Знойные дни в Заполярье - Дебби Макомбер

В эту ночь Сойер почти не спал.

К шести утра он был уже одет и, сидя на кухне за кофе, обдумывал план действий.

Подождав до восьми, Сойер собрал нужные ему вещи и направился к дому Кристиана.

Не успел он подойти к двери, как Эбби открыла ее. На ней был прелестный розовый свитер и джинсы. Никогда еще она не выглядела такой красивой.

— Доброе утро, — сказала Эбби, и он вдруг увидел, какая она бледная. Бледная и несчастная. Такая же несчастная, как и он.

— Привет. Я знаю, ты занята сборами, но я не отниму у тебя много времени. Я кое-что принес для Скотта и Сьюзен, — пробормотал он, — и для тебя.

— Дети еще спят.

— Это не имеет значения. Я отдам тебе, а ты передашь им.

— Сойер, я все обдумала, и нам действительно незачем…

— Мы можем присесть на минутку? — Сойер подвинулся к качелям.

Эбби вздохнула и уселась на краешек. Ему показалось, что она предпочла бы избежать этого последнего разговора, и он не винил ее в этом.

Они сели, каждый на свой край, как будто были совершенно незнакомы. Он протянул ей конверт.

— Это бумаги Игла. Я отдаю его Скотту, так ему будет легче уехать. Когда вы устроитесь, дайте знать, и я переправлю его вам.

— Но это твой пес.

Сойер печально улыбнулся и не стал рассказывать, как трудно вырастить настоящую лайку.

— Они любят друг друга.

— Но, Сойер…

— Пожалуйста, Эбби, позволь мне сделать хотя бы это.

Она хотела возразить, но потом прикусила губу и кивнула.

— Сьюзен — прелестная девочка, — продолжал Сойер. — Я долго не мог решить, что же ей подарить. — Сойер полез в карман рубашки и вынул массивный золотой медальон в форме сердца. — Вот это принадлежало моей бабушке. — Он с трудом открыл крышку. — Внутри портрет Эмили — дочери, которую она потеряла и никогда не нашла. Она отдала его мне незадолго до своей смерти. Мне бы хотелось, чтобы ты хранила его, пока Сьюзен не станет достаточно взрослой, чтобы носить его.

Глаза Эбби наполнились слезами, когда он положил медальон и цепочку ей в руку.

— Сойер, я… не знаю, что сказать. Сердце у него защемило.

— У меня нет другого способа показать тебе, как я люблю тебя и твоих детей.

Он встал и из карманов брюк достал конверт с двумя стеклянными шариками, заколкой и несколькими свернутыми листочками бумаги. Потом снова сел и достал из кармана рубашки еще один конверт.

— Последнее, что у меня есть, — для тебя. — Сначала он протянул ей заколку. — В шестнадцать лет она спасла мне жизнь. Это длинная и запутанная история, которую я не стану рассказывать, но я летел совсем один, зимой, и у меня были неполадки с двигателем. Пришлось сделать незапланированную посадку. Эта заколка валялась на полу в самолете. С ее помощью я смог все наладить, взлететь и вернуться домой. Если бы не она, я замерз бы насмерть. С тех пор я храню ее. — Он аккуратно отложил заколку в сторону.

Эбби улыбнулась.

— Эти шарики я очень любил в детстве. Я учился лучше всех, и мама специально заказала их по каталогу.

Эбби взяла в руку стеклянные шарики. Он вручил ей сложенные листочки бумаги.

— Они старые и немного пожелтели, но прочесть все-таки можно. Это сочинение, которое я написал в младшем классе. Я получил за него приз и благодарственное письмо от губернатора. Письмо прилагается.

Тыльной стороной ладони Эбби смахнула с лица слезы.

Из второго конверта Сойер извлек толстое золотое кольцо.

— Это обручальное кольцо моего отца. — Он повертел его между пальцев, глядя на него с болью и гордостью. — Так как только я присутствовал при смерти отца, Чарльз и Кристиан решили, что оно принадлежит мне. Возможно, кольцо не очень ценное, но мне оно дорого. — Сойер нагнулся и вложил кольцо в ладонь Эбби. Боясь, что сказал больше, чем надо было, он поднялся и сунул руки в карманы. — Прощай, Эбби.

Когда он повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:

— Сойер.

Он обернулся.

— Почему ты отдаешь мне все это?

— Заколка и шарики, сочинение и отцовское кольцо — это все я. Я не могу поехать с тобой и не могу заставить тебя остаться, поэтому хочу, чтобы ты взяла частицу меня с собой, когда уедешь.

Сойер почти спустился с крыльца, когда услышал ее шепот:

— Ты мог бы раньше сказать, что любишь меня.

Он ответил, не поворачиваясь к ней лицом:

— Я хочу жениться на тебе. Мужчина не предлагает женщине брак, если не любит ее.

— Предлагает, если боится, что другой перебежит ему дорогу, и не знает, чего по-настоящему хочет.

— Я знаю, чего хочу, — заявил он, повернувшись к ней и глядя ей прямо в глаза.

— Так ли это, Сойер?

— Я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой, тут, в Хард-Лаке. Я хочу вырастить Скотта и Сьюзен как собственных детей, и, если ты и Бог захотите, я хочу еще одного или двоих ребятишек.

Они смотрели друг на друга, не в силах больше скрывать свои чувства. Прекрасные карие глаза Эбби сверкали от слез. Сойеру понадобилась вся его воля, чтобы не задушить ее объятиями и страстными поцелуями.

— Но ничего этого у меня не будет, — промолвил он, — поэтому я отдаю тебе все, что у меня есть ценного. Можешь делать с этим что хочешь. — И он кинулся вниз по ступеням.

— Если ты сейчас уйдешь от меня, Сойер О'Хэллорен, клянусь, я никогда тебе этого не прощу!

Обернувшись, он увидел, что она стоит на верхней ступеньке, раскрыв ему объятия. Самая прелестная в мире улыбка, когда-либо виденная им, осветила ее лицо.

Сердце у него на секунду остановилось. Он кинулся назад, схватил Эбби в объятия и крепко прижал к себе. Господи, как же он любит ее! Страсть и желание так переполняли его, были столь сильны, что он боялся испугать ее и старался быть как можно нежнее.

Эбби обхватила его за шею и тихо застонала. Более сильный и волевой мужчина мог бы устоять перед этим звуком, но не Сойер. Он слишком боялся, что никогда не увидит ее снова, никогда не поцелует.

Они целовались долго и страстно. Казалось, все барьеры рухнули.

С трудом оторвавшись от ее губ, Сойер спрятал лицо у нее на плече. Он молил Бога, чтобы тот дал ему сил остановиться, иначе он не выдержит и возьмет ее прямо здесь и сейчас. Но Эбби прижалась к нему сильнее, и они опять стали целоваться.

— По-моему, ты должна выйти за меня замуж, — прошептал он между поцелуями.

— Женщины предпочитают, чтобы их просили об этом, Сойер О'Хэллорен.