Метро 2033. Бездна - Роберт Шмидт

— Что там с буллой?

— Не знаю, сказали только, что папа Томаш Третий объявил Святую Войну. Утром его гвардейцы должны окружить все приграничные анклавы. Согласно подписанным Виарусом и его парнями тракторам о взаимной помощи, церковное государство посылает в Армию Бога каждого, кто способен носить оружие.

Святая Война. Два этих коротких слова все меняли.

Учитель отложил рюкзак. Щурясь, поглядывал внимательно на девушку, стараясь увидеть хотя бы тень фальши в ее зеленых глазах. Но не нашел там этого. Была она задиристой, факт, но при том глупой как пробка и врать не умела. Он заметил это уже в начале разговора. Кроме того, какой смысл пугать его несуществующим крестовым походом, если еще несколько минут — и они разойдутся и никогда больше не увидятся?

Это была проблема. Дальнейшее путешествие в сторону Нового Ватикана не совпадало с его окончательной целью. Первый контакт с гвардейцами церковного государства мог закончиться тем, что их обоих заберут в так называемую Армию Бога и пошлют на соседний остров, откуда вернуться живым будет очень нелегко.

«Да что я там говорю, — подумал он. — Мало кто вообще переживет это гребаное приключение».

Слишком хорошо он помнил времена, проведенные в Черных Скорпионах, а потому не имел ни малейших сомнений, что стоит попасть в первую линию Святой Войны — и все закончится для них трагично. Ему нужно было подумать. Причем — быстро. Он сосредоточился, взвесил все «за» и «против» и пришел к очевидному выводу: другой дороги к Башне не было, а возврат в анклав Иного по понятным причинам в расчет идти не мог. А значит, придется выйти на поверхность. Причем, как минимум, дважды, чтобы миновать самые опасные отрезки подземной дороги.

«Поменял, называется, шило на мыло», — подумал он с горечью.

— Держи, — бросил он Искре кусок мяса. — Можешь сваливать.

Девушка подхватила сверточек на лету.

— Спасибо, дед, — пискнула она радостно.

Печеный шарик сразу же был спрятан в кожаный заплечный мешок, такой же ободранный и грязный, как и свисающее с костистых плечей мешковатое платьице. Девушка выглядела жалко даже по стандартам каналов.

— Погоди! — крикнул Помнящий, когда она всовывала свой скромный багаж в зев лаза.

— А вот теперь ты и правда можешь меня в сральник чмокнуть, старикан, — бросила она через плечо.

— Я не педофил.

— Как это? Ты ж сам сказал, что тебя зовут Учитель?

— И что с того? — спросил он, дезориентированный неуместностью ее слов.

— Как это — что? На тех, кто учит, говорится по-умному: педофилы.

— Педагоги, — поправил он автоматически.

— Серьезно? — она смешно нахмурилась. — Слышала, вас так называют, потому что целыми днями издеваетесь над детьми.

— Неправильно слышала.

— Да ладно тебе, педогол или как там тебя. Говори, чего хотел, а то время бежит. Скоро сюда могут люди привалить — из тех, кому война не по вкусу.

Помнящий глянул на часы. До побудки осталось полчаса. Он должен бы отсюда выбираться, если и правда не хочет застрять в этой камере. Искра была права: когда люди узнают, чего от них хочет сверхпапа, попытаются сбежать. Потому не исключено, что в любой момент пограничные проходы окажутся заблокированы бесконечным потоком беглецов.

— Иди в анклав Иного. Примут тебя без ворчания, потому что теперь там — ужасный бардак, — посоветовал он ей.

— Бардак? — спросила она подозрительно. — Это болезнь какая-то?

Он бы возвел очи горе, будь в том хоть какой-то смысл.

— Нет. Не болезнь. Они сегодня потеряли предводителя, а потому не будут слишком дотошны, когда ты у них появишься.

— Далеко это?

— Нет. Попадешь без проблем по путеуказателям, — ткнул пальцем на надписи, размещенные над зевом каждого из туннелей. Девушка скривилась, чего было достаточно, чтобы понять: Искра читать не умеет, — Это самое короткое название, из четырех букв, — добавил он, показывая ей нужное число пальцев, — Две палочки и два зигзага.

— А ты уверен, что меня там примут? — спросила она.

— Нет, но это достаточно далеко отсюда, а Иной контракта с Новым Ватиканом не подписывал, а потому будешь ты там в безопасности.

— Суперово, — обрадовалась она. Даже рукой ему помахала.

Помнящий отвернулся. Табличка над проходом, ведущим к югу, все еще оставалась зеленой. У него еще был шанс. Он замахал сыну, объясняя, что им нужно поспешить. Закрутил рукоятью фонаря и, сунув рюкзак в трубу, принялся забираться в тесный зев.

Этот отрезок подземного канала был настолько же длинен, как и предыдущий, но, к счастью, куда шире. Было в нем и несколько ответвлений, слепых, если верить карте, и с размещенным над каждым таким входом предупреждающим знаком. Входы справа замуровали наглухо, поскольку вели они в Ботанический сад и на Тумский остров, за которым начиналось Пепелище. Над входами слева Учитель видел предупреждения о провалах. Чугунные каналы были старейшими в городе, потому ничего странного, что за столько-то лет они проиграли времени и морозам. Магистраль, которой они теперь двигались, была, к счастью, намного моложе, а потому должна была служить людям куда дольше — наверняка до времени, когда природа и холод выгонят их, наконец, из этого закутка города.

Получасом позже, сразу после того, как отбили рассветный час, Помнящий выполз из канала, попав в обширную камеру. Здесь он воочию убедился, что Искра не соврала. Его выхода ожидали несколько человек, а еще шестеро вышли из ближайших туннелей, прежде чем до него успел добраться запыхавшийся Немой.

Когда парень покинул трубу, его отец похлопал по спине лысеющего блондина, который уже мрачно поглядывал на темную Дыру.

— Дорога свободна, — сказал он, как обязывал закон и добрый обычай.

Мужик покрутил сигнализатор и сразу же нырнул в зев трубы. Следующий из ожидавших склонился за узелком, чтобы как можно быстрее отправиться вслед за первым.

— Ну и куда ты с теми граблями, выссаный ночью крылачом, в прыщавую жопу тыканный толстым щупальцем выпердыш сарлака? — донесся из трубы искаженный, но знакомый голос.

Помнящий глянул сыну в глаза.

— Ты видел, как она за нами ползет? — спросил он, беззвучно шевеля губами.

Немой покачал головой. Услышать он ее не мог, даже если ползла она в метре от него. Расстояние, отделяющее ее от беглецов, оказалось небольшим, но достаточным, чтобы блондин успел влезть в трубу по щиколотки до того, как напоролся на преграду. Теперь он полз назад, ругаясь, но в этом словесном поединке был разгромлен наголову. В очереди нарастала нервозность. Люди, ждущие у входа, начинали поглядывать в сторону прибывших с севера довольно враждебно.