Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 82
Перейти на страницу:

Всю свою юность сын госпожи Сон занимался боксом, но условия в спортивном интернате стали настолько плохими, что однажды зимой парень вернулся домой с обмороженным ухом. Поселившись в Чхонджине, он получил работу на железнодорожной станции благодаря семейным связям, которые сохранились еще со времен Корейской войны, когда отец госпожи Сон погиб при американской бомбежке. Так же как и Чан По, Нам Ок не получал зарплаты, довольствуясь обещанием, что при восстановлении системы продуктового обеспечения управление железной дороги предоставит ему преимущество.

Сын госпожи Сон был сильным, крепким молодым человеком, очень похожим на отца, только спортивнее, мускулистее и еще выше — целых 175 см. Чтобы выжить, ему было необходимо хорошее питание. Когда тело израсходовало подкожный жир, парень стал выглядеть худощавым и подтянутым, как марафонец, но потом начали исчезать и мышцы, так что он превратился в ходячий труп. Морозной зимой 1997–1998 года Нам Ок подхватил сильную простуду, которая перешла в пневмонию. Даже теперь, когда он совсем исхудал, госпожа Сон все равно не могла поднять его, чтобы отнести в больницу (скорая помощь уже не работала), поэтому Хи Сок пошла к врачу сама и рассказала о состоянии сына. Доктор выписал пенициллин, но, придя на рынок, женщина выяснила, что лекарство стоит 50 бонов — столько же, сколько килограмм кукурузы. Она выбрала кукурузу.

Нам Ок умер в марте 1998 года. Он лежал в хижине один, пока мать в очередной раз бегала по рынку, пытаясь добыть еды. Его похоронили на высоком холме рядом с отцом. Из дома госпожи Сон были видны их могилы. Управление железной дороги предоставило гроб для похорон Нам Ока, так же как и для похорон его отца.

К 1998 году от голода и связанных с ним болезней в КНДР умерло, по разным оценкам, от 600 000 до 2 млн человек — 10 % населения. В Чхонджине, где поставки продовольствия прекратились раньше, чем в остальных частях страны, этот показатель достиг, вероятно, 20 %. Узнать точные цифры не представляется возможным, поскольку северокорейские врачи не указывали голод в качестве причины смерти.

С 1996 по 2005 год КНДР получила продовольственной гуманитарной помощи на $2,4 млрд, преимущественно из Соединенных Штатов. Но, принимая иностранные продукты, правительство категорически отказывалось пускать в страну самих иностранцев. Представителям благотворительных фондов не позволяли покидать пределы Пхеньяна и других тщательно «причесанных» мест. А если заграничные гости и выходили из своих офисов и отелей, то всех плохо одетых людей, которые могли попасться им на глаза, предварительно разгоняли. В школах и сиротских приютах иностранцам показывали только самых хорошо одетых и здоровых на вид детей. Правительство продолжало просить о помощи, но при этом скрывало тех, кто больше всех в ней нуждался. Сотрудникам благотворительных фондов, проживавшим в Пхеньяне, запрещали даже изучать корейский язык.

В 1997 году представителям нескольких иностранных организаций было разрешено посетить Чхонджин, но с еще большими ограничениями, чем те, что существовали в Пхеньяне. Сотрудница французского агентства по борьбе с голодом Action Contre la Faim писала в своем дневнике, что ей не разрешали покидать отель, расположенный недалеко от порта, якобы потому, что ее может сбить машина. Фонд очень быстро свернул свою деятельность, поскольку не было никакой уверенности в том, что помощь действительно попадет к нуждающимся. «Врачи без границ» также отозвали своих волонтеров из страны. Когда в чхонджинский порт приходили корабли с зерном, присланные ООН в рамках Всемирной продовольственной программы, военные забирали груз и увозили его в неизвестном направлении. Некоторое количество продуктов попадало в детские дома и сады, но большая часть оседала на военных складах или продавалась на черном рынке. Почти десять лет понадобилось представителям ООН, чтобы наладить внутри КНДР хоть какую-то систему мониторинга. К концу 1998 года худшее уже осталось позади, но, как считает госпожа Сон, скорее всего, это объяснялось не эффективными мерами по борьбе с голодом, а просто тем, что в стране поубавилось едоков: «Все, кто должен был умереть, к тому времени уже умерли».

Глава 10 Нужда — мать изобретательности
Повседневная жизнь в Северной Корее

Импровизированная столовая в Чхонджине

Госпожа Сон не присутствовала на похоронах своего сына. Горе, голод и накопившееся за последние годы утомление взяли верх над ее разумом и телом. Она не могла заставить себя вернуться в лачугу, где умер Нам Ок. «Я бросила его умирать одного, я бросила его», — твердила она. Хи Сок отказывалась от еды и бродила по улицам, пока не упала.

Дочери отправились ее искать и нашли в бурьяне недалеко от дома, потерявшую сознание от голода и переохлаждения. Был конец марта, но по ночам температура опускалась достаточно низко, чтобы изголодавшийся человек мог замерзнуть насмерть. Увидев, во что превратилась их мать, женщины пришли в ужас. Густые, вьющиеся волосы, которыми госпожа Сон когда-то гордилась, теперь стали похожи на грязную паклю, вся одежда была перепачкана. В доме средней дочери Хи Сок раздели и выкупали, как ребенка. В свои 52 года она была так истощена, что весила немногим больше восьмилетнего сына Ок Хи. Женщины собрали денег и купили для матери мешок лапши. После пятнадцати дней нормального питания госпожа Сон достаточно пришла в себя, чтобы ясно вспомнить все, что с ней случилось, и вновь погрузиться в отчаяние от осознания невыносимой тяжести своих потерь.

Три смерти за три года: свекровь в 1996-м, Чан По в 1997-м и Нам Ок в 1998 году. Хи Сок потеряла все, в том числе и своего обожаемого вождя, которого она продолжала оплакивать так же, как мужа и сына.

В конце концов госпожа Сон набралась смелости вернуться домой, в хижину, которую воспринимала как место своего преступления: женщина считала себя единственной виновницей смерти своих родных. По пути Хи Сок смотрела на голые холмы и видела простые деревянные столбики, отмечавшие недавние захоронения. Зять госпожи Сон поставил такие же на могилах Чан По и Нам Ока.

Добравшись до хижины, Хи Сок обнаружила дверь приоткрытой. Уходя, она, за неимением замка, забила ее гвоздями, но, тем не менее, внутри кто-то явно побывал. Хозяйка осторожно заглянула в лачугу, чтобы убедиться, что сейчас там никого нет. Хижина была пуста. Ни одного человека. Ни одной вещи. Выщербленная алюминиевая кастрюля, в которой госпожа Сон готовила свое варево, дешевые металлические миски, из которых она ела, палочки, одеяло, в которое был завернут ее сын в момент смерти, — все пропало. Вор даже снял стекла с портретов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, оставив лишь сами портреты.

Госпожа Сон вышла из дома, не позаботившись закрыть за собой дверь. У нее больше нечего было отбирать, разве только жизнь, которая теперь мало что стоила. Хи Сок не могла понять, почему она до сих пор дышит. Женщине хотелось просто пойти куда глаза глядят, а потом свалиться в траву и умереть. Но вместо этого она затеяла новое предприятие.

Голод в КНДР имел один странный побочный эффект: когда катастрофа достигла своего апогея, а количество смертей исчислялось уже сотнями тысяч, в стране начал активно развиваться дух предпринимательства. Крушение социалистической системы распределения продовольствия дало возможность зародиться частному бизнесу. Ведь не могли же все ходить в горы, чтобы собирать листья и ягоды и выскребать сосновую кору. Людям нужно было где-то покупать продукты, и кто-то должен был их продавать. Гражданам КНДР требовались предприятия розничной торговли: рыбные, мясные, хлебные лавки, которые заполнили бы пустоту, возникшую после краха общественной системы распределения.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?