Сезон обольщения - Дженнифер Хеймор

— Ты устала?

— Да. Надо ложиться, но… — Она не сводила грустного взгляда с очага. — Я не смогу расстегнуть пуговицы на платье.

— Что же нам теперь делать?.. — нерешительно проговорил Джек, но вдруг отважно произнес: — Я тебе помогу.

Повинуясь внезапному порыву, она поднялась и повернулась к нему спиной. Джек замер и не проронил ни звука. Лишь когда Бекки бросила на него вопросительный взгляд через плечо, он встал с дивана.

От него чарующе пахло яблоками и вином. Голова закружилась настолько, что Бекки покачнулась и вынуждена была вновь искать равновесие, чтобы не упасть.

Большие тяжелые ладони легли ей на плечи, удерживая от падения. С плеч они скользнули по пышным рукавам к запястьям — потом обратно вверх, к затылку, и там остановились на мгновение.

Погладив пальцами ее шею, Джек расстегнул верхнюю пуговку платья. Переходя от одной пуговицы к другой, все ниже и ниже, он не торопился, потому что каждое мгновение доставляло ему наслаждение.

Добравшись наконец до самого низа, он спустил оба рукава с плеч Бекки. Она помогла ему, совершенно освободив от одежды свои руки. Сняв лиф платья, Джек принялся расстегивать пуговицы нижних юбок. Когда же и юбки упали на пол, Бекки перешагнула через пышную груду шелка и кружев — того, что совсем недавно было ее карнавальным нарядом.

— Отличная работа. — Подняв платье, она повесила его на стул. — Видно, у тебя богатый опыт по раздеванию женщин.

И тут же пожалела, что сказала это. Ее не касается, скольких женщин он познал до нее.

— Я никогда не раздевал тебя, — тихим, но хриплым, почти рычащим голосом произнес Джек.

Бекки инстинктивно провела ладонями по бокам, стянутым тугим корсетом, и беспокойно подняла глаза:

— А что, теперь будешь?

— Конечно. Повернись-ка.

Она повиновалась, прижав ладони к жесткой передней стенке корсета, а он уже развязал узел, который вчера утром затянула Джози, и распустил перекрещенные шнурки на спине. Когда твердые ребра разошлись, Джек снял корсет через голову Бекки, а она, оставшись лишь в одной сорочке, обернулась и поскорее забрала его, пытаясь им прикрыться.

— Так лучше?

— Да. Спасибо. — Бекки прикусила нижнюю губу и, не отпуская корсета, отвела взгляд в сторону.

Тогда Джек осторожно отнял корсет и положил на стул.

— Тебе не надо меня стесняться.

— Не часто я оказываюсь в обществе мужчины, одетая в одну сорочку.

— А помнишь, что на тебе было в тот вечер?

— Да. — Бекки изо всех сил старалась не покраснеть.

— То платье просвечивало сильнее, чем сегодняшнее нижнее белье.

Однако тогда ее чувства к Джеку были еще совсем другими. Если она испытывала какое-то смущение из-за прозрачного платья, то оно не шло ни в какое сравнение с ее нынешними Чувствами.

Полуулыбка тронула ее губы.

— Ты прав.

Он нежно привлек ее, обнимая за талию одной рукой.

— Идем, я отведу тебя наверх.

Выйдя в узкий коридорчик, они очутились перед лестницей. Ступени были слишком узкие, чтобы подниматься бок о бок, поэтому Джек взял Бекки за руку и повел, наверх следом за собой, так что она поравнялась с ним, лишь добравшись до верхней площадки.

Они вошли в ту спальню, которая была больше других. Джек направился к столу — поставить светильник. Бекки стояла в ожидании, пока он прошел к окну, выглянул, как будто хотел убедиться, не прячется ли кто в темноте, и плотно задернул занавески.

Он пробуждал в ней такие сильные, противоречивые чувства, заставлял ощутить себя такой слабой и хрупкой, такой беззащитной! Ну как она могла не опасаться его, если от одного взгляда этих карих глаз превращалась в качающегося на тоненьких ножках новорожденного жеребенка и полностью теряла уверенность, точно стояла на краю смертельной пропасти?

Он взял ее за руку и проводил к маленькому туалетному столику с квадратным зеркалом врезной деревянной раме:

— Садись.

Она опасливо подчинилась и, присев на стул, вопросительно посмотрела на Джека снизу вверх, но он смотрел не в глаза, а на ее прическу. Его руки уверенно задвигались вокруг головы Бекки: пальцы, лишь слегка прикасаясь, вынули шпильки и расплели косы, распустив их по плечам до самой талии.

Потом он взял со столика расческу и начал распутывать пряди, одну за другой, такими ласковыми движениями, что она не только не испытывали никакой боли, но, наоборот, таяла от удовольствия. Бекки прикрыла глаза и чуть не замурлыкала — зубцы расчески массировали кожу на голове и распрямляли, разглаживали волосы.

— Точно как я думал, — пробормотал Джек.

Она моментально распахнула глаза и увидела, что он по-прежнему смотрит на ее голову.

— Твой волосы. Гладкие, шелковые, черные, даже с отливом в индиго. Как и глаза.

— У меня синие глаза. Темно-синие.

— Иногда кажутся темно-фиолетовыми. А в этом свете и у волос тот же оттенок. Я никогда такого не видел. Очень красиво.

Отложив расческу на столик, Джек запустил пальцы в эти гладкие пряди и провел между ними сверху донизу. Тяжелые широкие ладони остановилась на затылке Бекки. Джек улыбнулся ей в зеркало.

— О, — шепнула она, — как это приятно! — И когда он надавил подушечками пальцев на затвердевшие, скованные мышцы шеи, едва поборола искушение закрыть глаза и застонать от удовольствия.

Он продолжал массировать, пока шея совсем не разогрелась и не расслабилась. Бекки уже полностью размякла, а он разминал и растирал ее плечи, которые за долгие годы устали от постоянного напряжения. Наконец ладони его остановились, слегка обнимая ее.

— А теперь отнесу тебя в Постель.

Он подхватил ее под колени, поднял со стула и бережно уложил на кровать. Сильная рука скользнула по ноге Бекки к подвязке чулка. Развязав подвязку, Джек отложил ее в сторону и неторопливо скатал чулок. Пальцы его были грубы, но их прикосновение к обнаженной коже бедра, а потом и щиколотки было божественно.

Она хотела его, и не было никакой надежды избавиться от этого желания. Она хотела его отчаянно. И тогда, в Лондоне, и теперь, здесь, в этом доме. И ровно настолько, насколько тело жаждало принадлежать ему, разум восставал против. «Это неразумно, — подсказывала ей логика. — Ведь нынче совсем не то, что прежние вечера в отеле». Теперь она увлеклась им всерьез, и оттого Он был намного опаснее.

Джек между тем занялся ее вторым чулком, и от легких как перышко прикосновений его пальцев Бекки взмывала в вихре сладостных ощущений.

Он отошел на миг к туалетному столику, чтобы сложить чулки, и тут же вернулся.

Широкоплечее тело нависла над Бекки. Он погладил одним пальцем ее руку, чуть задержавшись на покалеченном локте. Обняв этот локоть ладонью, Джек склонил голову. Бекки смотрела на его квадратную мужественную челюсть с едва-едва пробившейся щетиной, на резкие выступы скул. Его губы — податливые, мягкие, розовые, но не более яркие, чем пристало мужчине, — решительно приближались к ее губам.