Похитители снов - Мэгги Стивотер

Ганси удивился:

– Ты о чем?

– Слушай, – сказал Ронан, – мне нравится бильярдный стол.

Вся эта ситуация доводила Блу до белого каления.

– На улицах Чикаго умирают от голода дети, – объявила она, закипая от негодования. – Каждый час в природе исчезают три вида, потому что нет средств на их защиту. А ты по-прежнему носишь эти дурацкие мокасины и до сих пор не сменил их, при всем количестве барахла, которое купил!

Ганси удивленно обозрел свои ноги. Движение пальцев было едва заметно сквозь кожу мокасин. В свете недавних событий только они одни и казались правильными.

– Они мне нравятся.

– Иногда я тебя ненавижу, – сказала Блу. – И… с ума сойти, Орла!

Ганси нанял лодку, трейлер и машину к нему, а затем предложил Орле, старшей двоюродной сестре Блу, присоединиться к ним. Чтобы вести трейлер, нужен был кто-то старше двадцати одного года – и вдобавок, по мнению Ганси, запланированная миссия требовала присутствия экстрасенса. Орла подходила под оба требования – и была абсолютно не прочь поучаствовать. Она прибыла на Монмутскую фабрику в рабочем костюме – брюки-клеш, сандалии на платформе, оранжевый верх от бикини. Между поясом брюк и верхом от бикини была уйма обнаженной кожи. Голый живот Орлы столь явно требовал восхищения, что Ганси буквально услышал пренебрежительный голос отца: «Ох уж эти современные девушки». Но Ганси видел фотографии девушек отцовского поколения, и они не то чтобы разительно отличались.

Он переглянулся с Адамом, потому что ситуация того требовала, и Блу, разумеется, это заметила. Она прищурилась. На ней были две изрезанных футболки и вылинявшие бриджи. В какой-то параллельной вселенной существовал Ганси, который мог сказать Блу, что десять дюймов ее голых лодыжек выглядят гораздо притягательнее, чем тринадцать кубических футов обнаженного тела Орлы. Но в данной вселенной это было делом Адама.

Настроение у Ганси совсем испортилось.

На другом конце Генриетты что-то опасно затрещало. То ли очередной трансформатор пал жертвой электрического каприза силовой линии, то ли Джозеф Кавински преждевременно взялся за свои печально знаменитые праздничные фейерверки. В любом случае стоило убраться из города.

– Поехали, – велел Ганси. – Становится всё жарче.

Всего в нескольких метрах дальше по улице Серый Человек сидел на Монмут-авеню в «Кремовом Чудовище», листал книгу по истории и слушал рок. Воздух из кондиционера приятно холодил кожу. Честное слово, следовало получше познакомиться с историй Уэльса – предварительный сбор материалов дал понять, что один из ребят, с которыми общались братья Линч, был буквально на ней помешан, – но вместо того Серый Человек позволил себе попытать удачи в новом переводе «Предсмертной песни Бе́ды». Это напоминало архаический кроссворд. Если в тексте говорилось Fore ðæm nedfere nænig wiorðe, что было ближе к изначальному намерению автора? «Перед началом рокового путешествия» или «встав на тропу, ведущую к Смерти»? Приятное испытание!

Серый Человек поднял голову, когда из Монмутской фабрики вышел парень. Заросшая парковка и так уже представляла собой мешанину подростков, взятых напрокат транспортных средств и лодок; они, очевидно, куда-то собирались. Этот последний юноша был широкоплечий и пижонистый, он выглядел так, словно ему оставалось два шага до Сената. Ричард Ганси Третий. Следовательно, имелись еще как минимум двое. Он не заметил машины Серого Человека, стоявшей в тени. Как не заметил и белый «Мицубиси», припаркованный чуть дальше. Серый Человек был не единственным, кто ждал, когда здание Монмутской фабрики опустеет.

Один коллега как-то спросил Серого Человека: «Почему именно англосаксонская история?» Тогда этот вопрос показался ему глупым и бессмысленным. То, что его влекло, было подсознательным и многослойным, впитавшимся в кровь посредством давних влияний. С тем же успехом можно было спросить: почему он предпочитает носить серое, почему ненавидит мясную подливку, почему любит эпоху семидесятых, почему его так умиляют братья, в то время как сам он явственно не преуспел по части братских отношений. Серый Человек сказал коллеге-ученому, что огнестрельное оружие сделало историю скучной – и сам сразу понял, что это ложь, а затем вышел из разговора. Разумеется, впоследствии он нашел подходящий ответ, но было уже слишком поздно.

Дело заключалось в Альфреде Великом. Альфред стал королем в глухом закоулке английской истории. Собственно, в те времена Англии как таковой вообще не было. Просто маленькие королевства с дрянными зубами и коротким терпением. Если верить старому присловью, жизнь тогда была трудной, жестокой и короткой. Когда на остров ворвались викинги, королевства ни за что не устояли бы. Но Альфред объединил их. Он превратил королей в братьев и выгнал викингов. Поощрял поэтов, художников, писателей. При нем строили школы и переводили важные книги. Он положил начало Возрождению задолго до того, как итальянцы в принципе об этом задумались.

Альфред был один, но он изменил англосаксонскую Британию навсегда. Он привнес на острова такие понятия, как порядок и честь, и сквозь примятую траву закона пробился цветок поэзии и цивилизации.

«Вот это герой, – думал Серый Человек. – Второй Артур».

Он вновь подобрался, когда из здания старой фабрики появился Ронан Линч. Не приходилось сомневаться, что это родич Диклана – тот же нос, те же темные брови и феноменальные зубы. Но в данном конкретном Линче было тщательно культивируемое ощущение опасности. Не гремучая змея, притаившаяся в траве, а смертоносный коралловый аспид, раскрашенный в предостерегающие цвета. Он был сплошным предостережением. «Если тебя укусят, виноват будешь только ты сам».

Ронан открыл дверцу угольно-черного «БМВ» с такой силой, что машина затряслась, запрыгнул на водительское сиденье, так что машина продолжила дрожать, и захлопнул дверь так, что машина качнулась еще несколько раз. А затем с места развил такую скорость, что покрышки взвизгнули.

– Хм, – сказал Серый Человек

Он уже был готов предпочесть этого Линча всем остальным.

Затем, гораздо осторожнее, тронулся взятый напрокат пикап – и покатил по улице в том же направлении. Хотя парковка опустела, Серый Человек подождал еще немного. И, разумеется, белый «Мицубиси» подкатил к фабрике. От рвущихся из динамиков басов медленно плавился асфальт под колесами. Из машины вылез парень. Он держал полиэтиленовый пакет, полный чего-то похожего на визитки. Этот тип был из тех, от кого Серый Человек предпочитал держаться подальше – его переполняла беспокойная и непредсказуемая энергия. Серый Человек не боялся опасных людей, но предпочитал, чтобы они были хладнокровными.

Парень зашел на фабрику и вернулся с пустым пакетом. «Мицубиси» сорвался с места, взвизгнув шинами.

Тогда Серый Человек выключил музыку, перешел улицу и поднялся по лестнице на второй этаж. На площадке он обнаружил содержимое полиэтиленового пакета – груду совершенно одинаковых водительских лицензий. На каждой карточке красовались мрачная фотография Ронана Линча и дата рождения. Если верить ей, Ронану скоро должно было стукнуть семьдесят пять лет. Не считая откровенно нелепой даты, подделки выглядели убедительно. Серый Человек поднес одну из них к свету, лившемуся сквозь разбитое окно. Тот, кто сфабриковал эти лицензии, тщательно воссоздал самое трудное – голограмму. Серый Человек был впечатлен.