Меня любят в Магической академии - Тина Лукьянова

— Думаю, вам пока хватит защитного артефакта. Вам кольцо или кулон лучше?

Кольцо! Он собирается подарить мне кольцо!

— Кольцо, — вскинула я на него счастливые глаза, — с изумрудом. Можно и без бриллиантов по краям. Они даже лишними будут.

— С изумрудом, — фыркнул он. — Можно подумать, я вам предложение делаю, фьорда Берлисенсис.

Я разочарованно вздохнула. Похоже, изумрудов мне не дождаться…

— Думаю, простое медное с рунами послужит для защиты не хуже, чем вычурное ювелирное украшение, — подтвердил он мои подозрения. — Тем более, фьорда Берлисенсис, появившееся непонятно откуда дорогое кольцо вызовет массу ненужных вопросов. От нас и так не столь давно проверяющий уехал.

Вариант с помолвкой отмел бы все вопросы, но мне почему-то показалось, что Кудзимоси он не понравится. А так было бы хорошо! И Чиллаги бы ко мне свои лапы тянуть перестали…

— И постарайтесь никуда не ходить, — сказал он мне. — Я прекрасно понимаю, что вам мою просьбу выполнить достаточно сложно, но все же. Сходили на занятия — вернулись в общежитие. Здесь вы в безопасности.

— Но я никак не могу, — запротестовала я. — Я с понедельника на работу в оранжерею выхожу.

— Вы? На работу в оранжерею? — он недоверчиво на меня посмотрел. — Да зачем вам это? Родных выпустят, нужды в подработке не будет. Если уж ваш брат не стал заниматься грязной работой, то вам к чему?

— Потому что мне там интересно, — объяснила я. — Мне нравится работать с растениями, да и фьордину Вейль я подвести не могу, она мне литературу обещала подобрать.

— Когда выйдет ваша семья, вам никакая литература уже не понадобится, — заявил он мне. — Думаю, вас сразу же заберут отсюда.

Раньше мне это и в голову не приходило. Заберут? Но как же? У меня же гриффич, и оранжерея, и печенье, которое Фелан обещала меня научить готовить. Да и группа по порталам, где я старшая, останется без присмотра. Они же два и два сложить не могут, чтобы не ошибиться, а впереди экзамен по построению, и они на меня рассчитывают. И Фиффи… У него же личная драма, а если мы отсюда уедем, то он никогда не помирится со своей мандрагорочкой и так и будет жить с разбитым сердцем. Я еще молчу о другой причине, которая сидит сейчас напротив меня и пристально наблюдает.

— Не заберут, — наконец ответила я. — Если уж я сюда поступила, то закончу, чего бы мне это ни стоило.

Он прикрыл глаза и потер лоб. А я вспомнила, какие у него замечательные рожки спрятаны под волосами, но ведь не даст же потрогать, чисто из вредности.

— Артефакт я вам сделаю, фьорда Берлисенсис, — наконец сказал он. — Но если вы сами не озаботитесь собственной безопасностью и продолжите по ночам бегать с фьордом Чиллагом, то я не могу гарантировать, что однажды утром вы не проснетесь с ним в одной постели. Нет, я непременно поговорю с этим… представителем не очень порядочного семейства, но надо учитывать, что Чиллаги будут все отрицать, а ваше слово в такой ситуации стоит не больше, чем их.

Как-то не о том он говорит. Если он так обо мне беспокоится, предложил бы личную охрану. Я бы не возражала даже здесь сидеть в таком случае. Только чай нужно будет купить получше, а то у этого только одно достоинство — горячий. Хотя в компании Тарниэля я готова пить любой чай. Мои мечтания прервал требовательный стук. Когда я открыла дверь, то увидела Бруно в компании Фабиана. Брат был зол необычайно и сразу же уставился на Кудзимоси за моей спиной.

— Значит, правда! — почти прокричал он. — Я тебе говорил, чтобы ты держалась от него подальше. И что я вижу? Ты о своей репутации подумала? Как тебе после подобных выкрутасов будет сложно найти мужа?

— Фьорд Кудзимоси, — радостно повернулась я к своему гостю, — мой брат считает, что вы меня скомпрометировали и теперь просто обязаны жениться.

Выражение обычно невозмутимого лица Тарниэля просто невозможно было описать словами. Да я и не пыталась, я просто искренне надеялась, что он ответит согласием.

— Э-э-э, Лисси, не выдумывай, — наконец выдавил из себя брат, по-видимому, испугавшийся, что Кудзимоси действительно решит, что теперь это его прямая обязанность, и выразит желание жениться. — Что такого, что ты выпила чашку чая с собственным деканом, который тебя подвез со свадьбы. Но, — тут он опять повысил голос, — возникает вопрос, почему ты ушла со свадьбы ректора с каким-то посторонним фьордом, а не с собственным женихом?

— Видишь ли, Бруно, — задумчиво сказала я, — наверное, потому, что в настоящий момент у меня жениха нет. И я, честно говоря, никак не могу понять, почему ты выносишь внутрисемейные вопросы на суд совершенно посторонних. Фьорду Чиллагу, к примеру, здесь делать совершенно нечего. После того, как я услышала его разговор с фьордом Чиллагом-старшим, я видеть его не хочу ни сейчас, ни потом.

Фабиан дернулся, как в тот раз, когда я дала ему пощечину, но все же сказал:

— Если ты слышала наш разговор, то знаешь, что я не согласился.

— Вы не отказались, фьорд Чиллаг, для меня этого достаточно.

— Вы о чем? — недоуменно спросил Бруно.

— Спроси об этом своего нового друга, — холодно сказала я.

Брат повернулся к Фабиану за объяснениями, но тот опять дернулся и пошел к лестнице. Объяснять что-либо он явно не собирался. И выяснять отношения в присутствии посторонних — тоже. Но не думаю, что он не попробует поговорить со мной без свидетелей.

— И чтобы завтра же вернул ему все, что занимал, — напустилась я на брата. — Все, до последнего эврика! Чтобы у него и мысли не было, что Берлисенсисов купить можно.

— С вашего разрешения, фьорда Берлисенсис, я пойду, — Кудзимоси подошел совсем близко и стоял прямо за моей спиной. — Мы с вами все вопросы обговорили, а выяснять с братом, кто кому и что должен вернуть, вы можете и без меня.

На уносимое им пальто я могла посмотреть только с глубокой тоской. Лишь одна мысль продолжала меня согревать — это не последний раз, когда я надеваю его вещи.

— Так что там с Чиллагами? — нетерпеливо спросил Бруно, даже не дожидаясь, пока Тарниэль дойдет до лестницы.

— Чиллаги в курсе, что наших родных в ближайшее время должны оправдать и выпустить, — зло сказала я. — Но они хотели воспользоваться ситуацией и заключить брак, очень выгодный их семье.

— Точно оправдать? — просиял брат. — Но Чиллагам-то откуда это знать?

— Ты забываешь, за кого вышла Элена, — ответила я и добавила: — Это пока считается секретной информацией, так что постарайся молчать.

Теперь я уже жалела, что посвятила в это Бруно. Он расцветал просто на глазах, плечи расправлялись, в глазах разгорался огонек привычной семейной гордости, которая в последние дни несколько поутихла. И все это непременно вызовет ненужные вопросы. А если поведение Бруно помешает Фринштадскому Бюро Расследований, то оправдание может и затянуться. Это я постаралась донести до брата, он важно кивал головой в такт моим словам, но мыслями был очень далеко от того, что я ему говорила. Его больше уже не интересовало, почему я ушла в такой сомнительной, на его взгляд, компании, как фьорд Кудзимоси. Поэтому я и не стала рассказывать о том, что планировал Чиллаг-старший, чтобы гарантированно женить своего сына. Все равно, сделать Бруно ничего не мог, так что и знать ему незачем. Бруно еще некоторое время восторженно порассуждал о величии нашей семьи, о том, что монархи нам всегда благоволили, а мы им отвечали верностью. На эту тему он мог говорить часами, так что я послушала немного, ничего нового не услышала, зевнула и сказала, что хочу спать. И даже Фиффи хочет — вон как он распластался на своей кучке. Было бы горло, уже непременно бы храпел. Брат возмутился, что я так равнодушно отношусь к проблемам семьи. А я ему напомнила, что наших родных еще не выпустили, а если он так будет себя вести, то и не выпустят. Бруно задумался, потом неохотно признал мою правоту, попрощался и ушел. А я легла на кровать, обняла подушку и попыталась восстановить в памяти тепло и запах пальто Тарниэля. Сам он, конечно, был бы еще лучше, но только пусть сначала женится. Способ Элены мне совершенно не нравился, был он и не очень надежным, и отнюдь не достойным. Да и пока непонятно, какие сапоги нравятся Тарниэлю…