Пустошь - Андрей Красников

Первую змею я встретил, когда поднявшееся по небосклону солнце немного разогнало тучи и подогрело землю, а находящийся впереди лес уже можно было рассматривать в подробностях.

Шустрая черно-зеленая лента вырвалась из пучка травы неподалеку от меня и стремительно метнулась в сторону реки, мгновенно скрывшись под водой. Я, оценив ее скорость, задумался и стал идти осторожнее, постоянно посматривая по сторонам.

Следующая рептилия обнаружилась на ветке небольшого корявого деревца, встретившегося мне через полсотни шагов. Длинное кроваво-красное тело толщиной с мою руку вальяжно обвивало ветку, а треугольная голова с немигающими глазами была поднята и слегка раскачивалась в такт порывам ветра. Я сделал небольшой крюк, обходя гадину, и продолжил дорогу.

Третья змея повстречалась мне еще через двадцать шагов.

После чего я развернулся и взял курс обратно на свой гарнизон. Идиотизмом я не страдал, а дохлый аристократ, описывая змеиный лес, похоже, нисколько не преувеличивал. Значит, нечего мне там делать. Лес видел? Видел. Змей много? Много. Вот и хватит с меня. Время умирать от змеиного укуса еще не пришло.

До дома предстояло пройти еще миль пятьдесят, и я немного злился на себя – мог бы уже быть там, если бы не взял на себя роль исследователя диких земель. С другой стороны, тогда меня мучило бы любопытство по поводу описанного в дневнике леса. Так что, немного подумав, я решил считать вылазку успешно проведенной разведкой, пошедшей на пользу общему, так сказать, делу.

Потихоньку топая уже давно разбитыми в хлам сапогами по каменистой равнине, я пытался рассмотреть еще хоть что-нибудь интересное. Безуспешно. Единственная приятная новость – опять стали попадаться отдельные валуны и скопления скал, среди которых я мог бы укрыться ближайшей ночью. Вновь изображать из себя дровосека мне не хотелось.

А еще вдалеке на севере явно собиралась очередная гроза. Клубились тучи, потихоньку набирающие черноту, ветер становился все более порывистым. И я, продолжая идти вперед, начал тщательно осматривать все встречные скалы, ища то, что могло бы послужить защитой, – в этот раз от дождя, а не птиц.

Небольшую нишу, в которой с трудом можно было сидеть, но нельзя вытянуться во весь рост, я нашел, когда первые тяжелые капли уже падали на землю. Забился в нее, усевшись на тощий рюкзак, прикрылся испачканным пометом зонтиком и принялся ждать, разглядывая открывающуюся передо мной равнину.

Ветер заметно усилился. Мрачные тучи, величаво летящие над землей и быстро превращающие незаметно подкравшиеся сумерки в темную ночь, добрались до моего пристанища. С небес на землю обрушились потоки ливня, гася последние крохи света. Полыхнула первая молния, и раздался первый зловещий треск грома, перекрывший шум разбивающихся о камни капель.

Я съежился, пытаясь защититься от дождя и ветра, чувствуя, как под куртку забираются струйки холода, и тоскливо наблюдая за буйством стихии.

Разряд очередной молнии прожег ветвистую полосу в пространстве и, заставив дрогнуть торчащие вокруг скалы, погас, оставив лишь свой отпечаток у меня в глазах. Я зажмурился, пытаясь прогнать мельтешащие цветные пятна, открыл рот, ожидая удара грома… И он пришел, спустя всего мгновение после вспышки. Ударил по легким и коже, заставил встать дыбом волоски на руках. Отдался в самом центре души.

Ливень усилился.

– Везет мне, как обычно, – пробормотал я, усиленно моргая. Но скачущие перед глазами пятна не спешили уходить, словно желая показать мне что-то важное.

Неподалеку полыхнула еще одна молния, ударила по ушам грохотом, на мгновение осветила вокруг меня равнину и величественный пик, уходящий вертикально вверх…

Я замер, стараясь казаться как можно более маленьким и незаметным. Откуда здесь появилась эта скала? Ее не было еще несколько минут назад!

Надеясь, что зрелище мне банально померещилось, я поморгал еще усерднее и даже помотал головой. Не помогло – следующая вспышка вновь озарила возникшую из ниоткуда скалу, сверкнула отблесками на глянцевой поверхности и погасла. Мне стало жутко. Нет в Пустоши такого. Я столкнулся с чем-то совершенно новым, а новое у нас – это, как правило, нечто смертельно опасное.

Мгновения проносились мимо меня, но ничего не происходило. Изредка показывающийся во вспышках молний утес продолжал возвышаться в сотне шагов от моей ниши и вроде ничем мне не грозил…

Стоило мне подумать об этом, как со стороны черной скалы раздался печальный полустон-полукрик, заставивший меня окаменеть от страха. Крик все продолжался и продолжался, становился все выше и тоньше, в него начали вплетаться новые, переливающиеся, словно ручеек, звуки… По темной поверхности скалы забегали крохотные блестящие искорки…

Я непроизвольно клацнул зубами, всматриваясь в происходящее.

Крик наконец оборвался. Оборвался, чтобы через секунду смениться радостным клекотом.

И на черный пик сошел небесный огонь.

Десятки тонких молний одновременно ударили в верхушку скалы, заставив ее разлететься по окрестностям облаком каменных брызг. Один обломок долетел до моего укрытия и звонко щелкнул рядом.

Молнии сверкали и сверкали, не торопясь гаснуть и заставляя меня подслеповато щуриться. А между ними медленно расправляла блистающие серебром и искрами крылья громадная птица. Вновь раздался бьющий по ушам радостный клекот, заглушающий даже бесконечный треск от разрядов.

Крылатый силуэт оторвался от своего насеста и, окруженный венцом молний, скрылся в низких тучах.

Несколько секунд я продолжал следить за загадочной птицей, ориентируясь по отсветам на облаках. А затем неподалеку опять ударила молния, заставив меня на секунду зажмуриться.

Гроза явно пошла на убыль. Ливень, все еще продолжающийся, понемногу слабел. А я во все глаза смотрел в то место, где только что была блестящая черная скала. Но теперь там во вспышках редких молний опять виднелась лишь голая равнина, покрытая раскиданными кое-где булыжниками и обильно смоченная дождем.

Что бы это ни было, оно ушло, пропало.

– Может, я головой ударился? – задумчиво спросил я сам у себя, осторожно трогая затылок. – Да нет вроде…

Остаток вечера и ночь я провел, дрожа от холода и пытаясь хоть немного вздремнуть. Под утро мне это наконец удалось – организм решил плюнуть на условности и заснуть там, где предлагают, не дожидаясь перины и шелковых простыней.

По старой доброй традиции я проснулся невыспавшимся, замерзшим, голодным и злым. Проведенный осмотр окрестностей ничего мне не дал – вокруг не осталось ни обломков черной скалы, ни каких-либо других следов ее пребывания.

Она просто появилась после вспышки молнии, выпустила из себя серебряную птицу и так же загадочно испарилась.

Я продолжил путь к дому, размышляя об увиденном ночью и через каждые пятьдесят шагов останавливаясь, чтобы счистить с обуви налипшую грязь.

А затем левый сапог прохудился, заставив меня испытать все прелести проникающей внутрь него холодной жидкой кашицы и забыть о птицах и появляющихся из ниоткуда скалах.