Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945 - Джеймс Макговерн

Возможен был лишь один план побега. Ушло время, когда можно было улететь на легком самолете или использовать какие-либо другие экзотические средства. Напротив канцелярии находилось метро. В разные промежутки времени ночью обитатели бункера покидали его, пробирались через ряд тоннелей и проникали в метро. Затем они шли по путям, не замечаемые русскими солдатами, которые находились над метро, пока не достигали станции Фридрихштрассе. Здесь они выходили на поверхность, надеясь оказаться на территории, еще удерживавшейся остатками боевой группы Монке. В нескольких ярдах от станции Фридрихштрассе находился мост Видендаммер, связывавший берега реки Шпре. При помощи отрядов боевой группы Монке беглецы перебирались через мост и затем уходили через северо-западные пригороды Берлина к Дёницу или в какое-либо другое безопасное место.

Для Бормана единственной альтернативой этому плану было бы самоубийство. Для понимания того, каковы были шансы у Бормана, имеют значение четыре человека: однорукий лидер гитлерюгенда Артур Аксман, Эрих Кемпка, доктор Людвиг Штумпфеггер и Вернер Науман.

Кемпке было 35 лет. Он родился в Рейнской области в шахтерской семье выходцев из Польши, одним из девяти братьев и сестер. В возрасте 14 лет бросил школу, чтобы стать учеником электромеханика. С 1932 года работал шофером Гитлера. Кемпка восхищался Гитлером, но к Борману относился иначе. «Те из нас, — вспоминал он, — которые работали долгое время рядом с этим дьявольским персонажем, ненавидели его».

Доктор Людвиг Штумпфеггер являлся компетентным врачом-ортопедом, специализировавшимся на восстановлении костей. Он занял свой пост последнего личного хирурга Гитлера по рекомендации врача Гиммлера, доктора Карла Гебхардта, в клинике которого работал. Ростом в шесть с половиной футов (больше 2 метров), Штумпфеггер носил чин штандартенфюрера (полковника) СС. Он тоже восхищался Гитлером. Хотя Штумпфеггер не был таким шарлатаном, как прежние врачи Гитлера, он проводил медицинские эксперименты на узниках концентрационных лагерей. В последние несколько дней он снабжал обитателей бункера капсулами с ядом.

Вернер Науман, некогда статс-секретарь министерства пропаганды, был назначен Гитлером преемником Геббельса на посту главы министерства. Науман стал членом нацистской партии с 19 лет. Теперь, в 35 лет, он был магнетическим оратором с фанатичным блеском в глазах, завораживающих аудиторию.

Не каждый обитатель подземелья пожелал спасаться подобно Борману, Аксману, Кемпке, доктору Штумпфеггеру и Науману. Генералы Бургдорф и Кребс остались в бункере. На следующий день поисковая группа русских обнаружит их трупы. Вероятно, они застрелились.

Геббельс заметил, что не собирается проводить остаток жизни «таскаясь повсюду как вечный беглец». Он также расписался в своей решимости «покончить с жизнью, которая не будет иметь ценности для меня, если я не буду тратить ее на службе фюреру и рядом с ним…».

По крайней мере, этим словам он остался верен. Около 8.30 вечера Йозеф и Магда Геббельс отправились без сопровождения в сад имперской канцелярии. Их шестеро детей уже были отравлены ядом. В саду эсэсовец, подчинявшийся Геббельсу, выполнил его последний приказ. Он заключался в том, чтобы застрелить Геббельса и его жену.

Борман не проявил интереса к кончине Геббельса. Облить трупы нового рейхсканцлера и его супруги бензином и поджечь их выпало на долю адъютанта Геббельса, Понтера Швегермана. Пока трупы горели, Борман переместился в другой бункер под зданием новой имперской канцелярии. Отсюда должны были отправляться группы беглецов, поскольку полковник СС Гюнше предпринял меры для уничтожения самого бункера фюрера.

Эрих Кемпка, Артур Аксман и сотни других обитателей бункера опередили Бормана, который начал попытку собственного побега около 1.30 ночи. В небольшую группу Бормана входили доктор Штумпфеггер, Вернер Науман и Гюнтер Швегерман.

В ночь на 1 мая 1945 года Борману было уже 45 лет. Несмотря на подземную жизнь, этот плотный, с бычьей шеей человек сохранял крепкое здоровье, позволявшее ему работать почти круглосуточно. Кроме большой родинки на левом виске и заметного шрама над правой бровью, не было признаков, отличающих его от обычных людей. У него были здоровые зубы, которые не имели особенностей, необходимых для опознания в будущем. Разумеется, ни русские солдаты, ни немецкие граждане не смогли бы опознать Бормана, поскольку он всегда предпочитал работать в негласной обстановке.

Борман не маскировался, но был одет в форму генерал-лейтенанта СС и кожаный плащ. В одном из карманов плаща хранилась копия последнего завещания, душеприказчиком которого он был. Возможно, при нем была капсула с ядом.

Фрейлейн Крюгер случайно встретила Бормана перед его побегом. «Ну, прощайте, — сказал Борман своей последней секретарше. — В этом предприятии теперь мало смысла, но я попытаюсь прорваться. Очень вероятно, что мне не повезет».

Борман направился к станции метро. Языки пламени от погребального костра Геббельса еще устремлялись в ночное небо. Пламя, частично уничтожившее тело фюрера, уже погасло.

Борман вышел из подземелья станции Фридрихштрассе около 2 часов ночи. Во время войны он никогда не был на линии фронта. Более четырех месяцев Борман не покидал нереального мира имперской канцелярии. Теперь он вдруг оказался в эпицентре войны.

Сотни беженцев апатично брели по лестницам и платформам станции метро, в то время как Борман вышел из ночи, увидев каркасы разбитых зданий по обеим сторонам длинной улицы Фридрихштрассе. Электричества в Берлине не было, но небо освещали пожары в различных секторах города. Борман постоянно слышал звук стрельбы из стрелкового оружия и грохот артиллерии. Но он заметил, что территория вокруг станции метро удерживалась боевой группой Монке. До сих пор план побега осуществлялся успешно. Но теперь Борман видел, что в этом плане имелся изъян.

Прежние беглецы из бункеров имперской канцелярии толпились перед Видендаммерским мостом. Они не могли перебраться через него в северо-западные пригороды, и Борман мог ясно видеть почему. На мосту лежали десятки трупов. На дальней стороне моста виднелся барьер из противотанковых заграждений. За ним занимали позиции русские войска, засевшие в развалинах и подвалах по обе стороны улицы, периодически обстреливая анклав, удерживаемый немцами.

Аксман и Кемпка находились среди тех, которые остановились перед противотанковыми заграждениями. Борман сказал Кемпке, что хочет прорваться через заграждения, но Кемпка ответил, что сделать это невозможно без тяжелого вооружения. А его не было. Но вскоре после этого подъехали несколько немецких танков «Тигр» в сопровождении пехоты на бронетранспортерах. Кемпке показалось, что произошло чудо.

Бежать можно было только с территории на другой стороне реки. Без ее прохода беглецам грозил верный плен. Борман заметил разрыв в середине противотанковых заграждений. Он решил прорваться через него под прикрытием немецких танков. Небольшие группы беглецов прижимались к танкам и начали двигаться за ними через мост.