В августе 79-го, или Back in the USSR - Азат Ахмаров

– Понятно, начнем.

Я подключил компьютер к пульту, – Александрову мы сказали, что это осциллограф, – и мы, делая вид, что ведем запись на магнитофон, начали работу. Примерно через час Игорь понял принцип записи и справлялся уже вполне самостоятельно. Работа была несложной, но долгой – записать нужно было каждого музыканта отдельно, правда, не весь концерт, а только партию музыканта.

Пока Игорь занимался записью, я решил не терять время и стал сочинять русский текст для «Братца Луи», решив, что все песни группы «Москва» должны быть на двух языках. Текст Минаева не совсем подходил – его припев со словами «Не смотри на меня, братец Луи, Луи, Луи, не нужны мне твои поцелуи» явно не устроил бы никакую советскую комиссию. Текст был пошловатый и в целом мне не нравился, так что пришлось его переделывать.

К одиннадцати часам вечера у Игоря была готова треть фонограммы, а у меня – русские тексты для четырех песен.

– Хватит на сегодня, – твердо сказал я. – А то завтра будем зевать и ошибаться. Борис Александрович, вы составьте на завтра примерный график записи для музыкантов, и пусть каждый приходит в назначенное время – уже незачем держать их всех в студии.

Хорошо, что Александров ничего не понимал в технике, иначе сразу догадался бы, что невозможно записать по отдельности сорок пять человек на четырехканальный магнитофон. Ну и хорошо, подумал я, ему важен был результат, а мне – время, чтобы побыстрее заняться своей группой.

Три дня мы беспрерывно записывали военный ансамбль, прерываясь только на сон и еду. Зато к концу четвертого дня я вручил Александрову готовую «мастер-катушку» с записью, которая удовлетворила его полностью.

– Всего четыре дня! Артур, Игорь, вы волшебники! – Восторженный Александров схватил нас за руки и потащил в кабинет к начальнику ЦДСА.

Шевцов сначала не мог понять причину его восторгов.

– Василий Иванович, – объяснил Александров, – мы на «Мелодии» три недели писались – и без толку! А эти кудесники за четыре дня все сделали, да еще с каким качеством!..

Его восторги по поводу качества записи можно было понять – мы использовали для улучшения звука внутренние примочки программы Wave Lab – компрессор, гейт, лимитер и т. д. Ничего этого еще не было не то что на «Мелодии», но и даже на лучших западных студиях! Запись была действительно отменной.

– Ну спасибо, сынки, ну удружили! Не ожидал, не ожидал, – сказал возбужденный генерал. – Просите чего хотите, а премию, понятное дело, я и так вам выпишу!

– Василий Иванович, нам бы перерыв на пару недель, кое-что свое хочу записать, да и Алле Борисовне обещал сделать «минус», – сказал я.

– Месяц!.. Месяц к вам никто не подойдет! – пообещал довольный Шевцов. – Делайте что хотите! Какая помощь нужна – обращайтесь!

– Спасибо, товарищ генерал!

– Вам спасибо, сынки!

Довольные, мы вернулись в студию, где я вогнал в сэмплер новые тембра и наиграл Игорю мелодию первой песни. Особенно Игоря восхитили звуки электронных барабанов – я взял их у Modern Talking, причем из ремикса 2006 года. Барабаны звучали сочно и мощно – нужно было всего лишь вовремя нажимать на клавиши сэмплера.

– Надо же, люди мучаются, всю жизнь учатся играть на барабанах, а ты садишься за клавиши и без труда отстукиваешь сложнейшую партию! – восхищался Гоша.

– Причем ты можешь отстучать ее медленно при записи, а запись проиграть быстро – так не сыграет ни один барабанщик в мире! – сказал я.

– А на скрипке или саксофоне надо учиться играть еще дольше! А здесь они как живые!

Слизать уже сочиненную фонограмму оказалось гораздо проще и быстрее – не надо было пыжиться и сочинять аранжировки, поэтому через четыре часа работы у нас уже был готовый «минус» «Братца Луи».

– Вот это хит! – то и дело восхищался Игорь. – «Бони-Эм» отдыхает!

– Да, неплохо получилось, – согласился я и ляпнул: – Почти один в один.

– Что один в один? – с недоумением спросил Игорь.

– Ну, как и задумывал, – поправился я, мысленно отругав себя: «Вот балда! Чуть не проболтался!» И добавил: – Осталось только голоса наложить.

– А кто петь будет?

– Две девчонки из «консервы», они в начале сентября подъедут. А двух парней надо будет еще отобрать – я объявление дал.

К вечеру мы сделали еще одну песню Modern Talking – «You're My Heart, You're My Soul», и я уехал к Муслиму Магомаеву, с которым заранее договорился о встрече. Он встретил меня в домашнем халате и провел в квартиру, стены которой были увешаны фотографиями с изображением эпизодов его выступлений в различных оперных театрах мира – оказалось, Магомаев один из немногих, кому посчастливилось стажироваться в миланском театре «Ла Скала». Выступал он и во Франции, на сцене знаменитой «Олимпии».

– А мне Иосиф звонит, говорит, вы такой талант – Пахмутова обзавидуется. Ну, показывайте, что принесли? – с улыбкой сказал певец.

– Лирическая песня, но со сложной гармонией, как раз для вашего голоса. Называется «Не тревожь мне душу, скрипка!».

– Да, неплохо, – сказал Муслим Магометович после прослушивания песни. – С чего это Иосиф расщедрился?.. Впрочем, неважно, отличная песня, беру!.. Вы, Артур, член союза?

– Нет пока…

– А, ну тогда понятно… Не волнуйтесь, окажем поддержку, а будут еще песни, приходите, не забывайте дорогу.

На следующий день я посетил Льва Лещенко и Эдуарда Хиля, у которых произошли примерно такие же сцены. Льву Валерьяновичу я подогнал две его же песни: «Где же ты была?» и «Родительский дом», а Эдуарду Анатольевичу – «Там, за туманами». Песни были приняты благосклонно, и поддержка также была обещана. К обеду я приехал на студию и до вечера сделал с Игорем еще три песни – «Девочку» Крылова, «Странник мой» Аллегровой и «Hands Up» группы Ottawan.

В этот же вечер я заглянул в спортивный клуб ЦДСА, где был отличный спортивный зал, в котором занимались самбисты, в основном молодые офицеры спецслужб. Мне необходимо было место для тренировок и новые знакомства. Я предложил тренеру секции самбо, Виталию Кузнецову, как оказалось, чемпиону Европы по самбо, поработать с его ребятами в новой технике.

Он, попробовав на себе несколько приемов, сказал:

– Это же айкидо! Я в семьдесят первом на чемпионате Европы в Гетеборге видел такую технику. Японец показывал, вне соревнований, и рассказывал про философию айкидо – политику ненападения и другую чушь… А сама борьба мне понравилась! Ты где занимался?

– В Перми, один знакомый китаец меня учил. – Выражение «в Перми» для москвичей звучало экзотично, вроде «тайги» или «Сибири».

– Давай приходи завтра вечером на тренировку, в восемь, покажешь технику, из желающих наберешь группу – и занимайся. Я к тебе тоже буду заглядывать, идет?

– Конечно, приду, мне самбо тоже интересно.