Выход из мрака - Беверли Бартон

Если не считать редких вопросов Куинна о деле Лейн, Уилл оставался молчаливым, угрюмым, ни разу не обратился к Джонни Маку и не взглянул на него. Однако благодаря Куинну в разговоре не возникало перерывов, периодов неловкого молчания. Этот полумексиканец-полуирландец определенно унаследовал бойкость речи от кельтов — предков матери. Мог рассказывать небылицы не хуже любого из них. А от отца он унаследовал латиноамериканское обаяние, которое в тот вечер расточал на Лейн. А та, казалось, впитывала его внимание, как сухая губка воду. Так ли она нуждается в мужчине, думал Джонни Мак, что поддается на лесть Куинна?

Когда он встретился взглядом с Лейн, она улыбнулась, но в глазах ее не было тепла, а в выражении лица искренности.

— Дозвонился своей знакомой? — спросила Лейн.

— Да, — ответил Джонни Мак.

— Наверное, она скучает по тебе, хочет, чтобы ты поскорее вернулся.

— Ничего подобного. У Моники много дел и немало, других друзей.

Джонни Мак не хотел говорить с Лейн о Монике. И о других женщинах в своей жизни — прошлой или настоящей. Моника сказала, что соскучилась по нему, и спросила, долго ли еще он будет в отъезде, но, казалось, не была разочарована, когда он ответил, что пробудет в Ноблз-Кроссинге до конца суда над Лейн. Моника была хорошей приятельницей и отличной любовницей, но он заподозрил, что она поняла — их роман пришел к концу.

— Прошу прощения. — Уилл внезапно поднялся. — Пойду побросаю баскетбольный мяч.

— Составить тебе компанию? — спросил Куинн.

— Нет. Хочу побыть в одиночестве. Но за предложение спасибо.

Едва Уилл скрылся за углом дома, Лилли Мэй пригласила всех в столовую на послеобеденный кофе. Не успел Джонни Мак подняться, как Куинн уже был на ногах и помогал Лейн.

Как только пара стала проходить в застекленные двери, ведущие из патио в дом, Джонни Мак схватил Куинна за руку:

— Можно тебя на несколько минут, дружище?

Лейн с любопытством покосилась на Джонни Мака, но любезную улыбку приберегла для Кортеса.

— Мы подождем, пока вы не закончите своего секретного разговора. — И последовала за Лилли Мэй, оставив мужчин вдвоем.

— В чем дело? — спросил Куинн.

— Это я хочу выяснить.

Джонни Мак выпустил руку друга, но стоял лицом к лицу с ним в решительной и властной позе.

— Понятия не имею, амиго[2], — пожал плечами Куинн.

— Еще как имеешь. И не называй меня амиго. Как ты, черт побери, ведешь себя с Лейн?

— Как веду? Любезно и предупредительно к очень красивой леди, которой весьма необходимо мужское внимание.

— Так вот, тебе вовсе не обязательно быть любезным до такой степени. Не существует закона, обязывающего тебя постоянно быть латиноамериканцем-любовником. К тому же Лейн для тебя под запретом.

— Это почему же? Я нахожу ее весьма привлекательной женщиной.

Черные глаза Джонни Мака гневно сузились.

— Лейн не из тех, кто довольствуется случайной связью или даже недолгим романом. Она уязвима, одинока, и ей легче причинить боль. Поэтому не суйся к ней, черт возьми.

— Согласен. И мне вполне достаточно быть другом Лейн и ее адвокатом. Но я хотел бы знать, Джонни Мак, способен ли ты следовать собственному совету.

— Что ты имеешь в виду?

Куинн положил руку ему на плечо:

— Ты разговариваешь с Куинном. Мы почти пятнадцать лет были ближайшими друзьями. Я знаю тебя лучше, чем ты себя. Тебя влечет к этой женщине. И может в твоих чувствах к ней есть нечто большее. Я имею в виду не тот факт, что она спасла тебе жизнь и вырастила твоего сына. Если б ты видел свое лицо, когда смотришь на нее, то понял бы, о чем я говорю.

Неужели Куинн прав? Неужели его чувства отражаются на лице? Во взгляде? Если да, могла ли Лейн читать их так же легко, как Куинн? И могли ли видеть другие то, чего не видел он?

— Лейн для меня совершенно особенная, — признался Джонни Мак, — всегда была особенной… Те чувства, что испытываю к ней, я не испытывал больше ни к одной женщине.

— Тогда почему не пойти до конца и не дать ей то, в чем она нуждается?

— Не хочу причинять ей боль. Она и без того; настрадалась.

— А разве, став любовником, причинишь ей боль? — спросил Куинн, сжав плечо Джонни Мака. — Она хочет тебя, мой друг. Я вижу это желание в ее глазах.

— Иди в дом, пей кофе. И не флиртуй больше с Лейн, пока меня нет, — сказал Джонни Мак, не желая касаться страсти Лейн к нему. — Я пойду отыщу Уилла, посмотрю, станет ли он разговаривать со мной.

— Парнишка настроен к тебе очень враждебно. Не удивляйся, если он пошлет тебя куда подальше.

— Скажи Лейн, я пошел прогуляться. Ей незачем знать, что я…

— Что ты устраиваешь допрос ее сыну?

— Ты сам прекрасно понимаешь, что убить Кента мог Уилл. Возможно, Лейн покрывает его.

Куинн кивнул.

— Не дави на парнишку слишком сильно.

— Продолжай развлекать Лейн. Но только не давай рукам воли.

— Всеми силами постараюсь исполнить оба твои желания. — Куинн насмешливо поклонился Джонни Маку и вошел в дом.

Джонни Мак стоял у торца дома, глядя, как Уилл раз за разом бросает мяч в баскетбольную корзину. Мальчик был замечательным. Высоким. Худощавым. Спортивным. С поразительной способностью сосредоточиться. Но самым поразительным в этом умном, красивом, изумительном мальчике было то, что он, Джонни Мак Кэхилл, является его отцом. Зачал этого ребенка в давнюю летнюю ночь беззаботный половой акт. Без любви. Без обязательств. Без мысли о чем бы то ни было, кроме минутного удовольствия. Как это оказалось возможно? Природа многое напортачила. Мужчине, чтобы стать отцом, достаточно лишь извергнуть семя. Без мысли о последствиях. Без планов на будущее. Без желания иметь потомство.

Джонни Мак рассматривал своего сына, ища в нем какое-то сходство с Шарон. Лицо у мальчика более округлое, чем у него самого, с менее крепкой челюстью, И нос у него такой же, как у Шарон. Поменьше, чем у него, с чуть вздернутым кончиком. Но глаза, губы и даже угрюмое выражение лица Уилл получил он него. Рост, телосложение, как и черные волосы и темные глаза, достались ему от Джона Грэхема, чтоб этот старый мерзавец горел в аду. Черты, которые у него, Джонни Мака, а теперь и у Уилла, были общими с этим стариком и Кентом.

Если он ничего в жизни не делал правильно, то должен как нужно обойтись с Уиллом. Он должен этому мальчику нечто большее, чем деньги, которых у него теперь в изобилии. Уилл мог убить Кента. Лейн могла покрывать мальчика, быть готовой пойти в тюрьму, чтобы защитить своего сына. А каково будет Уиллу, если он позволит матери нести за него наказание?