Последняя Академия Элизабет Чарльстон  - Диана Соул

– Охраняет хозяина и его дом от внешней злобной магии, иногда даже может найти ее источник. Эдакая поисковая собака в мире нечисти. Другое дело, что мужчин не очень любит и на глаза выходит обычно только к женщинам. Хотя этот вроде смирный. – В доказательство Виктор погладил его еще раз по иголкам, а потом даже подхватил под пузо, будто котенка, и усадил к себе на руки. – Кажется, он согласен переехать из этого места в другое, туда где точно будут кормить!

Я радостно кивнула, но тут же загрустила, понимая – нам не дадут забрать урхина с собой. Все-таки нечисть занималась вредительством, а потому подлежала уничтожению на глазах пострадавших, если они того потребуют.

Это несказанно печалило.

– Спасибо вам, господин! – раздалось радостное от хозяина гостиного двора. – Что б мы без вас делали!

– Сгорели бы, – припечатал слишком прямолинейный Фенир. – Урхин терпеть не может неуважительного отношения, и в ярости он страшен. Можете мне поверить.

– Ох! Я верю. Скорее уничтожьте его.

Я ужаснулась, но сказать ничего не успела. Опередил Фенир:

– С вас тридцать золотых, и я все сделаю в лучшем виде.

– С кого? – не понял хозяин заведения.

– С вас, милейший. Тридцать.

– Золотых?

– Вы правильно расслышали.

– Да вы с ума сошли!

– Пока нет, но многие из тех, кто видел меня разочарованным, отзывались так же. Так что давайте до этой моей грани безумия доводить не станем. К слову, в оплату входит поимка нечисти и ее истребление. Просто поимка обошлась бы в 2 золотых, но вам важно получить тушку зверюшки.

Фенир плотоядно оскалился.

– Но у нас нет таких денег! – отступая, сообщил хозяин заведения. – Помилуйте, господин.

– Тогда зачем вы просили о помощи?

– Я не просил!

– Чарльстон, он говорит, что помощь не была нужна. Тогда какого тролля мы полезли в это дело?

– Ослышалась, – покаянно подыграла я профессору. – Показалось, мужчина жаловался на нечисть, от которой нет спасу.

– Показалось ей! Ладно, держите вашего урхина…

Профессор погладил ежика напоследок и развернулся, словно собирался уйти.

– Нет! – всполошился хозяин гостиного двора. – Я… Хорошо, я заплачу. Два золотых. А истреблю это сам!

– О! Вот это разговор. – Фенир снова воспрянул духом. – Эдак мы хорошо развлечемся! Присаживайтесь, Чарльстон, поближе к выходу, посмотрите, как урхин истребляет нападающих. Скоро здесь будет жарко.

Трактирщик побледнел, а его жена и вовсе едва не села мимо скамьи, сползая по стеночке на ощупь.

– Послушайте, – не выдержала я. – Давайте мы просто заберем урхина с собой? Конечно, я понимаю, что вам придется испросить разрешение у ректора на нового питомца для лаборатории, да и кормить его, скорее всего, придется за свой счет, ведь бюджет не резиновый…

– Зрите в корень, Элизабет! – кивнул довольный Фенир. – Зачем мне эта головная боль? Разве что…

– Что? – с готовностью подскочил к нему хозяин двора.

– Написали бы вы благодарственное письмо на имя ректора Карингтонской академии, мол, спасибо Виктору Фениру за избавление от лютого монстра…

– И его помощнице, Элизабет Чарльстон, – напомнила я.

– Ее тоже можно упомянуть, – согласился профессор. – Очень уж у нас эти бумажки уважают. Справитесь, милейший?

– Так конечно, господин хороший! Все сделаем в лучшем виде! Так и напишем, что бескорыстно истребили жуткую тварь!

Профессор недовольно цыкнул после слова “бескорыстно”, но, подумав пару секунд, махнул рукой:

– Ладно. Тогда просто упакуйте нам завтрак с собой и напишите сегодня же. Я прослежу.

– Это мы всегда пожалуйста! Это быстро! Вы только держите гадину при себе! – засуетился хозяин заведения.

– Нельзя так говорить о моей помощнице, хоть она и женщина, да и характер не очень, но все же… – покачал головой Фенир.

– Но я про нечисть! – обалдел хозяин гостиного двора.

– Ох, тогда не страшно, – оскалился профессор, при этом, клянусь, в его глазах плясали самые настоящие смешинки. – Несите завтрак и наймите извозчика, мы готовы избавить вас от своего присутствия.

Спустя несколько десятков минут мы с профессором уже тряслись в карете, направлявшейся к академии. Я держала в руках свою сумку и завтрак, а Фенир наглаживал урхина. Взгляд профессора был устремлен куда-то мимо моего правого плеча, прямо в прошлое. О чем он думал, я не знала, но отвлекать его не хотелось. Тем более что сама размышляла на тему превратностей судьбы.

Итак, Фенир решил, что я вызвала дохинай, а затем испугалась, что меня раскусят, и сбежала. Поэтому он последовал за мной, и теперь мне приходится вернуться в академию. В комнату, из которой я сбежала после страшнейшего из видений, где я погибала, проваливаясь на изнанку мира.

– Я хочу переселиться, – заявила вдруг, даже раньше, чем сама осмыслила, что говорю.

Профессор моргнул, ошалело осмотрелся вокруг, хмуро воззрился на спящего урхина и наконец переключил внимание на меня.

– Ко мне? – спросил без тени улыбки.

– Почему это к вам? – не поняла я.

– Потому что я могу решать только насчет предоставленного мне жилья. Академия выделила мне дом на территории, и там весьма неплохо.

– Я не прошусь к вам в дом.

– Во все другие места переселяет завхоз, – пожал плечами Фенир. – Если бы не знал, что в нем нет ни капли магии, заподозрил бы, что он из гоблинов. Тот еще… А, собственно, зачем тебе переезжать? Не поделили с соседками молодого человека?

Я молча поджала губы.

– Признавайся, Чарльстон, что там у вас случилось? С кем ты живешь?

– С травологом и ведьмой.

– Ну, вполне неплохо. У меня в свое время были в соседях два некроманта – вот где засада, скажу я тебе! Они вечно пытались кого-то упокоить, а потом оживить. Я о живности помельче, разумеется: насекомых, мелких грызунах… К концу учебы они поднаторели, и у нас жили несколько весьма приличных зомби: ворон, несколько котов, пара крыс…

– Фу!

– Сначала “фу”, а потом привыкаешь.

– Я не хочу привыкать, мне нужна отдельная комната. – Раз уж я не могла рассказать Фениру правду о своих способностях и видениях, решила играть роль капризной девушки. – Я – леди и не хочу жить с девушками из простых семей. Даже если у них неплохой магический потенциал.

Профессор прищурился, “включая” свой особый взгляд, и мне сразу стало неловко лгать и притворяться.

– Значит, леди? – переспросил он.