Ангарский сокол - Дмитрий Хван

— А ведь верно! Хорошо, Ринат, я тебя понял, так и будет! — согласился Соколов, опять делая пометки в блокноте.

— А в Иркутске девчонки пускай тренируются в стрельбе, им же бегать по лесу без надобности. Они сидят за стенами, — не унимался Саляев.

— Хорошо, хорошо, Ринат! — рассмеялся полковник. — Вячеслав тебя понял.

— Дык я разъясняю! А ещё можно и там насадить картохи, — продолжил ухмыляющийся булгарин, вызвав этим улыбки и несколько смешков.

— Спасибо Ринату за эмоциональную разрядку, а сейчас Владимир продолжит, — улыбался Соколов.

Кабаржицкий кратко прошёлся по верхнеангарским посёлкам, акцентировав внимание на старостах и мастерах. Остановился на шорнике Славкове и обувных дел мастере Булыге, чьи мастерские, по мнению капитана, должны расшириться до цеха и куда стоит направлять учеников. Это предложение нашло понимание у Соколова. Также Владимир обратил внимание своих товарищей на священника Кирилла, настоятеля ангарского храма Святого Илии. Капитан отметил его удивительную открытость, живость в общении и разносторонность взглядов.

— Мне кажется, что он знает несколько больше, чем должен знать обычный священник. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление после разговора с ним.

— А он всё знает, — проговорил Вячеслав.

— Что «всё»? — не понял Радек.

— Я рассказал ему о нас всё, — пояснил Соколов, вызвав этим осуждающие взгляды присутствующих.

— Ну, не знаю, не знаю, — пожал плечами Радек. — В принципе при том огромном влиянии церкви на переселенцев иметь под боком религиозного деятеля, который не уверен в том, что понимает, кто мы и что мы собой представляем как общество, — довольно опасно.

— А так доверяться ему — не опасно? — заметил полковник.

— Да не, Карп — мужик правильный! — воскликнул Саляев. — Ему можно доверять. Да и что вы думаете, он побежит к патриарху на доклад, рассказывать о хронопутешественниках? Да его самого закроют в клетку, как жирафу!

— Ну да, логично, — заключил Радек. — Ладно, с этим разобрались. Лирика всё это. А проблема вот в чём, Вячеслав: дизеля-то наши не вечные.

Соколов кивнул и внимательно посмотрел на профессора.

— Используя масло, мы тоже проблему не решим. С ними больше мороки получим, да ещё придётся и дополнительных работников выделять на это дело.

— Нефть? — спросил Смирнов.

— А что нефть? Тот мазут, что мы собираем по капельке в Иркутске, целиком идёт химикам.

И Николай Валентинович начал доказывать необходимость обратиться к паровой машине. Начать использовать энергию пара как двигателя ангарского прогресса. Радек заранее выразил сожаление о том, что придётся равняться на технологии не двадцать первого и даже не двадцатого века. Посетовал профессор и на сложности, связанные с этой технологией, необходимость прокатного стана, вероятностную громоздкость движителя.

— Николай Валентинович, а вы уже начали проектировать паровик? — постучав пальцами по столу, озабоченно спросил Соколов.

— Прототип почти готов, дело за котлом. И надо ещё вытачивать множество деталей. А я даже забыл про центробежный регулятор, хорошо, мужики напомнили.

— Когда успели только? — удивился Вячеслав.

— Слава, ты же в белореченские кузницы теперь не заглядываешь, — усмехнулся Радек.

Неясные перспективы с паровым двигателем, который уже был позарез нужен и на производстве, и в речном судоходстве, нервировали Радека. Профессор хотел, пока живы ещё все попавшие в этот мир люди, сделать максимум полезного своим потомкам, чтобы им не пришлось слишком тяжело. Ведь после того как уйдут последние носители знаний о прошлой жизни, их дети останутся один на один с окружающей действительностью и технический задел ангарского общества будет давать преимущество перед более многочисленными социумами в этом жестоком мире. У самого профессора и его новой жены Устины уже было двое мальчишек да вскоре появится третий. Ради них профессор и старался успеть больше, чем больше — тем лучше. Только сейчас, после появления стабильной базы для дальнейшего развития, беспокойство его начинало уходить, уступая место трезвому расчёту.

Профессор давно понял, что без нефти придётся туго, а первоначальный, казавшийся неплохим вариант с заменой дизельного топлива на масло, провалился из-за небольшого количества получаемого продукта и не лучшего качества конопляного масла. Синтезировать топливо из угля — дело будущего, но уже сейчас Николай трудился над этим вопросом, отрядив двоих специалистов на первоначальные опыты. А пока придётся вспоминать предания старины глубокой — использовать силу пара, заключённого в машине. Однако эта старина в нынешнем веке стала бы колоссальным прорывом, а дальнейшее обязательное и неизбежное усовершенствование машины позволило бы потомкам сохранить это общество, начало которому положило человеческое стремление к изучению неизведанного.

Кстати, судя по краткому докладу Дарьи Поповских, потомства этого становилось год от года больше. Не обзаведшихся семьёй россиян осталось лишь девять человек, среди которых был и Кабаржицкий.

— А мне некогда, у меня дел слишком много, чтобы уделять время семье, — буркнул Владимир.

И Саляев:

— А что? Мне и так хорошо! — Улыбка расплылась на лице хитрюги.

— Непорядок, мужики, — покачал головой Смирнов, — у меня уже двое. Мы должны сделать это не для себя, а для того, чтобы вместо нас остались похожие на нас люди.

— Ну, допустим, похожих на меня пацанчиков бегает немало, да и пара девчонок, кажется, есть, — ухмыльнулся Ринат.

— А что в этом хорошего? Ты даже не знаешь, как их зовут! — возмутилась Дарья.

— Если вы допускаете многоженство, то я согласен, — спокойно сказал Саляев. — Посмотрев на вытянувшиеся лица товарищей, Ринат рассмеялся: — Нет, а что тут такого? Мне, как настоящему татарину, можно!

— Ты же атеист прожжённый! — воскликнул Кабаржицкий.

— Ну и что? — пожал плечами Ринат. — Зато я люблю разнообразие.

— Ладно, это не проблема. Главное, чтобы другие не захотели разнообразить свою жизнь. Хотя в нашей ситуации это даже неплохо, — заключил Соколов.

Заканчивал совещание Игорь Матусевич, который только позавчера прибыл в Ангарск. Петренко же не смог посетить своих друзей, потому что ситуация на границе была довольно напряжённой. Не все туземцы соглашались платить енисейцам ясак, некоторые откочёвывали на восток и юго-восток, постоянно тревожа пограничников Ангарии. Да и казаки всё чаще и чаще попадались на глаза владиангарцам.

— Пока это не опасно. Но это только пока. Как и сам Енисейский острог не представляет для нас серьёзной опасности. Система тревоги, поставленная по периметру крепости, работает на отлично, просил передать Ярослав. Сил для реагирования на нарушителей границы хватает, пока во всяком случае. Дальше, понятно, ожидается увеличение как и перекочёвывающих туземцев, а как следствие — и столкновений их с местными тунгусами, так и увеличение количества казачьих ясачных команд, причём удельное число енисейцев постоянно падает. Тенденции, как говорится, налицо.