Вопреки - Валентина Кострова

— А чем жить все эти два года? Где брать деньги на новые постройки? Это не осуществимо, Герман.

— Есть второй вариант – продать.

— Нет! – упрямо вскидывает подбородок, поджав губы. – Это исключено. Кевин жил этим ранчо, Питер живет этим ранчо. Нет.

— Ты умная, Марьяна, я не обманываю тебя, но если Адам говорит, что все без толку... – осекаюсь, заметив в ее глазах слезы. Она прикусывает губу, опускает голову. Беру ее ладонь, пытается выдернуть, но крепко сжимаю.

— Есть еще выход, я и Тайсум вложимся в обновление ранчо. Ты понимаешь, что не за бесплатно, - ее неуверенная улыбка, огонек надежды режут меня без ножа, потому что я сейчас подхожу к тому, что тяготи меня последнее время.

— Каждому по двадцать пять процентов от ста. Согласись, совсем ничто, учитывая, сколько всего нужно будет переделывать. Еще нужно грамотного управляющего.

— Зачем? Я так плохо управляла?

— Нет. Просто... Я очень хочу, чтобы ты и Кэтрин полетели со мной в Россию, - выдергивает ладонь, хмурится. – Марьян, я не могу остаться в США. И про Канаду было сказано просто к слову. Моя жизнь в России. Там у меня бизнес, дела.

— Ты можешь тут вести бизнес и дела.

— Нет. Дистанционно вести дела – это утопия для меня. Я привык все держать под контролем, кому-то выписать премию, кому-то дать подзатыльника. Вайоминг – это не мое. Я не хочу терять тебя и Кэтрин после того, как обрел, но и принуждать лететь со мной тоже не хочу, - выразительно побитой собакой смотрю на молодую женщину. Меня послушать со стороны, все сказано сухо и по факту. Можно было надавить, где-то включить шантаж, но не хочется этого в отношении Марьяны. Мне важно, чтобы она сама приняла решение быть со мной. Или не быть.

— То есть ты улетаешь? – потерянно спрашивает, пытается взять себя в руки, но пока плохо получается, потому что планы у нее были на этот вечер совсем другие. Я бы с удовольствием их разделил, обманул ее ожидания на совместное будущее.

— Да, послезавтра утром. Мои сотрудники упустили выгодный контракт, без жесткого руководителя совсем страх потеряли.

— А как же я? – моргает, но слезы все еще стоят в глазах. И вот-вот заплачет от обиды. Раньше меня было сложно тронуть, да и сейчас мало кто может вывести на чувства, а ей удается. Всего лишь одним взглядом. У меня чуть с языка не срываются банальные слова: «я люблю тебя».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍—  Ты по-прежнему самая желанная женщина для меня. Буду до почернения работать, а потом срываться к тебе и не выпускать тебя из постели пару дней.

Горько усмехаюсь, теперь радуясь про себя появлению официанта с нашим заказом. Есть не хочется, еда встает поперек горла, но и смотреть на грустную Марьяну тоже выше сил. Я бы сейчас все отдал, чтобы узнать, о чем она думает. Ведь накрутит себя, это к гадалке не ходи. Придумает себе присутствие в моей жизни другой женщины. Чего скрывать, я сам сойду с ума на расстоянии от ревности. Ред то никуда не исчезнет с моим отъездом.

— Кэти будет это сложно понять.

Вряд ли она хотела меня задеть, но упоминание дочери прибавляет еще больше мук мне. Я не представляю, как буду жить без малышки, без ее смеха, без ее умных разговоров. У меня не будет возможности каждый вечер читать ей сказки, гладит по головке, целовать....

— Я подумаю. Мне нужно подумать, - бормочет сама себе под нос Марьяна. Удивленно вскидываю брови, но молчу, боясь поверить в то, что она может передумать. Боюсь даже дышать. Вдруг по возвращению в Москву мне нужно будет искать дом для нас троих.

Застегиваю чемодан, сажусь на кровать, уставившись перед собой. Вчерашний ужин завершился скомкано, с неоднозначным ощущением в груди. Марьяна замкнулась в себе, явно размышляла о моих словах. Мы не обсуждали, что будет после моего отъезда. Совместное будущее покрыто густым туманом, не факт, что оно вообще есть.

Мне безумно хочется уломать Адаменко вернуться с дочерью в Россию, их пребывание рядом со мной придадут еще больше смысла моей жизни. Я куплю дом, я куплю коня для Кэтрин, если он ей нужен будет, я сделаю все, что они пожелают. Марьяна должна сама прийти к выводу, хочет она быть со мной - таким идиотом и неидеальным кретином. Без моих уговоров, без давления. Наше совместное прошлое не внушает уверенности в будущее. И где-то я могу понять сомнения Марьяны. Кэтрин самое дорогое, что у нас есть и рисковать ей не хочет ни я, ни Марьяна. Отголоски прошлого нет-нет, да иногда влезают в мое настоящее. Конечно, сейчас вряд ли кто-то захочет сделать «заказ» на меня, я максимально развел свою жизнь с жизнью «друзей» и «коллег» в разные стороны. Есть некоторые люди, с которыми по-прежнему общаюсь, но они, как и я, стали легализированными. Люди, у которых сводит зубы от мысли «узаконить» свою персону, появляются редко. Я могу с уверенностью на девяносто девять процентов сказать, что со мной рядом безопасно, но один процент Марьяну может остановить.

Раздается стук, заходит Тайсум. Прикрыв за собой дверь, не спеша проходит в комнату. Остановившись на полпути, сворачивает в сторону кресла, присаживается. Видимо пришел напоследок поговорить по душам.

До самого вечера мы сегодня с ним в ускоренном режиме набрасывали план по восстановлению ранчо. Мы с ним сошлись в кандидатуре управляющего, который будет следить за ходом стройки и отчитываться нам о проделанной работе. Можно сказать, нам фантастически повезло, найти такого человека в кратчайшие сроки. Конечно, первое время все будет строго проверяться, аферистов и нечистых на руку людей хватает, особенно когда крутятся большие деньги.

— Диана сказала, что ты завтра утром улетаешь.

Нет ни осуждения, ни недовольства, ни претензий. Уверен, Адам все знает и понимает. Или догадывается.

— Да. В начале недели просрали контракт. Еще пара таких косяков и обдерут меня до нитки, - от нервного перенапряжения хочется занять чем-то свои руки, поэтому я встаю с кровати, подхожу к столу, на котором стоит ноутбук.

— Понимаю. Когда не на кого положиться, все приходится контролировать самому. Поэтому я сам не люблю уезжать надолго из России, а если уезжаю, то каждый день контролирую своего заместителя. Кажется, он планирует от меня сбежать.

— Могу его подобрать, - усмехаюсь, Адам смеется, отрицательно качнув головой.