Берег Хаоса - Вероника Иванова

– Да за пять можно поесть в любом трактире!

Поесть можно, но не в любом. Дешёвые места с неопасной для желудка кухней в нашем городе нужно знать, а не искать наобум: рискуешь не успеть найти.

– Попробуйте.

Сари возмущённо фыркнула, гордо повернулась к нам спиной, но прежде, чем уйти, процедила сквозь зубы:

– Мне должно прийти письмо. На адрес мэнора. Потрудись его получить и передать мне.

Кайрен проводил её взглядом и устало вздохнул:

– Ну и девка... Её что, никто никогда не пороли?

– Скорее всего, нет. Или напротив, пороли: характер ведь от телесных наказаний не улучшается.

– А ты, правда, готов был... постель застелить?

– За два сима? Разумеется. Ещё за два – разобрать. А согреть могу и вовсе бесплатно.

Дознаватель расхохотался.

– Да, похоже, что можешь... Кормить тоже не стал из упрямства?

– Не только.

– А из-за чего ещё?

– Просто хочу показать, как оно бывает, если противник в игре следует твоим же правилам. Почему-то все считают, что если задают тон, у них есть преимущество... А выходит-то наоборот! Главное, разобраться, кто кем кому приходится: если я, положим, хозяин, то и веду себя соответственно.

Кайрен возразил:

– Но она же считает хозяйкой себя!

– И в этом состоит её ошибка. Впрочем, довольно о малолетних девицах... Поговорим о взрослых. На следующей ювеке я получу ответ из Академического Регистра, и тогда буду точно знать, живут ли в Кенесали плетельщики.

– И что это докажет?

– Хотя бы отсутствие других подозреваемых, кроме Вариты.

– Ты думаешь, виновата она?

– Кто знает. Но одно обстоятельство вызывает подозрения: кражи происходили в те же дни, что и извлечения. Кстати! Во второй или третий день Ока твоя воровка отличилась чем-либо?

Дознаватель задумался, вспоминая.

– Второго, кажется, нет, а третьего было. Очередная глупая кража.

– В какое время она произошла?

– Сразу после часа дня.

А мы были у магички с начала двенадцатого до часа. «Капли» появились из Потока примерно в половину первого. О чём это говорит? О том, что между извлечением и кражей прошло более получаса. Где-то я уже встречал недавно упоминание о подобном временном отрезке...

– Вот что... В начале будущей ювеки я хотел бы посетить Кенесали. Ты, часом, туда не собираешься?

Кайрен нахмурился:

– Вообще-то, нет, но... Могу поехать.

– Это было бы совершенно замечательно! Есть у меня одна игрушка...

– Того же рода, что и кольцо?

– Примерно. Я бы дал её тебе, но тогда придётся объяснять, как с ней обращаться, а это довольно долго и неинтересно: мне будет проще самому пройтись по городу и посмотреть, что к чему. Заодно сверю карту ещё раз.

Оставшееся время отдохновения Сари не замечала ни меня, ни Кайрена, чем только вызывала улыбку у нас обоих. Зато и в споры больше не вступала, подарив нам тишину и покой, которыми мы распорядились каждый по-своему. Дознаватель отправился в город, а я, перемежая умственные занятия физическими, то бишь, попеременно чистя дорожки и рисуя карту, старался не думать о предстоящих делах.

Механика построения логических цепочек не бывает одинаковой для всех, и это с одной стороны печально, а с другой – удивительно и великолепно. Печально потому, что невозможно двух людей обучать одним и тем же способом, а удивительно потому, что чем больше разных умов, тем более затейливые цепочки они строят и, изучив разные варианты, можно расширить свои собственные знания. Например, как я делаю какой-либо вывод? Долго и тщательно обдумываю все известные мне подробности? Вовсе нет: зачастую вообще ни о чём не думаю. Но всё, что происходит вокруг, не может оставаться незамеченным, верно? Я слышу, вижу, обоняю и осязаю. Получаю множество всяких сведений, столько, что даже не могу выделить в их непрекращающемся течении отдельные струи и капли. Они текут, текут и текут, наполняя... запруду сознания. И в какой-то момент их становится ровно столько, сколько нужно для того, чтобы осознать: вот оно, решение! Но прийти к нему раньше... невозможно. Для меня. Наверное. Может быть.

Осушил одну

Лужу тревоги. Шагнул...

И увяз в другой.

Письмоводческая управа встретила меня неприветливым образом hevary Канты, выложившей целую пачку писем: Ксантер оказался донельзя убедителен, и все, кто должен был заполнить опросные листы, их таки заполнили. Кроме того, присутствовал и свиток из Академического Регистра, гласивший: плетельщики в Кенесали не селились. Что ж, примерно этого я и ожидал. В общей куче обнаружился сложенный вчетверо и запечатанный листок бумаги, на котором довольно коряво было выведено «Для hevary Сари». Наверное, то самое послание... Ничего, отдам вечером: мы договорились с Кайреном оправиться в путь с Кинжальной заставы, и возвращаться домой не было времени.

Казённая карета «покойной управы» довезла нас быстрее, чем экипаж, любезно выделенный управительницей глиняного городка: вместо полутора часов дорога заняла всего час. Не то чтобы мы торопились, но терять лишние минуты тоже не желали, и наше настроение, видимо, передалось вознице, который заставил лошадей идти лёгкой рысцой, благо расчищенная дорога это позволяла.

Под снегом Кенесали и впрямь смотрелся красочно. То есть, был весь красный. Ну и мельницы, скажу я вам! Если город с таким постоянством заваливается глиняной пылью, как в нём живут люди? Печальная картина. Неужели трудно соорудить заклинание, не дающее излишкам пыли подниматься в воздух? Или это попросту никому не нужно?..

Увидев мою физиономию, Варита не выказала восторга. Вообще ничего не выказала, кроме усталой покорности судьбе.

– Вы задали не все вопросы?

– Я? Все. А вот мой знакомый – нет.

Кайрен вежливо поклонился магичке и показал медальон. Зрачки светлых глаз испуганно расширились:

– Какое управе дело до меня?

– Не до Вас, и всё же... – Дознаватель повернул голову ко мне, взглядом прося помощи.

– Вы сегодня уже проводили извлечение?

– Нет.

– А собираетесь?

Варита непонимающе хлопнула ресницами:

– Какое это имеет значение?

– Может быть, огромное, может быть, никакого. Я хотел бы понаблюдать ещё раз.

– Если купите «капли» снова, я могу...

– Признаюсь честно: я не настолько богат, hevary. Поэтому и спрашиваю касательно...

В дверь постучали, и магичка, извинившись, оставила нас на минуту, а когда вернулась, вместе с ней в комнату вошёл прыщавый парнишка в щёгольской куртке из коротко стриженого меха, судя по виду, либо посыльный, либо подмастерье, но полагающий себя важной особой. По крайней мере, на нас он взглянул с таким пренебрежением, что сразу захотелось отвесить ему подзатыльник, дабы научить уважению.