Ничейный космос - Филип Палмер

Мимо проплывает большая белая акула. Вижу коралловые рифы, крабов. Мерцающее пятно передо Мной оборачивается медузой.

Плывем и поражаемся, с какой любовью дельфы населяют свои корабли всякой там флорой и фауной. Совсем как люди, воссоздающие у себя на судах тропический рай с птицами, змеями, слонами, собаками…

Но есть разница: без всего этого подводного многообразия корабль-дом дельфов превратился бы в летающий бак с теплой водицей. А так дельфы повсюду возят с собой родной мир.

Боже, как Лена быстра! Мастерски владеет техникой подводного плавания. Идет бок о бок с одним из дельфов-самцов, а тот вдруг подныривает и выплывает у Лены между ног. А она — хвать его за плечи! Оседлала, будто коня. Дельф несет ее вниз по спирали, но вот Лена отпускает его и берет за волосы. Карл прямо-таки вздрагивает от удовольствия. С тем же успехом Лена могла бы схватить его за член — волосы у дельфов почти так же чувствительны.

Я отрешаюсь от происходящего. Жаль, Роба нет с нами.

У меня за спиной Флэнаган — наблюдает за Леной. Даже под забралом шлема видно, как ей хорошо, просто здорово! Мы летим к планете Фронтира и могли бы сбыть товар там, куда как выгодней, но Флэнаган выбрал дельфов, чтобы познакомить с ними Лену. И теперь она резвится, будто ребенок в парке развлечений. Чистый восторг!

Я вижу Флэнагана насквозь, знаю, что он пытается мною манипулировать, использует психологические уловки. У меня глаз наметанный.

Проблема втом, что этот пэ-и-дэ-о-эр-а-эс и ха-эр-е-эн-о-эс-о-эс тоже видит меня насквозь.

Ночью мне снится, как я занимаюсь любовью с дельфом. Его пенис появляется, будто лезвие выкидного ножа, входит в меня. Я кончаю… и все это под водой.

И тут я просыпаюсь. Фу, грязь, мерзость, пошлость!

Я вся в поту — покрыта тонкой серебристой пленкой, будто только что выбралась из океана на берег.

Мир Кемпбела. Самый свободный и самый печально известный из миров, освоенных человеком. Планета Фронтира. Если хотите наркотиков, продажной любви, смертельных игр, знакомства с сектами самоубийц — в общем, если ищете приключений на свою пятую точку, то добро пожаловать.

Этот мир не подлежит терраформированию. Тут слишком сильные ветра, летом бушуют бури, а град такой, что пробивает штурмовую броню космодесантника. Мир Кемпбела известен своей ночной жизнью, а днем это — раскаленная, раздираемая штормами сковородка пустыни.

Атмосфера, понятно, для дыхания непригодна, но гигантский энергетический насос забирает жар от ядра, питая герметичные дома по всей планете. Жилища, будто стеклянные глаза, смотрят в небо, где светят два солнца, а внутри, за тройным слоем герметики, вполне уютно живут обитатели Кемпбела.

Стены подземного бара сотрясаются от криков толпы и басовых ритмов. Здесь стробосвет заменяет естественный, а галлюциногенные наркотики распыляются в воздухе, чтобы разогнать тоску и отчаяние долговременных обитателей. Быть пьяным тут не порок, но достоинство.

Причаливаем в укромненьком доке для контрабандистов. Нам гарантирована безопасность, и власти не тронут нас.

Время забуриться в кабак.

Большого труда стоит уломать Лену пойти с нами. Она корчит из себя фифу, но видно: мои внимание и настойчивость льстят ей. Я — охотник и соблазняю ее. Лена — моя добыча и объект вожделения, хрум-ням-ням! Но самый шик — сделать так, чтобы она пошла сама, приняла мою страсть. Так мне легче будет открыться, быть естественным.

На идеализме, чувстве долга и здравого смысла тут не сыграешь — для Лены эти абстрактные понятия ничего не значат. И я играю на скуке — мне удалось заморить Лену бездельем! До того как мы взяли ее на абордаж, она сотню лет провела в космосе одна, не видела ни души. Теперь я даю ей цель, смысл жить дальше.

Война с родным сыном — самое то.

— Собак не обслуживаем, — фыркает бармен, когда мы входим в заведение.

— Я лопер, — сдержанно отвечает Гарри. — Такой же человек, как и ты. Просто шерстью покрыт. Налей-ка текилки, большую.

— Мне пива, — говорю я, — и водки, чтоб заполировать.

— Водки, — заказывает Аллия, — с текилой.

— А мне всего этого — помаленьку, в одну большую посуду, — просит Джейми. — И ведро для блевотины, будьте добры.

Одариваю Джейми строгим взглядом. Он хлещет спиртное с тем же азартом, с каким десятилетка поедает конфеты. Да он, собственно, и есть десятилетка.

Бар спроектирован на основе работ Эшера[14]— интерьер закручен в ленту Мебиуса, гравитации нет. Столики прикреплены к полу, стенам или подвешены к потолку — где хочешь, там и пьянствуй. Впечатление, будто попадаешь в пещеру летучих мышей. Только здесь эти твари визжат-пищат по-человечески да еще травят непристойные анекдоты.

Я беру свежевыжатый сок папайи, сдобренный настоящим земным ромом. Лена потягивает дистиллированную водичку… и в ужасе пялится на участников шоу: пару девиц и мужчину с двумя членами.

Аллия рассказывает, как однажды Роб бился на шахтерской станции. Противник вживил себе металлические костяшки пальцев, но их не сумели скрыть даже перчатки: он бил Роба в челюсть, и каждый раз слышалось «бздынь!» Судья — продажная шкура — отказался проверить шахтера на металлодетекторе. Робу сломали челюсть в четырех местах, но он продолжал биться. Уходил от ударов, атаковал противника в корпус, пока тот не сблевал кровью прямо в лицо судье — и тот ослеп. Роб добил его.

Аллия, естественно, ставила на Роба, и он здорово наварился. Однако (Аллия коварно ухмыляется) из-за сломанной челюсти ночью жене куннилингус сделать не смог.

Мы все дружно смеемся над кульминацией. Аллия, как всегда, сама лаконичность — умеет одной фразой поставить эффектную точку.

Черт, я люблю эту женщину. Всегда любил. И сейчас думаю, что подсознательно, не признаваясь себе, подставлял Роба — всегда подвергал его большему риску, чем остальных. Надеялся, что он погибнет, а его женщина станет моей.

Но вот Роба нет, а его жена все равно недоступна. Аллия в трауре. Я и забыл, что она родом с планеты, входящей в Галактическую христианскую общину, и состоит в какой-то там секте.

Сам я против сект. По мне, так религия дискредитировала себя много лет назад, после ужасов, устроенных Церковью нового тысячелетия. Однако род Аллии колонизировал планеты, ставшие позже их домом; нес с собой веру, баптистские и методистские идеалы. Вот какой бульонец течет в жилах Аллии.