Несчастливый брак - Хелен Диксон

Проходя вместе с ним по просторным комнатам, сияющим свежеотполированным деревом и обставленным элегантной мебелью, Шона не могла скрыть восхищения.

По завершении осмотра Шона с удивлением осознала, что совсем не хочет уходить.

— Дом прекрасен и декорирован со вкусом. Мебель уникальная, прилегающая территория очень хорошая. Благодарю за экскурсию.

— Все же предстоит еще много работы, — со вздохом заметил Зак, глядя в окно, выходящее на террасу. — Твое мнение очень ценно для меня. Можешь смело высказывать любые предложения.

— Зачем? Какая разница, что я думаю? Я не изменила решения, Зак. — Шона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Положение временной жены имело множество недостатков, поскольку их брак обречен. Она понимала, что, оттягивая неизбежное, лишь усложнит себе задачу, когда придет время подписать бумаги. — Думаю, брак нужно расторгнуть. Чем скорее, тем лучше, — чуть слышно добавила она.

Зак поморщился, но сдаваться не собирался.

— Ты в самом деле этого хочешь, Шона? Скажи мне.

Под его пристальным взглядом она вдруг ощутила слабость и опустила глаза, чтобы он не смог прочесть в их глубине ее истинные чувства.

— Я… я не знаю.

— Тогда позволь тебе помочь. Я не хочу с тобой разводиться. Не имею ни малейшего намерения отпускать тебя, Шона. Не хочу расставаться с тобой, как и ты со мной.

Шона почувствовала, как от обжигающего взгляда Зака ее уверенность тает. В голове проскользнула мысль: он как-никак ее муж, с мнением которого нужно считаться.

— Идем, — сказал он, беря ее за руку и ведя к лестнице. — Пришло время уладить этот вопрос и положить конец разговорам о разводе.

Открыв двустворчатую отполированную дверь с изящными медными ручками, они вошли в большую величественную комнату, которая скоро должна была превратиться в хозяйскую спальню. В центре на возвышении уже была установлена широкая кровать.

Зак едва сохранял спокойствие. Ему хотелось только одного — разрушить ее оболочку, сотканную из скромности и сдержанности, и обнажить страстную женщину, с которой он имеет полное право заниматься любовью. Он стремился во что бы то ни стало удержать Шону в своей жизни и был поражен силой собственного вожделения. Казалось, даже душа, охваченная желанием уладить существующее между ними непонимание, пылает.

— Я плохо обошелся с тобой, Шона, и искренне раскаиваюсь в этом. Знаю, ты ни в чем не виновата и ничего не замышляла против меня.

— Откуда ты узнал? Если, конечно, не поговорил с Томасом?

— Он приходил ко мне сегодня и все рассказал. На Санта-Марии я обращался с тобой жестоко и грубо, хотя, казалось, мне это несвойственно. Я очень раскаиваюсь в своем поведении. Прошу у тебя прощения. Теперь я намерен поступить в отношении тебя правильно.

— Ты не хочешь меня отпускать? — прошептала Шона, чувствуя, как сердце наполняется надеждой и радостью.

— Ни за что на свете. Я знаю, чего хочу.

— Что ж, неплохое начало. Предвещает много хорошего для нашего совместного будущего.

Вздернув бровь, Зак посмотрел на ее порозовевшие щеки и подрагивающие губы, затем его взгляд спустился к груди.

— Верно. Несмотря на произошедшее на Санта-Марии, даже уехав, я продолжал терзаться, вспоминая твою красоту и ощущение твоего тела в моих объятиях.

Этот образ навсегда запечатлелся в моем сознании. Теперь, когда ты снова нашла меня, я не намерен больше тебя отпускать.

Шона нервно сглотнула, не в силах вымолвить ни слова, глядя в гипнотические глаза мужа. Она остро ощущала его мужественность и силу.

— Ты разве не отвезешь меня назад?

Зак в ответ склонил голову и закрыл глаза, пытаясь овладеть собой.

— Зачем?

— Но ведь ты уже показал мне дом. Пришло время уезжать.

— Я привез тебя сюда не только для того, чтобы показать дом.

В Шоне тут же сработал инстинкт самосохранения.

— Нет? Тогда зачем мы здесь? Что за тайные мотивы тобой руководили?

— Ты, похоже, забыла, что заплатила пятьсот гиней за возможность побыть со мной наедине. Пришло время получить долг. Кроме того, мне самому хотелось с тобой уединиться.

— Неужели?

Он в упор посмотрел на нее безжалостным взглядом:

— Подойди ближе, я покажу тебе почему.

Тело Шоны завибрировало, охваченное противоречивыми ощущениями. Шок смешивался с желанием и страхом, при этом ей удалось сохранить ясность рассудка. Одно дело — получить от него поцелуй прилюдно, и совсем другое — находиться наедине у него дома, где он может позволить себе любые вольности. Это очень опасно. Вспоминая собственное поведение на Санта-Марии, она не могла винить Зака в том, что он решил, будто она хочет его и сейчас. Отчаянно пытаясь подавить чувственное томление, которое он в ней пробуждал, она глубоко вздохнула.

Зак тоже вздохнул:

— Принимая во внимание то, что между нами произошло, не кажется ли тебе собственное нынешнее поведение несколько нелепым?

Шона пыталась не допустить дрожи в голосе:

— С тех пор, как ты бросил меня на острове, я стала видеть вещи более отчетливо. Правда в том, что мои действия в тот день, когда мы встретились, и предложение были не просто глупыми, но бесстыдными. И у ручья на следующий день я вела себя как развратная женщина. Не следовало мне заигрывать с таким опытным взрослым мужчиной, как ты. Не могу винить тебя за то, что ты обо мне подумал.

— Неужто ты и правда знаешь, что я подумал, Шона?

Глубокий вкрадчивый голос растревожил ее чувства столь же сильно, как и его взгляды.

— А что еще ты мог подумать?

— Я подумал, что ты очень красива и что я не должен обвинять тебя в грехах, которые тебе приписывал. Должно быть, в том повинен страх. Видишь ли, существовали причины, по которым я не мог жениться на тебе. — Он посмотрел на нее, ожидая, что она как-то прокомментирует его слова или задаст вопрос. Этого не случилось, и он продолжил: — Для меня лично и для нашего совместного будущего будет иметь огромное значение, если ты сможешь забыть то, что я тебе тогда наговорил.

— Только если ты сам сможешь поверить в их ложность. Если мы станем прятаться от прошлого, притворяясь, что ничего не произошло, оно будет преследовать нас и в самое неподходящее время сеять смуту и вызывать недоверие друг к другу. Слова или поступки одного из нас разбередят старую рану и породят недоверие. Клянусь, я вовсе не намеревалась скомпрометировать тебя и заставить жениться. Очень важно, чтобы ты это понимал и верил мне.

— Я же уже говорил, что верю в твою невиновность. Откуда в тебе эта мудрость? — с мягкой улыбкой поинтересовался Зак.

— Была бы я мудрой, прежде всего, не допустила бы этой ситуации. Зачем после свадьбы ты пришел в мою спальню, при этом зная, что мы не муж и жена?