Поморский капитан - Иван Апраксин

Кто эти люди? То, что они не испанцы, офицер уже видел. Может быть, это персы? Или индусы? Но почему они светловолосые и голубоглазые? И что делать индусам в Северном море?

Солдаты вернулись из трюма, где старательно обшарили все помещения, и доложили, что ничего подозрительного не обнаружили. Нет грузов, нет товаров, и оружия не больше, чем на обычном торговом судне.

– Очень хорошо, – процедил англичанин. – Теперь дело осталось за малым. Покажите ваши документы, о которых я вам сказал и которые должны быть у вас на корабле.

Наступила пауза, после которой Ингрид сказала:

– У нас нет документов.

– Никаких? – уточнил офицер, и усмешка тронула его губы.

– Никаких, – ответила подавленно девушка и, тотчас же спохватившись, добавила: – Я Ингрид Нордстрем, дочь капитана Нордстрема из Або. Это действительно мой корабль…

Англичанин покачал головой, стремительно утрачивая последние остатки интереса к этой ситуации.

– Конечно, – саркастически заявил он, – конечно, это ваш корабль. Вы – его законная владелица. А документы куда-то пропали. Сгорели, наверное, да? Ну, конечно же они сгорели… Сколько раз уже мне приходилось выслушивать подобные истории? Все преступники почему-то не желают придумать что-нибудь пооригинальнее. Вот и вы тоже: украли или захватили судно, но даже не потрудились придумать хоть что-то забавное, кроме обычных глупостей. Наверное, вы совсем не уважаете военный флот Ее Величества?

– Но я действительно Ингрид Нордстрем, – пробормотала в отчаянии девушка.

– И дочь капитана Нордстрема, – издевательски подхватил англичанин. – Да, я вам верю. А теперь я оставляю на судне вот этих двоих солдат, а вы следуете за нами в порт Дувр, где судно конфискуют в пользу британской короны, а вас ждет тюремная камера для пиратов. Не знаю, повесят ли вас сразу или отдадут шведскому королю, чтобы он сам вас повесил… Впрочем, это будет решать судья.

– Но мы же не испанцы, – вступил в разговор Степан. Он понимал, что совершается непоправимое. Их обретенная чудом свобода продлилась меньше суток. А теперь им снова грозит тюремная камера, из которой они уже не смогут сбежать так же счастливо, как в первый раз. Удача не повторяется дважды.

– Мы же не испанцы, – упрямо повторил он.

Эх, хорошо бы еще знать, кто такие эти испанцы. Старец Алипий в холмогорском монастыре говорил что-то о далекой стране Гишпании, но тогда казалось, что все эти сведения не имеют отношения к реальной жизни, и Степан плохо слушал…

Англичанин презрительно фыркнул, но решил все же удостоить ответом этого бородача.

– Если бы вы были испанцами, – сказал он, – мы расстреляли бы вас из пушек, и вы сейчас кормили бы рыб. Вы будете повешены за пиратство. Быть пиратом – это почти такое же преступление, как быть испанцем.

Он отдал приказание своим людям, а сам двинулся к борту корабля. Уже перекинув одну ногу и поставив ее на ступеньку веревочной лестницы, он грозно посмотрел на Ингрид и на Степана и сказал:

– Вы будете следовать за нами в Дувр, никуда не отдаляясь. Пушки нацелены на вас, и стоит нам заподозрить вас в попытке бегства, мы в два счета отправим вас на дно. Адмирал Роджерс в таких случаях приказывает открывать огонь без предупреждения.

Он перекинул вторую ногу и принялся осторожно спускаться в шлюпку, где гребцы уже опустили весла в воду. В этот момент Ингрид вдруг встрепенулась, ее глаза сверкнули.

– Роджерс? – воскликнула она, бросаясь вперед и перегнувшись над бортом. – Ради бога, как зовут вашего адмирала?

Уже почти спустившийся в шлюпку офицер поднял голову и с досадой буркнул:

– Я же уже сказал, мисс… Адмирал Роджерс – очень строгий командир. Он беспощаден к пиратам, так что советую послушаться моего совета и не шутить во время пути.

– Как его имя? – еще громче закричала Ингрид. – Ради бога, я прошу вас, как его имя? Томас?

– Сэр Томас Роджерс, – поправил офицер с удивлением. – А что, вам уже доводилось ему попадаться? Если так, то странно, что вы все еще живы.

Но ирония пропала даром – лицо Ингрид сияло, она вновь стала оживленной и уверенной в себе.

– Мы поплывем с вами! – закричала она офицеру. – На ваш корабль! Доставьте нас к сэру Томасу, и побыстрее. Боже мой, как давно мы с ним не виделись! А я даже не знала, что он уже стал адмиралом!

Офицер смутился и растерялся. Он стоял в раскачиваемой волной шлюпке, не зная, как поступить.

Ингрид засмеялась и, сдвинув с головы на спину мешавший ей чепец, встряхнула золотистыми волосами.

– Лучше возьмите меня с собой сейчас, – крикнула она весело, – потому что когда вы скажете вашему адмиралу, что дочь капитана Нордстрема осталась тут, вам все равно придется гнать шлюпку сюда во второй раз.

Она обернулась к Степану и торопливо сказала, сверкая глазами:

– Ты поедешь со мной. Я покажу тебя дяде Томасу.

Подобно английскому офицеру, Степан не понимал, что происходит, но по выражению лица Ингрид и по ее тону догадался, что ситуация неожиданно повернулась в лучшую сторону. А раз так, надо вновь собраться и попытаться извлечь всю возможную выгоду из положения.

– Нехорошо плыть к адмиралу вдвоем, – сказал он. – Наверное, адмирал – это важная персона, а мы с тобой будем вдвоем. У нас так не принято.

Он уже интуитивно принял решение, кого возьмет. Если предстояли переговоры и нужно было произвести благоприятное впечатление, то лучше боярского сына Василия человека не сыщешь. К тому же Степан успел заметить, что Василий оказался единственным, кроме него, человеком на борту, который не переоделся в чужое платье, а остался в своем. Кафтан у Василия был почти до полу, из лучшего заморского сукна, а стоячий воротник имел золотое шитье. На голове Василия ладно сидел высокий сафьяновый колпак с богатой собольей опушкой. Боярин Прончищев не пожалел средств для экипировки родного сына, отправлявшегося на войну. Теперь все это могло пригодиться.

Степан повернулся к своим людям и крикнул:

– Мы отправляемся на борт английского корабля. Ингрид, я и с нами – боярин Василий, сын Прончищев. Старшим на корабле оставляю за себя вот его – он указал на стоявшего в стороне Лаврентия, который, не переставая, хитро улыбался.

– Лаврентий будет пока старшим, – повторил Степан. – Всем ясно?

– Колдуна – в капитаны, – угрюмо пробурчал Ипат, все еще недовольный тем, что ему помешали выстрелить из пушки…

Оставалось лишь надеяться на то, что за время их отсутствия на бриге ничего не случится. Уверенности в этом у Степана не было: он слишком хорошо знал буйный нрав многих из этих людей. Но может быть, в крайнем случае Лаврентию удастся их усыпить, например?

* * *

Согласно традициям старой доброй Англии только двум людям разрешено зверски напиваться с самого утра – это адмирал флота и лорд. Эта традиция освящена веками, и настоящему англичанину даже непонятно, как могут лорд и адмирал вообще исполнять свои обязанности, будучи трезвыми…