Звонок из прошлого - Бен Элтон

Но если Маргарет не подозревала о том, что происходит с ее мужем, то и Полли была ненамного умнее. Кэмпбелл оказался человеком самонадеянным и слабым, вокруг себя и обеих женщин он постоянно плел сети безнадежной лжи. Когда они с Полли поселились вместе, он сказал ей, что каждую неделю должен три или четыре ночи проводить дома, потому что чувствует долг перед своими детьми. Он объяснил, что хотя они с Маргарет больше не живут вместе, но все равно они остались друзьями и решили поддерживать семейный уклад жизни, пока не подрастут дети. Маргарет же он объяснил, что получил факультативную преподавательскую практику в Манчестерской университетской медицинской школе и поэтому половину недели должен проводить теперь там.

Разумеется, это не могло длиться долго. Объяснения Кэмпбелла становились все более путаными и неубедительными, особенно для Маргарет. Он сказал ей, что в его манчестерской квартире еще не установлен телефон; что по какой-то причине его мобильник не принимает сигнал там, где он живет; что в университет ему звонить не стоит, потому что частные звонки отвлекают перегруженный работой персонал и вызывают у него недовольство.

И разумеется, он ей сказал, что по-прежнему ее любит.

Однажды воскресным утром Маргарет возникла на пороге снимаемого ими в Айлингтоне дома, когда, ни о чем не подозревая, они вместе завтракали. Маргарет узнала адрес из счета за электричество, который она обнаружила в прачечной. Пожалуй, это была самая мучительная встреча, которую когда-либо довелось пережить Полли. Она так и застыла на месте, с надкусанным тостом в руке, а в это время человек, который утверждал, что ее любит, слезно молил о прощении свою жену, которую, по его словам, он давно покинул.

В тот же день Кэмпбелл оставил Полли. Он должен был подумать о своих детях и о своем политическом будущем, и всепоглощающая страсть между ним и Полли умерла в одно мгновение. Маргарет привезла его домой и согласилась принять его торжественные заявления о том, что Полли его соблазнила. Вообще-то Маргарет не хотела его прощать, даже сама мысль об этом вызывала у нее отвращение. Но она была всего лишь не первой молодости домохозяйкой и женой своего мужа. Она понятия не имела о том, что ей делать дальше, и поэтому не придумала ничего лучшего, как отомстить мужу с помощью мойщика окон, что и осуществила вполне успешно.

Полли больше не могла позволить себе самостоятельно снимать квартиру и вынуждена была из нее выехать. Неделю или две она кочевала по разным сомнительным пристанищам, ночевала на полу, а потом перебралась на чердак в Стоук-Ньюингтоне, где Джек ее и нашел. Она снова осталась одна, отвергнутая и бездомная, причем в тот самый момент, когда ей казалось, что дела ее начали кое-как налаживаться. Полли просто не могла поверить, какой же дурой она была! У нее не было сил даже на то, чтобы ненавидеть Кэмпбелла. Настолько противной она казалась самой себе.

Ее очередное всепоглощающее приключение было связано с Питером по кличке Клоп.

Джек потянулся к сумке, которую принес с собой.

– Знаешь, у меня тут бутылочка «Бейлиса» и кока-кола. Ты как – все еще пьешь это?

– Ну знаешь, Джек, это для молодых девушек. Это все равно что есть конфеты со спиртом. Мы давным-давно оставили эти детские игрушки, потому что открыли для себя джин.

Джек начал засовывать бутылки обратно в сумку.

– О, нет-нет, не надо. Оставь. Я сейчас принесу стаканы. – Сопротивление Полли длилось в общей сложности десять секунд. – Боюсь только, что не смогу ничего тебе предложить со своей стороны.

С некоторых пор Полли перестала держать дома спиртное. Она не перестала его только пить. Не то чтобы она превратилась в алкоголичку, но если что-нибудь спиртное оказывалось в непосредственной близости, она обязательно это выпивала. В конце концов, как может женщина, вернувшись с работы, – причем с такой работы, как у нее, – отказать себе в хорошей порции тройного джина с тоником, если к тому же этот джин находится у нее прямо под рукой, в холодильнике? А уж если позволить себе одну порцию, то просто абсурдно не позволить и другую. А где вторая, там и третья. Если по телевизору в позднее время показывали более или менее симпатичный фильм или если она брала что-нибудь интересное для видео, она могла за вечер опустошить полбутылки. Разумеется, за такими вечерами следовала расплата. Она испытывала имеющую легкий космический оттенок тошноту, которая иногда продолжалась до двух дней и из-за которой по ночам рядом с ее кроватью дежурила кастрюля. С возрастом Полли пришла к выводу, что гораздо безопаснее пить в пабах.

Для себя Джек принес бурбон. Полли отправилась в свою маленькую кухоньку и вымыла там два стакана, тщательно проверив при этом, не осталась ли на их кромке губная помада. В конце концов, у этой женщины были свои стандарты.

Джек пил свое виски очень долго – просто тревожно долго! Полли не была уверена, что сможет удержать в руках четверть пинты «Бейлиса».

– Так ты не замужем? – как бы между прочим спросил Джек. – Я хотел сказать, ты никогда не была замужем?

– Нет. Я думаю, что брак уже вышел из моды и стал в основе своей институтом подавления, чем-то вроде формы домашнего фашизма.

– Так что ты все еще невеста?

Она засмеялась вопреки собственному желанию.

– И живешь одна? – продолжал Джек.

– Да, Джек, я живу одна в Стоук-Ньюингтоне, который – такая уж несущественная деталь – от Пентагона находится очень далеко. Так какого черта ты меня отыскал после стольких лет?

Полли напомнила себе, что право задавать вопросы должно в данной ситуации принадлежать ей, и только ей. У Джека не было ни малейших причин оказываться в ее квартире, и тем более он не имел ни малейшего права расспрашивать ее о личной жизни.

– Почему ты здесь, Джек?

– А что, этот человек, я имею в виду – женатый, – ты ему когда-нибудь рассказывала о нас?

– Я спрашиваю, Джек, почему ты здесь?

О, для этого у него имелось множество причин.

– Я же сказал тебе – зашел просто так.

– Джек, это совершенно недостаточный ответ.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Он ловил ее на слове, и они оба прекрасно это понимали. Она не хотела, чтобы он ушел, и поэтому она просто промолчала.

– Так ты когда-нибудь рассказывала своим бойфрендам о нас? – снова спросил он.

– А почему это тебя так беспокоит?

– Просто я любопытен. Ты знаешь… меня интересует, что ты думала обо мне после… если ты вообще обо мне думала. Как ты описывала меня своим друзьям, сослуживцам… Так ты им рассказывала?

– Какое, собственно, тебе дело, кому я рассказывала о подробностях своей злосчастной жизни?

– Значит, никому, насколько я понимаю. Мне просто хотелось знать.

– Пожалуй, я тебе расскажу, – сказала Полли, – если ты, в свою очередь, мне расскажешь, как ты меня нашел.