Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть - Юлия Шилова

А затем до моего помутненного сознания сталидоноситься слухи... Кто-то говорил, что моего мужа убили потому, что ОНзанимался криминальным бизнесом. Я украдкой смотрела на этих людей, нервносжимала кулаки и думала о том, что в то время, когда ЕГО убили, честногобизнеса просто не существовало. Это сейчас можно строить бизнес более разумно илегализованно, а тогда было другое время и другие нравы.

Олег смог заставить меня уважать и ценитьденьги, потому что до НЕГО я вообще не знала, как трудно, оказывается, ихзарабатывать и с каким риском они даются. До НЕГО я жила одним днем и понятияне имела о том, что свою жизнь нужно планировать и даже с геометрическойточностью просчитывать. ОН всегда говорил, что у меня чутье на деньги. Так этоже ОН сам его выработал. Олег выдал мне аксиому: чтобы иметь деньги, нужно заплатитьза них слишком большую цену...

Все друзья мужа с виду вежливые и дружелюбные,пока речь не идет о хороших деньгах... Отсюда предательство и кровь. Помню, какОН признался, что когда вышел на определенный уровень, то понял – уже глупочего-то опасаться. Если захотят убить, то обязательно убьют: в спину можетвыстрелить вчерашний партнер и даже близкий друг. В бизнесе нет и не может бытьчувств. И кто-то скажет:

– Олег был хороший парень, но стал мешать...

Когда я увидела Олега лежащим на земле, то такзахотела оказаться рядом с НИМ, независимо от того, есть ли жизнь послежизни...

После того, как ЕГО не стало, для меняначались трудные времена. Часто посещали мысли о смерти. ЕГО друзья пыталисьподдержать, предлагали помощь, но меня почему-то все это только раздражало. Язлилась на них за то, что они живы, а Олега нет. После ЕГО смерти я ничего неосознавала, а лишь теряла разум от скорби. То, что я считала своей опорой,рухнуло в один миг. Было больно осознавать, что любимый человек больше невернется. Я злилась на себя. Мне казалось, я совершила чудовищную ошибку, и заэто у меня отняли Олега. Я понимала, что должна принять ЕГО смерть какданность, но с этим было так сложно смириться.

Я похоронила Олега так, как он хотел. Какзаказывал... Строго следуя его указаниям. Ничего не забыла. И даже посадила наего могиле куст желтых роз...

Олег не верил в жизнь после смерти и вообщебыл с Богом на «ты».

После девяти дней с момента ЕГО похорон яувезла дочку и нашего дога к маме и спряталась от внешнего мира за стенамисвоей большой квартиры. Я не брала телефон, потому что боялась услышатьочередное молчание в трубке. Бродила по комнатам в рубашке мужа, заходила в ЕГОкабинет, сидела за ЕГО рабочим столом, держала в руках ЕГО ручку и смотрела наЕГО фотографии. Я пила вино, открывала двери большого массивного шкафа,рассматривала ЕГО вещи, обнималась с ЕГО свитерами, вдыхала запах ЕГО рубашек,которые пахли любимым парфюмом. Вещи Олега хранили прикосновение ЕГО рук.Иногда подходила к старинному проигрывателю, ставила ЕГО любимые пластинки. Аодин раз открыла окно и посмотрела вниз, на шумный проспект... У меня возникложелание выброситься. Наклонившись как можно сильнее, я вдруг резко отпрянула отокна и подумала о том, что если бы Олег был жив, то никогда бы мне этого непростил. Ведь с того самого дня, как мы с ним познакомились, ОН сделал всевозможное для того, чтобы я полюбила жизнь. А еще меня удержал страхнеизвестности. Я не знала, что там, за последней чертой, и побоялась – вдругтам пустота... Меня удержала дочка и светлая память о замечательном и любимоммуже. Этот человек всегда будет жить во мне, и я теперь БУДУ ЖИТЬ ЗА ДВОИХ.

Я уже почти не могла плакать, и когда думалаоб Олеге, в горле возникали жуткие спазмы. Каждое утро с трудом заставляла себявставать с кровати. Только вставала и тут же уставала. Я понимала, что уныние –грех, но ничего не могла поделать. Разучилась смеяться, радоваться, улыбаться.Меня перестало интересовать все, что находилось за пределами квартиры. Внешниймир мне был больше не интересен. Мне постоянно казалось, что ОЛЕГ придет илипозвонит. Я прислушивалась, ожидая, что в замочной скважине повернется ключ...

Четко помню первое утро БЕЗ НЕГО. Проснулась,провела рукой по кровати и с ужасом поняла, что Я ОДНА. Поняла, что нужно прятатьв шкаф одну подушку, потому что две мне больше не нужны. Я завтракала с ЕГОхалатом и все это время общалась с воспоминаниями. Это была самая великаяпотеря. Понимание того, что Олега больше нет, пронзало сильной болью сердце ибыло трудно дышать. Когда ложилась в постель, то обнимала ЕГО халат и ЕГОподушку, которую все еще не могла убрать в шкаф и которая была вечно мокрой отслез. Закрывая глаза, вновь и вновь вдыхала ЕГО запах. Я все еще помнила этотзапах и ощущала ЕГО присутствие. После выплаканных слез я постепенно засыпала.А после ночи опять наступало утро. Утро, в котором вновь НЕ БЫЛО ЕГО.

Это были дни, полные страданий и борьбы ссобой. Я жила будто в аду и даже просыпалась от собственных рыданий. Я училасьжизни заново, жизни, где НЕТ ЕГО. Холод воспоминаний леденил тело и вымораживалдушу. Раны прошлого не рубцевались. Мне было больно только от одной мысли, чтоя больше ЕГО не увижу. Я истекала кровью любви, рвала жилы, старалась убить верув лучшее...

В тот день я первый раз подошла к зеркалу ипосмотрела на свое отражение. Если бы Олег меня такой увидел, то очень бысильно испугался. Мое лицо сплошная боль, под глазами черные круги и мешки...Мне показалось, еще немного, и глаза куда-то провалятся.

В дверь настойчиво позвонили. Хотя я уже давноне реагировала на любые вмешательства из внешнего мира, все же подошла к двери,зачем-то ее открыла и увидела обеспокоенного Влада. Он сказал, что сегоднясороковой день похорон.

– Как сороковой день? – не верила я.

– Юля, ты заживо похоронила себя в этойквартире!

Подумать только, я просидела в добровольномзатворничестве ровно тридцать один день!!! А ведь я этого не ощутила. Владпытался затащить меня в душ, кричал, что так нельзя, что все эти дни он пыталсядо меня достучаться и дозвониться, что в ресторане сидят люди, справляющиесорок дней, я обязана там появиться. Тогда у меня началась настоящая истерика.Я стала кричать, что я никому и ничем не обязана, что ТОГО человека, которому ядействительно была обязана, больше со мной нет. Я кричала, что в ресторанесидят чужие люди, что все это показуха, а эти люди только делают вид, чтоскорбят, а в глубине души радуются, что Олега больше нет. Владу все же удалосьзаставить меня привести себя в надлежащий вид, напялить темные очки во вселицо, приехать в ресторан на поминки и слушать про Олега хвалебные речи. Ясмотрела на ЕГО портрет, стоящий среди множества строгих букетов, всматриваласьв ЕГО глаза и все не верила, что ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ.

Какую ошибку я совершила в этой жизни, что мнеприходится так расплачиваться? Я не знаю ответа. Зато верю, что через годы мыобязательно с Олегом встретимся и во всем разберемся.