И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

— Вам уже сообщили о том, что девушку ищем не только мы? —спросил он.

— Да. Но откуда они узнали?

— Не знаю. Мне звонил Стольников. Тот самый. Он сильновстревожен.

Говорит, что люди Жеребякина знают обо всем, в том числе и озолотых часах на руках девушки. Родные девочки объявили, что заплатят за неесто тысяч долларов.

А за такие деньги за ней будут охотиться все бандиты Москвы.

— Нужно было объяснить родственникам, что так действоватьнельзя, — с досадой заметил Матюшевский, — ее же захватят и потребуют ещебольшего выкупа.

— Вот-вот. Они, сами того не подозревая, подложили нам всемтакую свинью. Нужно найти ее раньше, чем она попадет в руки какой-нибудь банды.Хотя я боюсь, что уже весь уголовный мир города знает о ней. А ее отец все ещев реанимации. Врачи надеются, что ему скоро станет лучше, но пока он в тяжеломсостоянии.

— Она, видимо, уехала отсюда на автобусе, — сказал Рустам. —Мы проверим все автобусы, которые в тот день работали на линии. Но мне кажется,что лучше начать сразу проверку там, где конечные остановки автобусов.

— Почему конечные? — не понял Цапов.

— Она ведь ушла с дачи не по своей воле, — объяснил Рустам.— Когда внезапно появились эти двое, она просто убежала. Для девушки такоговоспитания и характера быть незваной гостьей хуже всего. Поэтому она села вавтобус очень встревоженная. В таком состоянии она наверняка доехала доконечной станции.

— Почему она не могла сойти по дороге? — спросилМатюшевский.

— Не знаю. Я просто представляю ее состояние. Незнакомыеместа, переполненный автобус. По-моему, она не стала бы выходить на первой попавшейсяостановке, а решила бы доехать до конца, в город.

— Да, — подтвердила Виноградова, — я бы тоже так поступила.

— Может, вы и правы, — согласился Цапов. — Давайте исходитьиз того, что она вышла на конечной станции.

И в этот момент они увидели, как к ним бежит один изофицеров милиции.

— Нашли! — кричал он. — Нашли девушку!

Сыроежкин приехал домой и радостно рассматривал часы,чувствуя, что отхватил целое состояние. По дороге ему удалось сплавить Витю,который, похоже, так и не понял, что именно произошло. Дважды судимый заграбеж, Витя был опустившимся человеком. Иногда он приходил к Сыроежкяну,клянча немного денег или выполняя его мелкие поручения. Подняться чуть выше истать членом организованной банды Вите мешала его слабость. Он страшно изапойно пил, иногда уходя «в плавание», как он сам выражался, на целую неделю.А затем столько же дней страшно и трудно приходил в себя.

Когда Алексей позвонил ему, он рассчитывал, что Витя поможетзапугать старика, а если понадобится, то и пустит в ход тяжелую монтировку,заранее приготовленную для такого случая is его чемоданчике. Но, к счастью,ничего делать не пришлось, и он, рассматривая часы, прыгал от радости, ужечувствуя себя обладателем огромного богатства. Когда позвонил телефон, онрадостно подбежал к нему, думая только о часах.

— Леша, — услышал он глухой голос Киршбаума, — чтопроизошло, Леша?

— О чем вы, дядя Наум? — Настроение сразу испортилось. — Очем вы говорите?

— Ты приезжал ко мне и увез девушку. Где она, Леша? Это неправильно.

Так нельзя поступать.

— Что вы говорите? — действительно удивился Сыроежкин. — Яувез девушку? Клянусь могилами своих родных, ничего подобного я не делал. Явообще не знаю, где она сейчас находится.

— Но ты приезжал ко мне? — настаивал старик. Сыроежкин ужехотел было соврать, решив не признаваться в своем приезде, но вовремясообразил, что его может выдать соседка, с которой он столкнулся на лестничнойплощадке. Правда, она может и подтвердить его алиби.

— Меня там ваша соседка видела, — сказал он, разыгрываявозмущение. — Она видела, как я стоял перед вашей дверью и не мог попасть к вамв квартиру. И стоял, между прочим, без вашей девушки. Вы, наверно, сами еекуда-нибудь дели, а теперь все на меня сваливаете.

— Ах, Леша, Леша, — грустно сказал старик. — Я жепредупреждал тебя, что дьявол будет искушать тебя. Ты решил взять часы и ничегоне давать несчастной сироте. И бог за это тебя накажет.

— Какие часы, — разозлился Сыроежкин. — Я ничего не взял.Когда я пришел к вам, ее уже не было дома. Во всяком случае, мне никто неотвечал.

— Значит, она ушла до тебя?

— Откуда я знаю.

— Ты приходил один? — продолжал допытываться старик. Это былсамый щекотливый момент во всей версии, придуманной Сыроежкиным. Соседка вполнемогла рассказать и о его компаньоне. И тогда старик ему ни за что не поверит.

— Я был не один, — нехотя признался он. — Вернее, я приехалсначала один, но, когда увидел, что у вас не открывается дверь, позвонил своемудругу.

Я думал, с вами что-нибудь случилось, очень беспокоился ипоэтому…

— Где девушка, Леша? — перебил его старик.

— Не знаю, — крикнул Сыроежкин, — я сказал — не знаю.

— Значит, так, — подвел итог старик, — если через три часаона не вернется ко мне домой, я иду заявлять в милицию о пропаже своейплемянницы. У тебя есть три часа, Сыроежкин, найди ее где хочешь. И не нужноснова искать своего друга. Он уже не сможет помочь. Я просто позвоню в милициюиз своей квартиры. А мою дверь невозможно вскрыть за несколько часов даже прибольшом желании. Подумай над моими словами, Леша.

Он положил трубку, а Сыроежкин бросил трубку на аппарат,ругая и старика, и свою неудачливую жизнь, и исчезнувшую девушку, и своегоглупого напарника. У него было всего три часа. Нужно срочно найти перекупщика ипродать ему эти часы. Пусть даже по цене, не совсем отвечающей желаниям самогоСыроежкина. Медлить было нельзя. Леша хорошо понимал, что старик просто такслов на ветер не бросает. Итак, нужно найти состоятельного клиента. Оченьсостоятельного, который мог бы заплатить такую сумму, на которую рассчитывалСыроежкин. И заплатить сразу, не задавая лишних вопросов.

Сыроежкин был хозяином маленького часового магазина, но дажеон знал, кто мог в случае необходимости купить очень дорогую вещь, выложив безразговоров большую сумму наличными. Поэтому он, уже не сомневаясь, позвонилперекупщику Григорию Мироненко, известному специалисту именно в их области. Емусказали, что Мироненко нет дома, но если он оставит свой телефон, то емуперезвонят через полчаса. Сыроежкин оставил свой телефон, еще не сознавая, чтосделал очередной шаг к пропасти.

Через пятнадцать минут ему позвонил сам Мироненко.