Отчаянные - С. Стивенс

Не улыбнуться было невозможно.

– Да ты потрясающий… Так бы и съела!

Келлан склонил голову набок и обнял меня за талию:

– Правда? Хочешь кусочек? – К моим щекам прихлынул жар, а Келлан огляделся и подался к моему уху, дурманя запахом кожаной куртки, который смешивался с его собственным. – Мы можем ненадолго отлучиться.

Я оттолкнула его, и он ухмыльнулся совершенно неуместно.

– Бриджет мне голову оторвет, если я порушу ее труды.

Но Келлан все-таки разрушил колдовство, сотворенное над его ртом: он всосал губу, пожирая меня взглядом.

– Да, но только представь… Всякий раз, когда посмотришь на обложку, ты будешь точно знать: моя улыбка – твоя работа.

Он чуть сдавил мне ягодицы, я же, зажмурясь, наспех представила уединение с ним в какой-нибудь пустой комнате, но тут фотограф щелкнул пальцами, и я очнулась.

– За дело, ребята! – позвал он.

Келлан негромко рассмеялся и отстранился от меня. Отходя, он чиркнул ладонью по моей руке, и я поймала его пальцы, потянулась и запечатлела поцелуй на свежеобработанной щеке.

– А где твое кольцо? – спросила я, не нащупав его.

Келлан помрачнел и похлопал по карману.

– Фирма не хочет рекламировать наш брак. – Он закатил глаза. – Очевидно, продажи упадут на двадцать процентов, если мы сойдем с торгов. Во всяком случае, так говорит Фрэнк.

Он указал на фотографа, ковырявшегося в своей камере.

Помедлив, Келлан огляделся, хитро улыбнулся мне, сунул руку в карман и вынул кольцо. Озираясь, будто преступник, он быстро надел его на палец.

– Какое мне дело до того, что подумают люди? – Его лицо просветлело. – Впрочем, до фотографий с Сиенной мне дело есть. Я разберусь, Кира.

Я замотала головой, намереваясь возразить, что это полная ерунда, но Келлана вдруг оттащил один из помощников Фрэнка. Как только Келлан занял свое место, Фрэнк начал снимать. Я улыбнулась: при каждой вспышке кольцо чуть посверкивало. Это был маленький бунт против системы.

После трех десятков снимков сессия завершилась. Хорошо, что мне не придется выбирать окончательный вариант, – все они были головокружительно хороши. Довольный тем, что делу конец, Келлан поцеловал меня в щеку и пробормотал:

– Пойду переоденусь и смою это дерьмо.

Я прыснула, и тут в наш кружок вторгся Гриффин. Поглаживая свою кожаную куртку, он обратился к Келлану:

– Слышь, а нельзя будет оставить шмотки себе? – Он улыбнулся мне, и я покрылась мурашками. – Ох и натрахаюсь вечером!

Мое раздражение вмиг сменилось открытым негодованием. Сузив глаза так, что зрачки были готовы пронзить его каменное сердце, я выпалила:

– Меня от тебя тошнит!

Гриффин моргнул с недоумением и досадой:

– А в чем дело-то?

Я сжала кулаки, подавляя желание съездить ему по роже:

– Моя сестра вынашивает твоего ребенка, а ты продолжаешь пихать своего… Халка… во все, что шевелится! Это мерзко!

– Я рок-звезда! – Гриффин шагнул ко мне, уперев руки в боки. – Я трахну все, что захочу! Мы такие.

Качая головой, я поочередно взглянула на всех: Мэтта, Эвана, Келлана. Никто из них не вел себя в духе Гриффина.

– Нет, это не так.

Гриффин оглянулся на Келлана и закатил глаза:

– Я тебя умоляю! Если ты взяла на поводок его, то со мной не выйдет! – Он вернулся взглядом ко мне. – Анна тоже трахается со всеми подряд. Я что, психую?

Я знала: он прав – и понимала, что это не мое дело, но он был настолько… Тьфу!

– Она перестала. У нее никого не было, с тех пор как она забеременела! Теперь она только о тебе и твердит.

Гриффина это странным образом удивило.

– Серьезно? – Он обдумал мои слова и оглянулся – все смотрели на нас. Тогда он взмахнул руками. – Это же просто секс! Из-за чего шум?

Мне оставалось лишь покачать головой.

– Гриффин, вы будете родителями. Это поворотное событие, и Анна до смерти боится. А ты все гуляешь, окучиваешь телочек направо и налево! Ты хоть раз подумал, каково ей приходится? Тебе нравится заниматься с ней сексом, но в остальном, похоже, на нее наплевать.

Гриффин тупо, безо всякого выражения таращился на меня.

– Я просто пошутил, – саркастически фыркнул он после очередной паузы. – Успокойся ты, Кира, чтоб тебя! – С этими словами он поспешил в раздевалку.

Мэтт, Эван и Келлан проводили его взглядом, а затем Мэтт повернулся ко мне с расширенными глазами:

– Наверняка не скажу, но ты, похоже, дала ему пищу для размышлений. – Он протянул мне руку, и я со смешком пожала ее. – Хорошая работа, миссис Кайл.

Мэтт подмигнул мне и хлопнул по спине Эвана. Посмеиваясь, оба они отправились вслед за Гриффином.

Когда все ушли, Келлан одной рукой приобнял меня:

– Ты все еще надеешься, стараешься – здорово!

Усмехнувшись, я покосилась на его куртку:

– Гриффин задал хороший вопрос. Одежду-то хоть подарят?

Мой взгляд скользнул по его продуманно разорванным джинсам.

– Мне она не нужна… – мурлыкнул Келлан, дыша теплом мне в ухо. – Только мешает…

Я прикрыла глаза, моментально представив его теплую кожу, тихие стоны и нежные губы. Когда я снова подняла веки, Келлан уже шел прочь, но все еще смотрел на меня. Его взор горел страстным обещанием, и я прерывисто вздохнула. До чего же он был красив!

Релиз альбома назначили на тринадцатое сентября. Первым синглом предстояло стать песне, записанной с Сиенной. Вокруг уже раздувалась немалая шумиха, особенно после того, как стало известно, что загадочным незнакомцем на фото был солист группы, записавшей композицию вместе со звездой. Не знаю, как так вышло, но таблоиды установили личность Келлана и сочинили байку о молодых артистах, влюбившихся друг в друга во время записи. Слухи об их романе расползлись повсюду. Теперь мне было не скрыться от них: против меня оказалось телевидение, радио и журнальные полки в магазинах. Сто тысяч раз я уже либо видела это фото, либо слышала о нем. Ладно, снимок был симпатичный. Поймали момент, когда Келлан любезно улыбался Сиенне, а она отвечала тем же. Я не слишком хорошо смотрелась на профильных снимках, зато Келлан с Сиенной выглядели сбоку так же прекрасно, как и анфас, – вопиющая несправедливость.

Расцвет их романа почему-то взбудоражил всех и каждого. И всем не терпелось услышать ноты, совместно рожденные этими писаными красавцами, из-за чего я сразу решила, что имя Келлана слила в прессу сама студия. Да к черту – меня бы не удивило, скажи мне кто, что они же натравили на нас папарацци. Все, что угодно, – лишь бы возбудить интерес.