Папандокс - Юлия Фирсанова

Парень принялся расплываться в мечтательной улыбке, но тут же был резко опущен с небес на землю жестокосердным богом:

– Лишь поможет, но не заменит тренировок. Все, хватит с вас болтовни, спите!

Категоричный приказ вышиб парочку из жемчужного пространства, Светка только и успела пискнуть:

– Спасибо!

И услышать снисходительное:

– Живи, пичуга.

Вслед за словами пришел настоящий и тяжелый, как медведь, сон. Он навалился на жертвы, будто требовал отступных за блуждание неизвестно где и неизвестно с кем. Кажется, в этом тяжелом сне еще мелькал обрывок туманного видения, черно-стальные волосы Зебата и искры озабоченности в странных серых глазах бога, или Светке это только снилось.

Поскольку окон в храме не было, чаши с зажженным огнем имели свойство неугасимости, а также никто из живых и неживых беспокоить парочку в бдении у алтаря не осмеливался, проснулись брат с сестрой сами, то есть без посторонних вмешательств. Дениска от всей души зевнул и, приподнявшись на локтях, прочувствованно высказался:

– Какие же они сволочи, а, Светик? Хорошо хоть Ирнат вроде как приличный мужик.

– Он просто не любит хитрить без необходимости, – пожала плечами девушка, вспоминая равнодушную тьму, звенящую железом, которая на миг проглянула сквозь завесу лица крылатого Воителя. В сравнении с ней смертный покой Зебатова лика казался почти добрым.

Милосердие, сочувствие и прочие глупости Ирнату присущи не были. Он действовал резко, как рубил мечом. Но именно такой подход оказался самым лучшим Дениске и Светке, так что им так действительно всего-навсего повезло.

Крылатый статуй обсуждение достоинств оригинала принял равнодушно. Скатав шкуры и взяв их в охапки, попаданцы покинули не слишком гостеприимный храм Ирната.

Выходили свежепосвященные жрецы очень тихо, почти крадучись. Не потому, что опасались обвала или ждали иных неприятностей, просто после ночи, проведенной с богом, они чувствовали себя, как после хорошего кросса, и еле переставляли ноги. Активность проявляли лишь ожесточенно прилипающие к позвоночникам животы, едва не долбящие хозяев изнутри с криками: «Дайте жрать! Побольше и поскорее!»

Словом, Дэн со Светкой шли тихо и без светильников. Местные тяжеленные масляные лампы казались попаданцам ужасно неудобными, зажигать светящиеся шарики, как дядя Ригет, они не умели, а переноску прилепленных к стене наколдованных шаров ТТХ изделия не предусматривало. Они банально гасли, стоило их только сдвинуть в пространстве больше чем на пару метров.

Разочарованный убогостью освещения Денис уже успел зарядить дядюшку идеей магического фонарика, и Ригет увлекся. Правда, времени на артефактные изыскания у дядюшки пока было в обрез, но над претворением в жизнь замысла Дениски дир обещал подумать.

Шепот впереди, за очередным поворотом частично обрушенного тоннеля, стал для молодых людей полной неожиданностью.

– Все, как Фарот рассказывал. Вишь, завалы, сырость, а дальше их не пустили. Точно клад родовой там! Ежели дверь на засове, мы топорами надломим. Возьмем чуток, там этих сундуков небось столько, что и не заметит никто. В Брис сбегём!

– Это куда вы с дядюшкиным кладом бежать собрались? – весело изумился Дэн, первым выступая из-за поворота перед двумя блондинистыми орясинами с топорами.

– А-а-а! – заорали растерявшиеся бугаи, нарастившие мяса, но не мозгов, и выставили вперед топоры.

– У-и-и-и! – заверещала Светка.

Она почувствовала, как распускается внутри нее что-то похожее на огненный цветок, разноцветные лепестки которого – прохладно-серые, насыщенно-изумрудные и нежно-фиолетовые – затанцевали на невидимом ветру. Словно кипятком ожгло все три метки. И в этот момент оба занесенных топора, как намагниченные, метнулись к стене и прилипли к ней от лезвия до топорища вместе с руками держателей. Пальцы, ладони, как ни силились два незадачливых любителя незаконного перераспределения материальных благ расстаться со своими орудиями, казалось, приросли, став с топорами и стеной одним целым.

– Зачетно! – завистливо выдохнул Денис. – Как у тебя получилось?

– Не знаю, я испугалась, – честно ответила девушка.

– Твой основной мотиватор сработал, потому метка Ирната себя показала, словом, полечила ты идиотов, – хихикнул брат. – И куда их дальше? Тут оставим, и пусть у нас, как в каждом уважающем себя подземелье древнего замка, заведется пара-тройка скелетов? Призрак есть, а скелетов нет, непорядок!

– Диры, Восемью милости просим! – побитым псом заскулил один из двоих горе-грабителей.

– Восемью восемь – шестьдесят четыре, а не милости просим, – нравоучительно ответил Дэн. – Так чего вам тут понадобилось, придурки?

Те наперебой кинулись каяться. Оказалось, незадачливых грабителей вдохновила болтовня одного из деревенских мужиков, помогавших разгребать завал. Неизвестно, что ему в голову напекло, а только «знаток» решил, что откапывали они ход к старой сокровищнице, а парочка других «интеллектуалов», с которыми он этой великой тайной по пьяной лавочке поделился, решила, что будет недурно выкопанными ценностями диру Керготу поделиться. Воистину, как походя прокомментировал Дэн, страсть к халяве неискоренима во вселенной, а стремление все отнять и разделить в пользу отнимающего вечно!

Улучив момент, пока народу с утра в замке поменьше, два олуха вида «сила есть, ума не надо», помогавших с рубкой дров для кухни, отправились по подземному коридору, где и столкнулись с племянниками Ригета.

– Пусть с ними дядя разбирается, он все-таки хозяин замка, – выслушав глупые откровения, предложила Светлана. – Я не знаю, что делать с людьми, которые меня топором зарубить хотели.

– Не-не-не, дира, это мы со страху замахнулись, в голове помутилось, не иначе! Разве ж можно, на живого-то человека просто так с топором? – наперебой забормотали, подергиваясь, приращенные к коридору белобрысые деревенские дурни. По-коровьи хлопающие глаза точно не могли принадлежать потенциальным душегубам. Дуракам, которым звон монет заглушил голос разума и совести – легко, но не убийцам, это оба троекратных жреца чувствовали отчетливо.

– Нельзя? Тогда отправляйтесь Ирнату каяться, а потом дяде во всем сами признаетесь, – прищурил глаза Денис и ткнул пальцем в сторону коридора, ведущего к храму. Руки незадачливых бандитов отклеились от топоров. Оружие же так и осталось частью стены и истории, так сказать, для потомков.

Посекундно оглядываясь, бугаи чуть ли не на цыпочках потрусили туда, куда указывал палец Дэна.

Не успели близнецы выбраться во двор, как охотники за чужими сокровищами, сверкая пятками, пронеслись мимо. Оглушительно завывая и отталкивая друг друга локтями, они вылетели на белый свет двора столь эффектно, что переполошили всех бодрствующих и разбудили спящих. Белые от ужаса, со вставшими дыбом волосами и мокрыми штанами, молодые парни рыдали как дети, лепеча о кинувшемся на них голом мужике с крыльями.