Похищение на бис - Иоанна Хмелевская

Альберт появился во второй половине дня, так что вполне еще успевал вернуться в Краков к полуночи. Впечатление он произвел на нас хорошее, из напитков выбрал кофе и приступил к делу.

— Вы, уважаемые дамы, в курсе. Отличные манеры один укольчик, почти как у стоматолога, — и быстро приходишь в себя, а связывать — так просто мастера, никаких следов не остается. А я пораньше очухался, притворился, что в отключке, и успел одного рассмотреть. Ну и троглодит, доложу я вам! Амбал, морда тупая, только волосы нетипичные: башка не совсем бритая, а так, сантиметра на полтора, и, чтоб мне лопнуть, еще и курчавые! Будь он вообще черный, так ничего странного, ан нет, темно-рыжий, такой вот красавец. По образованию я художник, так что портретик потом украдкой набросал, не шедевр, конечно, но я горжусь. Похож.

— Где?.. — начала Аня.

— Дайте посмотреть! — решительно потребовала я.

— Разумеется, я захватил. — Не прерывая своего рассказа, Альберт достал из чемоданчика папку. — Вот, пожалуйста. А чтоб было еще смешнее, я один голос узнал. Слух у меня, конечно, не абсолютный, но я и не глухой. С юности, можно сказать, с актерами трусь. В театре декорации в антрактах менял, на телестудии, опять же во время озвучивания режиссер всю душу вынет: это говори более грозно или хрипло, писклявее там, ты боишься, а ты слезы сдерживаешь, в общем, всякого такого понаслушался.

Он прервал вещание и глотнул кофе, а мы тем временем разглядывали портрет пещерного человека.

— Вы его знаете? Видели?

— Никогда, — категорически открестилась я.

Аня засомневалась.

— Не уверена. Что-то такое вспоминается… Эти кудряшки мне мешают. У вас лысой версии не будет?

— Нет, — с сожалением признался Альберт. — В голову мне не пришло, а можно было бы на компьютере… Не додумался! А голос скорее всего измененный, низкий, почти мужской, а все же женщина… Сил нет с этим таскаться, лучше уж пристроить в добрые руки.

Я была польщена. Для Ани это было обычное дело.

— Пожалуйста, пристраивайте, только в полном объеме. Имя, фамилия, все, что вам известно о подозреваемой…

— Во-первых, почти ничего, а во-вторых, если какая утечка..

— Я сейчас сама утеку! — взбеленилась я. — Не она первая под подозрением, не она последняя, а до сих пор ничего отсюда не утекало! Мы тут частным образом подозреваем, можно сказать, камерно, в узком кругу, а неофициальная проверка еще никому не повредила, так что смело режьте правду-матку!

— Зовут ее Флоренция. Так ее называли. Фамилию не знаю. Высокая: метр семьдесят шесть…

— Откуда такая точность? Метр семьдесят шесть… Вы что, ее измеряли?

— Разумеется. Не в натуре, позже, я помнил, у какой картины стояла и куда головой доставала, минус каблуки. Стройная, но не худая. Не из Кракова, только наездами бывала. В искусстве разбирается, чем занимается — не знаю, но что-то связанное с декорациями, картинами, а больше всего — с рекламой. Глаза темные, что касается волос, тогда были каштановые, короткие, но понятно, что могут быть любые. Макияж агрессивный, а под макияжем, на мой взгляд, лицо достаточно бесцветное, без особых примет, продолговатое. Пришла с какими-то журналистами на вернисаж, я там рядом занимался, никого из них не знаю. Вот и все. Ну, я побежал, а то еще Юлька прицепится, с кем это я так долго любезничал. Надеюсь, обойдемся без всяких глупостей о конфиденциальности?

Мы обе даже не стали ему отвечать.

Так что в ожидании комиссара Беляка скучать не пришлось…

Засовывая розы в вазу, я чуть не расхохоталась как дура, когда Беляк вместо вступления предположил, что, пожалуй, нет смысла скрывать некоторые вещи. Все единодушным хором заверили, что нет. Малгося с Витеком уже прибыли, а Наталка могла больше не прятаться, так как Беляк против ее присутствия совсем не возражал.

Я, разумеется, не утерпела.

— Мы и так уже столько знаем, но я давно хочу спросить, почему вы вообще начали с налета на мой дом, нет чтобы понаблюдать, поразведать потихоньку, слежку установить? Опять же, с одной стороны целая антитеррористическая бригада, а с другой — никто даже наручников не достал, мордой в пол не положил… Непоследовательно как-то!

Надо мной тут же сгустились тучи всеобщего осуждения, а в словесную форму оно не вылилось только потому, что вся настроенная на сотрудничество с полицией общественность потеряла дар речи от моей наглости. Господин комиссар проявил удивительную выдержку и ответил не задумываясь и очень вежливо:

— Вы не сопротивлялись, и никто не пытался бежать. А вообще-то у нас были шумовые гранаты, слезоточивый газ, ну, и так, по мелочи…

— Перестань! — напустилась на меня Малгося. — Человек пришел по дружбе, частным образом, а теперь обидится и ничего не скажет!

— Постарайтесь не обращать внимания, — попросила смущенная моей бестактностью, Аня.

— Пани Хмелевская, собственно говоря, права, что тут обижаться. Для нас это была полнейшая неожиданность. Анонимный звонок, что через полчаса в доме уже никого не будет, так как сообщили в полицию, а жертве будет плохо. Вот и поднялись по тревоге… Я затем и пришел, чтобы обменяться информацией, вы и так больше нас знаете, поэтому я на вас рассчитываю.

Аня поспешила его заверить, что очень правильно рассчитывает. Из напитков Беляк выбрал кофе и весьма предосудительное сочетание огромного количества минералки, массы льда и чуточку виски. Вискаря не хватило бы и на чайную ложечку, — это я на глаз прикинула и с трудом воздержалась от замечания, что алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах. Вот так и становятся алкоголиками, главное — правильно начать.

Беляк всего попробовал, глубоко вздохнул и возвестил:

— Продолжается это уже много лет, все-, так скажем… заинтересованные лица полиции избегали, как чумы… И по-прежнему избегают. Только по некоторым косвенным сведениям удалось сделать вывод, что странные «элегантные похищения» имели место достаточно часто, выкуп требовали сравнительно умеренный..

— Полмиллиона евро — весьма умеренная сумма, — не преминул съязвить Витек.

— Сиди тихо и не мешай!

— Требовали умеренный, — на этот раз твердо повторил Беляк. — Жертвы возвращались здоровые и довольные жизнью. До того самого момента, пока не случилось несчастье…

О Розочке Земчак, Липчаке, детях и еще нескольких он мог подробно не рассказывать, это алы и так знали. Но подозрительных несчастных случаев на самом деле оказалось гораздо больше, и теперь мы уже не удивлялись, почему следственные органы так нервничали. Вспоминая прежние неудачи, Беляк и сам разволновался:

— Всякий раз — та же песня: заявление об исчезновении, потом оказывается, что ничего подобного, трагическая неосторожность, несчастный случай, жертва мертва, но никаких следов насилия. И ни одной зацепки! А сколько было «элегантных» похищений — алы даже и не знаем! Доказательств нет дело закрывают! Мне это не нравится, да и не мне одному, но если просочится, что я тут болтаю, вмиг с работы вылечу, а то и похуже…