Игра в обольщение - Дженнифер Эшли

— А что другие лошади? — Кашель, болезнь, от которой лошади кашляют и чихают, совсем как люди во время простуды, могла очень быстро распространиться, и хотя это не смертельно, но бегать в это время лошади не могут. Пневмония — другое дело. Если Жасмин подхватила пневмонию, сегодня ночью она может умереть.

— С остальными все в порядке, — ответил Анджело.

— Налейте ей теплой воды, — приказал Кэмерон. — Я разотру ее.

— Теплую воду сейчас принесут. — Анджело, конечно, уже позаботился об этом и послал кого-то за водой.

Кэмерон стащил с себя пиджак, закатал рукава и принес скребницу и жесткую щетку. Чистка нужна лошади для кровообращения и для того, чтобы согреть животное. Они могли послать за ветеринаром, но он, совершенно очевидно, придет к такому же выводу, что и Кэмерон с Анджело. В амуничнике стоят большие бутылки с укрепляющим средством, но Кэмерону не хотелось заливать Жасмин лекарство, пока они не определят, с чем имеют дело. Прежде всего, надо ее согреть.

Жасмин никак не реагировала, пока Кэмерон растирал ее щетками, лишь склонила голову к его плечу. Анджело принес попоны, и они ее сразу укрыли. Им пришлось заливать ей теплую воду через трубку, потому что она отказалась пить сама.

Ночь была холодной, и Кэмерон с грустью подумал о спальне Эйнсли, где горел камин, и о ее горячем теле. Но он не сомневался: когда завтра утром он расскажет ей, почему не пришел, она поймет. Не только поймет, но и потребует, чтобы он сообщал ей о том, как состояние Жасмин. Другая женщина могла бы рассердиться, что ей предпочли лошадь, но только не эта: Эйнсли, без сомнения, одобрит его решение остаться, с Жасмин.

Кэмерон закончил растирать лошадь и вышел из стойла, а Жасмин положила голову поверх дверцы.

— Все хорошо, девочка, — потрепал ее по шее Кэмерон, — я тебя не брошу.

Анджело уже сбегал за одеялом, свежей рубашкой и новым пиджаком для Кэмерона. Кэмерон часто думал, что бы он стал делать без Анджело, цыгана, которого однажды ночью спас от верной смерти. Несколько человек из Хангерфорда повалили восемнадцатилетнего Анджело на землю, поймав его на воровстве продуктов. Наследующий день он собирался переправить их своей семье, ожидавшей его в длинной узкой лодке, предназначенной для передвижения по каналам. У него отобрали продукты и стали бить, в ход пошли ножи.

Это произошло вскоре после смерти Элизабет, когда Кэмерон только приобрел имение в Беркшире. На рассвете, страдая от бессонницы, он ехал верхом, пьяный, и был рад случаю поучаствовать в драке. Он разогнал местных, взял Анджело с собой и нагрузил его едой для семьи с собственной кухни. Потом отправился вместе с Анджело к лодке, ожидавшей на канале Кеннет-Эйвон. Там были родители Анджело, дедушки и бабушки, братья, сестры и около дюжины ребятишек.

Кэмерон оставил его там, уверенный, что видит этого парня последний раз. Но спустя несколько недель Анджело вновь появился у конюшен Кэмерона. Он заявил, что во всей округе нет лучшего специалиста по скачкам, ему известно, как проследить за всякого рода трюками. Он станет охранять лошадей Кэмерона в обмен на ночлег и выдаваемые время от времени деньги для его семьи.

Вот как все это начиналось, но Анджело оказался намного осведомленнее и преданнее тех, с кем до этого имел дело Кэмерон. Теперь с таким же рвением он присматривает и за Кэмероном. Анджело знает настроение Кэмерона и его тревоги, знает о его ночных кошмарах и мрачных воспоминаниях и всегда оказывается рядом со стаканом бренди, с сонным зельем или просто в качестве слушателя. Кэмерон знал, что без Анджело он бы уже давно сошел с ума.

Вот и сейчас цыган принес для него одеяло и фляжку бренди, а сам устроился в другом углу.

Состояние лошади не на шутку встревожило Кэмерона, и все же он чувствовал в себе какую-то легкость, воспоминания об Эйнсли грели не только душу, но и тело. Он уже был несколько навеселе, выпив у себя в спальне несколько порций виски, и теперь, грезя наяву, вспоминал запах и восторг Эйнсли.

И вдруг его накрыл регулярно повторяющийся ночной кошмар, в котором присутствовала Элизабет. После рождения Дэниела Элизабет впала в жуткую депрессию. И всякий раз, когда она из нее выбиралась, первым делом пыталась причинить боль Дэниелу. Няня и прислуга в Килморгане постоянно следили за ней, но все-таки Элизабет удавалось иногда всех перехитрить.

Память перенесла Кэмерона в тот роковой день, когда он, услышав крики Дэниела, ворвался в свою спальню и увидел Элизабет с ножом в руке. Немного раньше в тот день она украла нож из коллекции отца Кэмерона, и это означало, что она заранее все обдумала и подготовилась. С Дэниелом в качестве заложника она поджидала в спальне Кэмерона, намереваясь убить их обоих.

Он помнил острую вспышку боли, когда Элизабет полоснула ножом по его щеке, и как в следующее мгновение она замахнулась ножом на ребенка, лежащего в кровати. Забыв о собственной боли, он бросился к ребенку и вместе с ним скатился с кровати. Потом вскочил и схватил обезумевшую женщину за руки.

Кэмерон не помнил, что он кричал ей, но Элизабет с непонятно откуда взявшейся у нее силой вырвала руки, отшатнулась назад, визжа и срывающимся голосом выкрикивая непристойности. Кэмерон подхватил Дэниела и бросился в другой конец комнаты.

Элизабет наставила нож на себя. Кэмерон услышал ужасный булькающий звук, когда нож вошел в ее горло, увидел алую кровь, стекающую по шее на платье. Она в ужасе посмотрела на собственную одежду, потом подняла глаза на Кэмерона — в них плескалась смесь ярости и боли — и рухнула на пол.

За дверью стоял крик, в комнату пытались ворваться домочадцы, плакал Дэниел, потом донесся хриплый голос Харта, требовавший, чтобы Кэмерон открыл эту чертову дверь. Затем Харт выломал ее и обнаружил Кэмерона — тот держал на руках Дэниела, отчаянно пытаясь его успокоить, — и лежавшую на полу в луже собственной крови Элизабет.

Память Кэмерона перенесла его в день похорон. Он весь в черном, ветер треплет траурную повязку на его высокой шляпе. Он неподвижно стоит рядом с отцом и Хартом, пока викарий бубнит что-то о бренности этого временного мира и о том, как радостно примет Элизабет другой, райский, мир.

Когда викарий закончил свою речь, отец громко и зло проворчал: Кэмерон поступил плохо, потеряв жену, которая могла бы еще наплодить детишек. Если бы только Кэмерон научил Элизабет подчиняться, сказал старый герцог, Элизабет стала бы более покладистой и не превратилась бы в блудницу.

Харт развернулся и ударил его кулаком в лицо. Викарий с ужасом наблюдал за происходящим.

— Ты для меня умер, — злобно сказал своему отцу Харт.

Кэмерон в оцепенении стоял рядом, ни на что не обращая внимания. Когда все было кончено, он поднялся наверх, велел няне Дэниела собрать вещи и в тот же день увез их всех в Лондон.

Короткое забытье Кэмерона прервал женский смех и запах, который он различил бы теперь среди всех запахов мира. Он открыл глаза и увидел Эйнсли, опять одетую в практичное серое, застегнутую на все пуговицы, она угощала Жасмин пресной лепешкой. Лошадь обнюхала ее, коснулась губами, потом взяла лепешку с руки Эйнсли и начала с хрустом жевать.