Девственная селедка - Екатерина Вильмонт

– Естественно. Но дело в том, что он в любой моментможет здесь появиться. И мама безумно боялась, что он сам тебе это скажет… Таксказать, без подготовки. Знаешь, женщины… они часто все слишком усложняют. Онабоялась, не знала, как тебе об этом сказать, опасалась, что ты не так еепоймешь.

– И попросила вас?

– Нет. Ей это даже в голову не пришло. Я сам вызвался.Хотел уберечь ее от этого тяжелого разговора.

– Постойте, так вы действительно мой дядя? Этот самый…биологический… он ваш брат?

– Да. Такова ирония судьбы.

– Он, что, бросил маму, когда узнал, что она ждетребенка?

– Нет. Просто мама встретила твоего отца и безумновлюбилась. Это мама бросила моего брата. Он ничего не знал.

– Откуда же узнал?

– Петя, поверь, это слепой случай. Я не общался сбратом много-много лет. Он живет в Америке. И вдруг он приехал в Москву. Иувидал у меня на столе портрет твоей матери.

– У вас стоит мамин портрет? Вы ее любите?

– Да, – развел руками Родион. – Люблю. Я ни очем не подозревал. А брат вдруг спросил, кто это. Я сказал: Лали. А он какзакричит: это не Лали, это Ева. Я пытался его разубедить, но… Я упомянул, что уЛали есть сын. И он стал уверять меня, что это его сын. По срокам, он нашелкакие-то старые дневники. Тогда я посмотрел на твою фотографию и обнаружилнесомненное сходство. Но брату об этом не сказал ни слова. Я всячески избегалэтой темы. Но он стал меня расспрашивать, в каком отеле я жил, я соврал. Но тыже понимаешь, несложно найти, если задаться такой целью. Хотя я не сказал нифамилии, ни города. Но это дело времени. Я испугался и приехал сюда. Предупредилмаму, ну и вот… Собственно, я все уже сказал. Признаюсь, с меня сошло семьпотов.

– Родион Николаевич… Но зачем ему искать нас? У негочто, нет других детей?

– Нет.

– Но я вовсе не хочу его знать. У меня былнеобыкновенный отец и другого мне не нужно.

– Не нужно и прекрасно. Просто мы с мамой решили, чтолучше, чтобы ты узнал об этом не от него.

– Да, наверное, вы правы. А мама?

– Что мама?

– Почему она так испугалась?

– Знаешь, Петя, эти истории с тайной усыновления бываютсовершенно непредсказуемы. Вот мама и испугалась, что ты можешь как-то не такотреагировать. Понимаешь, Лали напрочь забыла о моем брате. Тебе скородвадцать, ее муж растил тебя как родного, обожал тебя, у вас все было прекраснои вдруг… Совершенно чужой по сути человек может ненароком поломать эту идиллию,может настроить сына как-то не так, как ей хотелось бы… Мама потеряла мужа ибоится потерять тебя.

– Потерять меня?

– Да.

– Глупость какая… Женщины, одно слово, – вдругшироко улыбнулся Петя. – Я ж не идиот, не беспамятный кретин. Я что, могузабыть папу? Могу забыть, как он со мной возился, как учил меня, например,ловить рыбу, ездить верхом, играть в преферанс… Да мало ли чему он меня учил! Отаком отце можно только мечтать, а каким отцом был бы ваш брат, извините, этоеще большой вопрос. Да и вообще… Странные люди эти женщины…

Родион улыбнулся. До чего ж хороший парень его племянник!

– Петя, не надо сердиться на маму.

– Да я же не сержусь, я удивляюсь.

– И удивляться не нужно. Пойми, твой отец, судя повсему, был сильным человеком, мама была за ним, что называется, как за каменнойстеной. И вдруг такой поворот, она просто растерялась. А мне невыносимо былодумать, что слабая женщина…

– Родион Николаевич, вы не совсем правы. Мама вовсе неслабая женщина. Нет. Отец, конечно, был для нее каменной стеной, но… Он всегдазнал, что уйдет рано и старался сделать маму достаточно стойкой. Он настоял,чтобы она приобрела профессию, научилась работать, научилась сама справлятьсясо всеми трудностями. Он никогда не лез в ее бизнес. Говорил: «Девочка, этотолько твое». Хотя любил ее как ненормальный… И мне года за два до смертисказал: «Когда умру, дай маме погоревать годик, а потом скажи ей, пусть живетна всю катушку…»

– Твой отец был болен?

– В том-то и дело, что нет. Но видно предчувствовал.Родион Николаевич, а ведь это странно… Вы – мой дядя… С ума сойти.

– Не знаю, как ты, а я рад, что у меня такойплемянник, – улыбнулся Родион.

– И вы действительно любите маму?

– Люблю. Так уж случилось. С первого взгляда.

– Это здорово!

– Но мама меня не любит.

– А вы… вы добивайтесь…

– Петя! – расплылся в глуповатой улыбкеРодион. – Ты, как говорится, даешь мне добро?

– Да.

– Спасибо, дружище! Я буду… добиваться.

В этот момент на пороге кафе появилась Лали, белая какполотно.

– Мама!

– Добрый день… Я не рано?

Петя вскочил, обнял ее и поцеловал. Она расцвела.

Родион тоже поднялся ей навстречу, поцеловал руку.

– Все в порядке, Лали.

– Мам, ты чудачка… Неужто ты думала, что я…

– Я ничего не думала, просто боялась… Но РодионНиколаевич… Спасибо ему.

– Да, у меня очень славный дядя. И ты успокойся, мама.Все осталось по-прежнему. А если этот так называемый отец появится, что ж…Поглядим.

– Господи, гора с плеч… Я должна выпить…

– Манхэттен? – в один голос спросили мужчины.

– Да!

Петя пошел к стойке бара.

– Еще раз спасибо, Родион Николаевич.

– Лали, а котенка вы тоже зовете по имени-отчеству?

– Нет, – улыбнулась она.

– Вот и меня не надо.

– Пей, мамочка. И тебе необходимо что-то съесть. Яуверен, ты сегодня еще ничего не ела. Да?

– Да.

– Родион Николаевич, мне надо бежать, а вы проследите,чтобы мама поела. А то еще грохнется в обморок.

– Можешь быть спокоен. Если будет сопротивляться,поступлю с мамой, как в детстве со мной поступил отец.

– Это как? – заинтересовался Петя.

– Зажму ей нос и впихну кусок.

– О, чувствую на вас можно положиться. Ладно, пока!

Петя ушел.

– Лали, в самом деле вам нужно поесть.

– Не хочется.

– Лали, но если вы ничего не ели, вас сейчас развезетот этого коктейля. Кстати, хотел спросить, откуда у столь хрупкой женщиныпристрастие к этому неженскому напитку?

– Я не люблю сладкие коктейли…