Пойма - Джо Р. Лансдейл

На крыльцо вышел Тоби и залаял настолько люто, насколько хватало сил и умения.

— Сбегай позови папу, — велела мама.

Я направился в комнату, но папа уже сам шёл сюда. Он был без рубашки. В руках сжимал наш двуствольный дробовик. Прислонил дробовик к двери и вышел на крыльцо.

Тоби не умолкал. Папа сказал: «Цыц, Тоби!», и пёс, гавкнув ещё разок, просто чтобы не думали, будто он какая-нибудь там болонка, затих. Мама тихонько подозвала его, и Тоби вернулся в дом, порыкивая себе под нос.

Ноздри щекотал запах бензина, которым облили крест. Я наблюдал, как пламя мечется в воздухе, точно кровавое полотнище на ветру.

— Вы, ребята, опоздали, Хеллоуин уже закончился, — сказал папа.

Человек в балахоне и с факелом в руке произнёс:

— Приказываем тебе, пилигрим! Скажи нам, где найти ниггера, которого ты арестовал?

— Не пытайся скрыть свой голос, Бен Грун, — сказал папа. — Я его где угодно узнаю. И плевать я хотел на ваши приказы. Слышишь?

— Выдай нам ниггера, которого ты укрываешь, Джейкоб! Тебе его не защитить!

— Во-первых, — начал папа, — я никого не держу под стражей. Во-вторых, я его вам не выдал бы, сиди он хоть тут со мной на крыльце. Убирайтесь, и крест этот свой не забудьте. И, кстати, я узнал тебя, Нейшен, хотя бы по тому, как неуклюже ты сидишь на коне. А это значит, два твоих балбеса тоже, естественно, тут с тобой. Ну вот, я с ходу вычислил уже четверых.

Папа подозвал меня.

— Дай-ка мне ствол, сынок.

Я стоял сразу за дверью. Протянул ему дробовик. Папа немедленно схватил ружьё, сошёл с крыльца и направил ствол на человека, которого назвал Груном — это был владелец хозяйственного магазина. Я с трудом представил его под мантией.

— Валите эту хреновину на землю да забирайте её с собой, — сказал папа.

Повисла секундная пауза. Папа взвёл затвор. Почти явственно было слышно, как непрошеные гости ёрзают на сёдлах.

Грун проговорил надтреснутым голосом:

— Лучше идите и демонтируйте крест. Он говорит, нету у него никакого ниггера.

Белые колпаки качнулись взад-вперёд, переглянулись друг с другом. Наконец один вынул верёвку, заарканил её концом верхушку горящего креста, вытащил его из земли и двинулся вместе с ним вдоль по дороге; крест сыпал искрами и испускал языки пламени.

Остальные поскакали прочь, за исключением того, кто придерживал лошадь Груна, и самого лавочника. Наконец всадник передал Груну поводья и с грохотом пустился вслед за прочими.

— Вот оно, ваше хвалёное братство, так, что ли? — усмехнулся папа. — Грун, подымайся на крыльцо.

— Мы же убрали крест, Джейкоб.

— Вижу. Подымайся сюда.

Грун подошёл, ведя лошадь за поводья.

— Привяжи её, — сказал папа.

Лавочник привязал лошадь к опорному столбу крыльца.

— Да сымай ты этот капюшон.

Грун откинул колпак и обнажил плешивую голову. Так он казался вполовину меньше, чем стоя у креста и с поднятым островерхим колпаком. Я осознал, что он ничуть не выше меня и лишь самую малость крупнее. Казалось, взрослый человек по глупости облачился в костюм привидения.

— Теперь пойдём в дом.

— Джейкоб…

— Давай-давай.

Мистер Грун вошёл внутрь, и мама тут же вывела Тоби — на случай, если пёс вдруг решит цапнуть его за щиколотку.

Папа провёл мистера Груна через большую комнату, где находились кухня и обеденный стол. Потом пошёл с ним в свою с мамой спальню, потом в комнату, где жили мы с Том, потом вывел на веранду, а мы все двигались следом и пытались сообразить, что же за ерунда происходит.

Закончили мы этот обход снова в большой комнате. Папа спросил Груна:

— Видишь хоть одного негра?

Грун замотал головой.

— Вот и хорошо. Так своим приятелям и расскажешь. Теперь садись за стол.

Лавочник задрожал. Я и сам-то порядком волновался.

Папа сказал:

— Мэй-Линн, достань-ка, пожалуйста, пирог из буфета.

Мама взглянула на папу такими глазами, будто он только что решил прямо на кухне справить нужду, но всё же вытащила пирог и поставила его на стол.

— И, если не затруднит, принеси ещё тарелки. И вилки тоже.

Мама достала тарелки и вилки. На папу она уже смотрела так, словно он готов отправиться в сумасшедший дом.

— А теперь, — продолжал папа, всё ещё держа Груна на мушке, — прошу всех к столу.

Я сел, мама тоже. Папа опустил дробовик, открыл магазин. Оттуда не выпало ни одного патрона. Дробовик был пуст. Папа указал на это Груну, и тот выдохнул с облегчением.

— А сейчас, Грун, можешь отведать нашего пирога. Мэй-Линн печёт лучшие пироги в наших краях. И прошу заметить: всё приготовлено из запасов, которые куплены в твоей лавке.

Грун посмотрел на маму. Она попыталась выдавить улыбку, но не слишком в этом преуспела.

Мы принялись жевать пирог.

Когда лавочник покончил со своей порцией, мама спросила:

— Хотите ещё кусочек, мистер Грун?

— Да, мэм, не откажусь.

* * *

Не знаю, сколько ещё беседовал папа с мистером Груном, но сидели они долго. Я в конце концов утомился и перекочевал с мамой на веранду. Там мы сели вдвоём на подвесную скамью, а когда я проснулся, мама уже ушла, а я лежал на скамейке под одеялом и с подушкой под головой. Уже всходило солнце, в курятнике кричали петухи. Я пошёл на кухню. Папа и Грун всё ещё сидели там, а перед ними стояли тарелки со следами яиц и свиного сала. Мама наливала мужчинам кофе.

— Будешь яйца и лепёшки, Гарри? — спросила она.

Я ответил, что буду, и сел за стол. Протирая глаза спросонья, с рассеянным видом на кухню вошла Том. Она-то могла проспать, даже если бы рядом проехал странствующий оркестр. Увидела мистера Груна — тот так и сидел в своём балахоне с откинутым на спину колпаком. В лучах рассвета волосы лавочника казались ещё тоньше и белее, а плешь приобрела матовый кремовый цвет. На тыльных сторонах его ладоней виднелись тёмно-коричневые пятна.

— Это вы оделись в костюм привидения, мистер Грун? — спросила Том.

Он улыбнулся:

— Как видишь, девочка. — Он встал и протянул папе руку: — Больше я вас не побеспокою.

— Ну вот и договорились, — сказал папа.

— Прекрасный пирог и замечательный завтрак, миссис Коллинс. Спасибо!

Мама кивнула.

Грун встал и вышел на улицу. Папа двинулся за ним. В воздухе снаружи всё ещё витал удушливый запах бензина и горелого дерева. Тоби лежал на крыльце. Он слегка сдвинулся и внимательно посмотрел на мистера Груна. Тот медленно склонился и протянул к собаке ладонь. Папа сказал: