Образцовый самец - Дарья Кузнецова

– Вам не влетит за оставленный пост? – спросил Захар.

– Ради разведки и проверки – можно, – отмахнулся Гуриг. – Тем более что луяпка в ходе свежая, только утром косили, на пару дней хватит.

Транспортом оказалась грубая квадратная машина на очень больших широких колесах. Тихоходная, она двигалась плавно и почти по любой поверхности. Хозяева уверяли, что и по воде может, но Захар не очень-то в это поверил, только порадовался, что мореходные качества аппарата здесь проверять негде. Зато небольшие поваленные деревья и каменные россыпи машина форсировала бодро.

Аппарат был шестиместным, с рулевым колесом посередине первого ряда. Управлял Урай, Ладук устроился рядом с ним, остальные – сзади. И Гаранин начал задавать вопросы.

Куйки оказались высокоорганизованными, полуразумными, коллективными… паразитами. У них не было своих самок, эти существа пользовались человеческими женщинами. Они выделяли летучее психотропное вещество, подавляющее волю. В достаточной степени надышавшись им, перспективная самка сначала теряла критическое восприятие реальности и начинала принимать куйков за людей. На этой стадии ее еще можно было спасти. Конечно, предстояло долгое лечение от зависимости, но полное исцеление было возможно.

Однако стадия эта длилась недолго, не больше пары суток. Потом жертва соглашалась на слияние с тем самцом, чьи выделения особенно сильно на нее влияли. А после этого от прежней личности оставалось очень мало: основные инстинкты, из которых особенно обострялось стремление к размножению, да примитивное подобие интеллекта. Самка не просто приобретала устойчивую зависимость от выбранного самца, но в прямом смысле слова управлялась его волей и без него погибала.

Само слияние заключалось в том, что самец куйка откладывал в тело женщины личинки. Процесс, почти идентичный беременности, только яйцеклетка делилась на множество независимых «икринок», которые самка в определенный момент откладывала, а дальше они «дозревали» уже без ее участия.

Из икры вырастали не только человекоподобные куйки, но и рабочие – арении всех размеров, и недоразвитые «куколки», которые использовались в качестве плюющегося ядом или кислотой оружия, и галиги – нервно-координационные узлы, обеспечивающие буквально телепатическую связь между особями, и еще пара разновидностей существ, сталкиваться с которыми Гаранину не приходилось. Все население одного человейника составляло единый коллективный разум. Не то чтобы очень умный, но весьма организованный.

На мужчин эти нейротоксины действовали угнетающе. Собственно, ашуками назывались в числе прочих и они – рабочие особи, в которых превращались люди. Лишенные интеллекта и основных инстинктов, они даже внешне постепенно изменялись, превращаясь в некое подобие своих хозяев. Или умирали.

Из разговора с Гуригом Захар выяснил, что достаточно мощного оружия, способного уничтожать гнезда целиком, люди пока не придумали. Но активно над этим работали.

А вот по одному куйков, особенно человекоподобных, убить было не так сложно, но имелась своя специфика и слабые места. Например, в голове находился периферийный нервный узел, повреждение которого являлось смертельным далеко не всегда, только при большой кровопотере. Стрелять лучше было в грудь или живот.

– Ты точно уверен, что твоя женщина еще человек? – осторожно спросил Гуриг.

– Должна быть. На нас их выделения действуют иначе или вообще не действуют.

Прозвучало уверенно, но убежденности Гаранин на самом деле не испытывал. Гуриг, конечно, подтвердил, что слияние возможно лишь при достаточном угнетении умственной деятельности женщины и без него куйки просто не воспримут самку как пригодную для размножения. Но полковник прекрасно понимал, что успокоится на этот счет только тогда, когда Васька будет рядом, и это «рядом» окажется максимально удалено от человейника.

Все же до чего удачное, подходящее слово, а…

– Я на твои вопросы ответил, хотя и странно, откуда ты такой взялся – о куйках не знаешь, опасности они для тебя не представляют. Твоя очередь, – напомнил лысый.

– Что вы знаете о звездах? – Захар зашел издалека, морально готовясь услышать что угодно.

– Это такие же солнца, как наше, только очень далекие. Ты это к чему? – нахмурился Гуриг.

– Уже легче. Я – оттуда, – спокойно кивнул полковник на небо.

Конечно, поверили они не сразу. Но демонстрация оружия с его возможностями и нескольких снятых с брони полезных приборов заметно поколебала сомнения братьев по разуму: все это слишком отличалось от того, к чему они привыкли. Самая настоящая фантастика.

– Но как получилось, что ты настолько на нас похож?! – не выдержал Ладук. – Не отличишь же!

– А я откуда знаю, я же не ученый! Да и они, по-моему, тоже не в курсе, – хмыкнул полковник. – Я знаю восемь почти человеческих видов с разных планет. Половина из них по-настоящему нам родственна, до возможности смешанных браков.

В конечном счете мысль о пришельце со звезд новые знакомые Гаранина приняли философски и удивительно спокойно. На куйка он действительно не похож, от остальных людей тоже сильно отличается, так зачем придумывать для себя какие-то другие объяснения? А между собой люди на этой планете всерьез не воевали, любые разногласия старались решить быстро и бескровно: у них имелся постоянный биологический враг, единый и хорошо организованный – не до внутривидовых разборок. И это, конечно, накладывало отпечаток: расширяло границы понятия «своих» на все человечество и лишало смысла такое земное понятие, как «иностранный шпион».

Так что мужчинам удалось договориться гораздо легче, чем Захар мог рассчитывать. И полковник в очередной раз удивился их с Василисой везению.

Дорога вышла необременительной, если не считать волнения Гаранина за оставленную у куйков женщину. Но оно было привычным, естественным и понятным, поэтому никак не проявлялось внешне.

Как положено нормальному командиру, полковник умел отправлять людей на риск, оставаясь при этом в штабе, и не трястись за них подобно наседке. Но не волноваться совсем – за людей, не только за исход дела – так и не научился. Не подавал вида, конечно, он вообще был очень сдержан в проявлении эмоций, но те, кто служил под его началом достаточно долго, замечали такие вещи. И командира ценили – за это тоже.

Близко подъезжать к лагерю не стали. То есть Гуриг предложил и этот вариант, но без особенной охоты, из вежливости, и Захар прекрасно понимал его нежелание рисковать попусту. В то, что Василиса все еще жива и в своем уме, никто из местных толком не верил, а рисковать головой ради чужого фанатизма – сомнительное удовольствие. Поэтому начбез с легкой душой отказался от этого варианта. Тем более что провернуть все в одиночку ему было куда проще: положиться на выучку троицы Захар не мог, это не проверенные в боях свои спецы, а рисковали бы они при этом куда сильнее его.

Без довеска в лице местных план был исключительно прост. Захар собирался спокойно прийти в лагерь, забрать Ваську и уйти – без шума, паники и крови. Но на всякий случай предупредил добровольных помощников, чтобы при малейшей угрозе сразу уезжали к своему лагерю.