Горечь войны - Найл Фергюсон

В этом отношении доводы, высказанные Вильсоном в августе 1911 года на “военном совете” Комитета обороны империи, были лицемерием. Вильсон, как и кайзер, не считал, что немногочисленные солдаты экспедиционных войск сыграют “существенную роль” в войне с Германией: он просто рассчитывал усилить позиции Военного министерства на случай аппаратной войны с Адмиралтейством.

Французское правительство во время Июльского кризиса 1914 года и после него неизменно утверждало, что недвусмысленного обещания англичанами помощи Франции на раннем этапе оказалось бы достаточно для того, чтобы сдержать Германию. Это заявление впоследствии повторяли критики Грея, в том числе Ллойд Джордж и Лэнсдаун, а также Альбертини (лучший исследователь непосредственных причин войны) 117. Но факт остается фактом: слабые экспедиционные силы не могли вызвать беспокойства у германского Генштаба 118. По мнению Джона М. Гобсона, в первую очередь более широкое участие Англии в событиях на континенте (то есть отправка регулярных частей большей численности) могла удержать немцев от нападения на Францию 119. Однако это равносильно современному доводу в пользу введения всеобщей воинской повинности и, как мы увидим, при либеральном правительстве может быть сочтено делом политически невозможным 120. В августе 1910 года Ллойд Джордж заявил Бальфуру (тогда они заигрывали с идеей коалиционного правительства), что введение всеобщей воинской повинности не стоит на повестке дня из-за “вопиющей предвзятости, которая возникнет, если предположить, что правительство помыслит о чем-либо подобном” 121. 25 августа 1914 года на заседании кабинета министров доводы Черчилля о “необходимости введения воинской повинности” все присутствующие, в том числе Асквит и Ллойд Джордж, отвергли – на том основании, что “народ не будет слушать эти предложения” 122. Тактика англичан, по словам Грея, заключается в том, чтобы “проводить европейскую политику, не содержа при этом большую армию” 123. Это, вероятно, одно из сильнейших заблуждений англичан.

Почему немецкие и английские военные эксперты не исправили положение, когда осознали, что ресурсов для осуществления их планов недостаточно? Очевидный ответ таков: внутриполитическая ситуация не позволяла формировать огромные армии, о которых мечтали Эрих Людендорф, Генри Вильсон и им подобные. Маркиз Солсбери, тронутый полученным приглашением на конференцию о разоружении, 24 октября 1898 года высказался о противоположном явлении:

Но насколько тяжелым в действительности было “бремя”? Насколько велики расходы на оборону? Эдварду Грею, выступившему в марте 1911 года в Палате общин, они казались почти уже “неприемлемыми”: большими настолько, что они “в конце концов должны разрушить цивилизацию [и] привести к войне” 2. Некоторые историки согласились с Греем, что этот, прежде всего, неприемлемый масштаб военных расходов выведет Германию из гонки морских вооружений с Великобританией и сухопутных – с Россией и Францией. Правда, требует объяснения парадокс: стоимость гонки вооружений не была очень уж высокой.

Таблица 12. Военные расходы великих держав, 1890–1913 гг. (млн ф. ст.)

источник: Hobson, Wary Titan, pp. 464f.

Из-за разницы терминов в бюджете разных стран сравнительные показатели военных расходов получить очень трудно. Так, оценка военных расходов Германии в 1913/14 году в зависимости от метода исчисления колеблется от 1,664 до 2,406 миллиона марок. Приведенное здесь число – 2,095 миллиона марок – получено путем исключения статей, не определенных в бюджете как сугубо оборонные (расходы на железные дороги, внутренний водный транспорт и т. д.), и учета расходов, не включенных в бюджет армии и флота, однако имеющих недвусмысленно стратегическое назначение 3. С подобными проблемами исследователь сталкивается при анализе бюджета любого государства. Впрочем, современные ученые поработали над решением этих проблем, и теперь затраты на гонку вооружений можно оценить довольно точно 4.

Примерно до 1890 года содержать армию и флот было сравнительно дешево – даже для такого активного строителя империи, как Англия. Военные экспедиции вроде отправленной Гладстоном в 1882 году в Египет почти ничего не стоили. Оборонные бюджеты великих держав в начале девяностых годов XIX века не были особенно больше, чем в начале семидесятых годов. Как показано в таблице 12, положение изменилось в два предшествовавших 1914 году десятилетия. Суммарные военные расходы (в пересчете на фунты стерлингов) Великобритании, Франции и России выросли на 57%. В случае Германии и Австрии суммарные военные расходы были еще выше: около 160%.

Рисунок 3. Военные расходы европейских стран, 1890–1913 гг. (сопоставимые цены; млн ф. ст.)

источник: Hobson, Wary Titan, pp. 464f.

До 1914 года германский, французский, российский и британский оборонные бюджеты (рис. 3) мало отличались друг от друга в абсолютном выражении (я не учитываю здесь стоимость Англо-бурской [1899–1902] и Русско-японской [1904–1905] войн). В 1900–1907 годах Германия обогнала Францию – главным образом из-за расходов на соревнование с Англией в области военного судостроения. После 1909 года наметилось ускорение темпов роста бюджета всех держав, кроме Австро-Венгрии. В расчете на душу населения, однако, Германия отставала и от Англии, и от Франции. Военные расходы Германской империи на душу населения в 1913 году составляли 28 марок, во Франции – 31 марку, в Англии – 32. Кроме того, в Германии на оборону приходилась меньшая доля государственных расходов. В 1913 году они составили 29% (во Франции и Англии – 43%) 5. Разница становится очевидной также, если мы суммируем бюджетные показатели, с одной стороны, Великобритании, Франции и России, а с другой – Германии, Австро-Венгрии и Италии (рис. 4). В 1907–1913 годах страны Антанты ежегодно тратили в среднем на 83 миллиона фунтов больше, чем страны Тройственного союза.

Рисунок 4. Военные расходы двух европейских военно-политических блоков, 1890–1913 гг. (млн ф. ст.)