Ради Елены - Элизабет Джордж

— И каков вывод, инспектор? Линли отодвинул тарелку в сторону.

— Разве нам не известны случаи, когда человек, обнаруживший тело, оказывается убийцей, стремящимся замести следы?

— А разве нам не известны случаи, когда убийцей оказывается ближайший родствнник? — Хейверс подцепила на вилку еще рыбы и два ломтика картофеля. Пристально посмотрела на Линли. — Может, объясните, к чему вы клоните? Ведь соседи только что подтвердили ее алиби, несмотря на ваши слова, и у меня появляется неприятное чувство беспокойства. Если вы, конечно, понимаете, о чем я.

Линли понял. У Хейверс были веские основе ния ставить под сомнение его способность сохранять объективность. Он постарался оправдать свое недоверие к художнице:

— Сара Гордон находит тело. Той же ночью она появляется в комнатах Уивера. Мне не нравится это совпадение.

— Какое совпадение? Почему вы считаете это совпадением? Она не узнала убитую. Она приходила к Уиверу по другой причине. Может быть, она хотела опять уговорить его заняться рисованием. Это для нее так важно. Может, она хотела, чтобы это стало важно и для него.

— Но она пыталась остаться незамеченной и неузнанной.

— По вашему мнению, инспектор. Возможно, она просто ежилась от холода в сырую, туманную ночь. — Хейверс смяла пакетик из-под хрустящего картофеля и зажала его в ладони. На ее лице отражалось беспокойство и одновременно желание его скрыть. — Я думаю, вы сделали поспешный вывод, — осторожно произнесла она. — Интересно, почему. Знаете, я сегодня хорошо рассмотрела Сару Гордон. У нее темные волосы, она стройная, привлекательная. Она мне кое-кого напомнила. Интересно, кого она напомнила вам?

— Хейверс…

— Инспектор, послушайте. Взгляните в лицо фактам. Мы знаем, что Елена начала пробежку в четверть седьмого. Так сказала ее мачеха. Сторож подтвердил. По ее собственным словам, подтвержденным соседями, Сара покинула дом около семи. А б полицейском отчете сказано, что она появилась в участке в двадцать минут восьмого с сообщением о мертвом теле. Поэтому еще раз осмыслите свою версию, ладно? Прежде всего по какой-то причине, хотя Елена покинула Сент-Стивенз в четверть седьмого, ей потребовалось сорок пять минут, чтобы добежать от колледжа до Болотного шоссе, — а сколько это: меньше мили? Во-вторых, когда она добралась туда, Сара Гордон невесть зачем ударила ее в лицо чем-то, от чего ей потом удалось избавиться, задушила, потом забросала тело листьями, затем ее вырвало, а потом она бросилась в полицию, чтобы отвести от себя подозрение. И все чуть больше чем за пятнадцать минут. И мы даже не задали себе вопрос: почему? Зачем ей убивать Елену? Какой у нее мотив? Вы же ведь постоянно твердите мне о мотиве, средствах и возможностях, инспектор. Скажите, куда вписывается Сара Гордон?

Линли не мог этого сделать. Все, рассказанное им Сарой Гордон о причинах поездки на остров, выглядело вполне правдоподобно. И то, что она была предана искусству, было легко понять, принимая во внимание качество ее работ. Поэтому Линли заставил себя призадуматься над резкими вопросами сержанта, а призадумавшись, вынужден был признать, что замечания сержанта Хейверс о временных рамках, в которых было совершено преступление, сразу же снимали обвинение с Сары Гордон.

Линли вздохнул, протирая глаза. Его одолело сомнение, действительно ли он видел ее прошлой ночью, или ему примерещилась Хелен. Он думал о Хелен как раз за несколько минут до того, как подошел к окну. Разве он не мог силой воображения перенестись из Булстрод-Гарденс в Айви-корт?

Покопавшись в сумке, Хейверс извлекла пачку «Плейерз» и швырнула ее на стол между ними.

Однако вместо того, чтобы закурить, она взглянула на Линли.

— Торсон более вероятный кандидат, — сказала Хейверс. Когда Линли начал говорить, она оборвала его: — Выслушайте меня, сэр. Вы говорите, что его мотив слишком очевиден. Отлично. Тогда попробуйте применить этот довод к Саре Гордон. Ее присутствие на месте преступления также слишком очевидно. Но если надо выбрать одного из них — хотя бы на минуту, — то я поставлю на мужчину. Он домогался Елены, она ему отказала и сообщила о его преследованиях. Тогда почему вы ставите на женщину?

— Я не ставлю. То есть не совсем. Меня просто беспокоит ее связь с Уивером.

— Ладно. Продолжайте беспокоиться. А я пока предлагаю установить наблюдение за Торсоном. Предлагаю поговорить с его соседями, — может, кто-нибудь видел, как он выходил утром. Или возвращался. Подождем, даст ли что-нибудь вскрытие. И надо выяснить про адрес на Сеймур-стрит.

Это была основательная полицейская работа, экспертиза Хейверс. Линли ответил: — Согласен.

— Так просто? Почему?

— Вы этим и займетесь.

— А вы?

— Я проверю, не принадлежат ли комнаты в Сент-Стивензе Уиверу.

— Инспектор…

Линли вытащил из пачки сигарету, передал ее Хейверс и чиркнул спичкой.

— Это называется компромисс, сержант. Курите.

Когда Линли распахнул кованые железные ворота у южного входа в Айви-корт, то увидел, что на старом кладбище у церкви Сент-Стивенза фотографируются новобрачные. Это была странная группа: невеста с набеленным лицом и чем-то похожим на цветущий куст на голове, рядом с ней человек, закутанный в кроваво-красный бурнус, и похожий на трубочиста шофер. Только жених был в строгом костюме. Однако он компенсировал это тем, что пил шампанское из сапога для верховой езды, очевидно снятого с одного из гостей. Ветер развевал их одежды, но игра цветов — белых, красных, черных и серых на фоне темно-серых надгробных плит, покрытых зеленым мхом, отличалась особой прелестью.

По-видимому, сам фотограф тоже это заметил, потому что непрерывно кричал:

— Так держи, Ник! Не двигайся, Флора! Хорошо. Да. Отлично! — и то и дело щелкал камерой.

Флора, с улыбкой подумал Линли. Не удивительно, что на голове у нее был куст.

Он пробрался мимо груды сваленных на землю велосипедов и прошел через двор к двери, за которой прошлой ночью исчезла женщина. На стене под фонарем висела табличка с недавно написанными от руки буквами и почти скрытая зарослями плюща. На табличке было три имени. Линли испытал мгновенный прилив торжества оттого, что интуиция его не обманула. Первым в списке стояло имя Энтони Уивера.

Линли узнал еще одно имя. А. Дженн — выпускник Уивера.

Но именно Адама Дженна Линли обнаружил в кабинете Уивера, когда поднялся по лестнице на второй этаж. Через полуоткрытую дверь была видна темная треугольная передняя с тремя дверями в узкую подсобную комнату, в более просторную спальню и в сам кабинет. Линли слышал голоса из кабинета — низкий мужской голос задавал вопросы, а тихий женский отвечал, поэтому он воспользовался возможностью бегло осмотреть две другие комнаты.

В подсобной комнате располагались плита, холодильник и ряд стеклянных буфетов, в которых стояли кухонные принадлежности и фаянсовая посуда. Кроме холодильника и плиты, все в комнате было новым, от сверкающей микроволновой печки до чашек, блюдец и тарелок. Стены были недавно покрашены, и в воздухе пахло чем-то свежим, похожим на детскую присыпку, источником этого аромата оказался прямоугольник твердого дезодоранта, подвешенный на крючке за дверью.