Корабли времени - Стивен Бакстер

— Я предупредил мисс Пенфорд, чтобы она не заходила, пока у меня гости, — сказал Моисей. — Сюртук на спинке стула — он на него великоват. Мне удалось отрыть в чулане свою школьную форму — она провоняла нафталином, но так он выглядит еще ничего.

— А теперь, — подошел он к Нево, — Позвольте вас обслужить, сэр. Что вы предпочитаете: яичница, бекон, тосты, сосиски?

Все тем же ровным текучим голосом Нево попросил объяснить ему происхождение названных предметов. Моисей сделал это наглядно: поднимая на вилке, например, ломтик бекона и рассказывая о происхождении свиней, их сущности и прочем.

После этакого экскурса в мир человеческой кулинарии Нево выбрал дольку разрезанного яблока и стакан воды, а затем ушел в самый темный угол.

Что до меня, то после диеты на харчах у морлоков я наслаждался завтраком так, словно это была моя последняя пища, съеденная в 19-м веке. Если бы я знал, что так оно и окажется!

После завтрака Моисей проводил нас в курительную. Нево тут же занял темный угол, а мы с Моисеем уселись в кресла друг напротив друга. Опираясь на подлокотник, Моисей вытащил трубку из жилетного кармашка и раскурил ее.

Я наблюдал за ним, едва сдерживаясь. Внутри у меня все клокотало. Как он чертовски спокоен!

— Тебе что, нечего сказать? Я принес тебе грозное предупреждение из будущего — даже из двух будущих, а ты…

— Да, согласился он. — Впечатляющая история. Но, — продолжал он, пыхтя чубуком, — Я все-таки не уверен…

— Не уверен? — воскликнул я, вскакивая. — Но как мне убедить тебя? Что еще нужно для доказательства…

— Сдается мне, что в твоем рассказе есть несколько логических прорех. Да присядь ты.

Я устало сел на место.

— Что за прорехи?

— Посмотрим вот с какой стороны. Ты утверждаешь, что я — это ты, и, соответственно, наоборот. Так?

— Точно. Мы — два ломтика единой четырехмерной сущности, взятые из различных точек и совмещенных в одной точке пространства с помощью Машины Времени.

— Очень хорошо. Но давай рассуждать логически: если ты был когда-то мной, то должен разделять мои воспоминания.

— Я… — и тут я осекся.

— В таком случае, — победоносно произнес Моисей, — с заметным триумфом торжеством. — Что ты можешь сказать о некоем загорелом незнакомце, который однажды постучался к тебе посреди ночи? Ага!

Естественно, таких воспоминаний у меня не было. Не стоило даже напрягать память. Опешив, я обратился за помощью к Нево:

— Как такое может быть? Получается, мое прибытие в прошлое невозможно. Логически несостоятельно. Я не смог бы переубедить Моисея Младшего, потому что никогда не встречался с Моисеем Старшим, который также должен был переубеждать меня в свою очередь!

Морлок возразил:

Причина и следствие при использовании Машины Времени становятся устаревшими понятиями.

Однако Моисей Младший все так же с вызовом продолжал:

— А вот вам еще одна головоломка. Предположим, что я согласился с вами. Я принял твою историю о путешествии во времени на веру, меня убедили картины будущего… и так далее. Предположим, что я согласился разрушить Машину Времени.

— Получается, она никогда не была построена и…

— И ты никогда бы не смог появиться здесь.

— И машина была бы построена…

— И ты бы снова смог вернуться сквозь время… и так до бесконечности, как отражение свечи, помещенной меж двумя зеркалами! — торжествующе воскликнул он.

— Да-а. Получается мертвая петля времени. — Заметил Нево. — Изобретатель должен сконструировать машину, чтобы удержать себя от ее изобретения.

Я уронил лицо в ладони. Удручал меня не столько полный крах моего замысла, сколько то, что Моисей Младший оказался разумнее меня. Я совершенно не обратил внимания на этот логический парадокс! — вероятно потому, что старость отнимает не только силы, но и разум. Логические способности слабеют с возрастом, как и тело.

— И, несмотря на эти логические пикировки, тем не менее — это правда.

— Что — правда?

— Все рассказанное — правда. Это единственный способ остановить разрушение. — прошептал я. — Машина не должна быть изобретена.

— Тогда объясни мне, — уже с меньшей симпатией продолжал Моисей. — «Быть иль не быть» — похоже, не вопрос. На моем месте ты мог бы вспомнить, как тебя запрягли играть роль призрака в «Гамлете», в школьной постановке.

— Я и так прекрасно помню.

— Вопрос, как мне представляется, заключается в другом: как можно «БЫТЬ» и одновременно «НЕ БЫТЬ»?

— И, тем не менее, это правда, — сказал Нево. Морлок подался чуть вперед, к свету, и обвел нас взором поочередно. — Но мы должны перейти, как мне кажется, на позиции высшей логики — логики, которая учитывает взаимодействие Машины Времени с Историей, логики, способной иметь дело с вероятностными историями…

И в этот момент, когда я терял последнюю надежду, — послышался чудовищный рев мотора, отразившийся эхом по склону Ричмонд Хилл, за стенами дома. Казалось, земля содрогнулась под ногами от шагов исполинского монстра, и я услышал крики — и, что совершенно невероятно в такой час, в сонное раннее утро в сонном Ричмонде — ружейную пальбу!

Мы с Моисеем встревоженно переглянулись.

— Господи, — пробормотал Моисей, — Что это?

Мне показалось, что раздался еще выстрел, и за ним внезапно оборвавшийся крик.

Мы выбежали в коридор и оттуда — в гостиную. Моисей распахнул входную дверь — запор был отодвинут — и мы выбежали на улицу.

Там была мисс Пенфорд, тощая и суровая, в ядовито-желтом плаще-пыльнике и Пул, слуга Моисея. Мисс Пенфорд что-то верещала, вцепившись в руку Пула. Они мельком взглянули на нас, даже не обратив внимания на морлока — будто бы перед ними был не более чем странный француз или шотландец.

На Питершам-Роуд было скопление народа. Толпа зевак. Моисей дернул меня за рукав и указал на дорогу в направлении города. — Вот вам, — сказал он, — и аномалия.

Гигантская коробка из металла растянулась на всю Питершам-Роуд будто громадное насекомое не менее восьми десятков футов в длину. Но это не было выброшенное на берег морское чудовище. Оно медленно, но верно подползало к нам, оставляя за собой глубокий след. Броня была усеяна пятнами гнездами амбразур, которые я сначала принял за отверстия для стрельбы или перископов.

Утренний поток транспорта объезжал эту машину по сторонам. Два догкарта[5]уже валялись перед монстром перевернутые, а сними и подвода пивовара, с дико ржущей лошадью, прищемленной оглоблями и пивом, хлещущим из разбитых бочек.