Моя дорогая - Татьяна Тронина

Ее лицо с открытыми глазами. Ее губы. И губы эти шепчут: «Так это у тебя в первый раз, мой мальчик?»

Поначалу Филипп очень часто переживал эту сцену в ночном саду, но потом буквально запретил себе это делать. Последние несколько лет – и вовсе не вспоминал.

Ошибался. Память хранила каждый день, каждую ночь, каждое мгновение того волшебного лета.

– Соскучилась, – печально произнесла Лора. – Ты мне не веришь? А зря. Ты думаешь, почему я так долго не давала знать о себе? Стыдно было, милый Филичка.

Филипп невольно кинул взгляд на Луку, тот с безмятежным, невозмутимым видом давил пальцами на экран своего телефона, развлекая себя какой-то игрой.

– Что сейчас тебе надо? Чего ты хочешь? – повернувшись, спросил Филипп.

– Лука хотел познакомиться с тобой, – важно повторила Лора.

– Зачем я ему?

– Ты его брат.

В первый момент, услышав эту фразу, Филипп оцепенел. Какой еще брат?! А потом, спустя время, понял. Получается, Лука – брат по отцу.

– Прикольно, да? – оторвавшись от экрана, поднял голову Лука, посмотрел внимательно на Филиппа.

– Не то слово… – произнес он ошеломленно.

Лука выглядел полной копией матери. Ничего от себя либо от папеньки, Петра Васильевича, Филипп в нем не обнаружил. Хотя что ж, и такое бывает.

– Немного индийское кино напоминает, – заметила Лора добродушно.

– Отец мне ничего не говорил.

– Конечно, он тебе ничего не говорил, ведь он сам не в курсе, – вздохнула Лора. – Тринадцать лет назад он свалил в Америку, я с ним уже особо не общалась… Лишь одна прощальная встреча. Он уехал, а я поняла, что… не одна. Не аборт же делать.

Филипп в ответ только головой ошеломленно покачал.

– Я хотела тебя найти. Не чужой же ты мне… и моему ребенку. Но… стыдно, говорю. И потом Петя утверждал, что и тебя возьмет в Америку.

– Он предлагал, да, но я не собирался никуда уезжать, – вспомнил Филипп. – К тому времени я учебу заканчивал, работал. Отец позвонил вдруг, сказал про эту Америку. Бред полнейший! Я отказался, он театрально удивился – в своей манере. И все. Объявился через год, почем зря ругая капиталистов, – Филипп помолчал. – И никуда он меня не приглашал всерьез, даром я ему сдался… Это просто красивый жест, за которым ничего не стоит. Из серии «Благородный отец зовет за собой сына». Если бы я согласился, он бы через пять минут уже придумал, почему взять меня с собой невозможно. А так он меня позвал – я отказался, и все со стороны красиво, можно сентиментальный пост в сети выложить, как сын не последовал за отцом, а тот звал его, звал… Куча лайков, сочувственные комментарии…

– Погоди, Петр Васильевич пишет посты в сети? – удивилась Лора.

– Еще как пишет! Он обожает публику вокруг себя, пусть и виртуальную.

– Ты его презираешь как будто? – улыбнулась Лора.

– Нет, я никаких чувств к нему не испытываю, – ответил Филипп. – Это просто констатация факта. Исследование. Эпикриз с анамнезом. Диагноз. Название происходящего. Одни термины и ничего личного. Я папеньку наизусть изучил.

– Вот оно как, – вздохнула Лора. – А я-то, дурочка, все всерьез. Решила, что вы оба уехали. Про социальные сети я даже не подумала, что там можно кого-то найти, я вообще не любитель интернета. Но вот… я тебя нашла, наконец.

– Зачем? – мрачно спросил Филипп.

– Затем, что я сейчас в ужасном положении. Мне нужна помощь…

– Я так и знал, – нетерпеливо перебил ее Филипп. – Я так и знал!

– И молодец, ты умничка, раз все знаешь, только вот непонятно, почему ты такой бедный, раз такой умный, – съязвила Лора. – Или, как я понимаю, Марина Яковлевна тебе наследство оставила?

– Она мне оставила лишь эту квартиру, все прочее вы с отцом у нее отняли с помощью тех проходимцев, – напомнил Филипп. – Да и эту квартиру Габричевский отвоевал с трудом.

– А, понятно… Ты не совсем дурак, ты хоть кусок, но сумел урвать у своей мачехи. И вот кто из нас корыстный, а, Филичка? – ласково произнесла Лора. – Много ли я наворовала, по твоему разумению? У меня ничего нет, я нищая. А еще я, между прочим, без жилья сейчас. Мы с матерью хотели квартиру разменять, невозможно же вместе жить, и что? Остались ни с чем. Мать умерла, кстати, не выдержала всего этого ужаса… Жить нам с Лукой негде. К счастью, сейчас лето, можно на даче пересидеть. Но что будет осенью?

– Это все те же аферисты, что и тогда?

– Нет, уже другие, – недовольным тоном произнесла Лора.

– А где кольцо?

– Какое?

– То самое, с красным камешком? – напомнил Филипп. – Продала бы да купила себе что-нибудь, хоть комнату. Или первый взнос за ипотеку внесла бы… Или, я не в курсе, конечно, сколько за это кольцо сейчас дадут, но, кто знает, может быть, его стоимость равна по цене целой квартире!

– Я не помню никакого кольца, – устало произнесла Лора. – И потом не забывай, я не двужильный мужик, я слабая, беспомощная женщина. У меня ребенок. Несовершеннолетний. Который хочет есть, пить, нуждается в одежде, репетиторах, игрушках… Это твой брат. Это сын Петра Васильевича. И вы, вы оба, за него тоже в ответе, – отчетливо произнесла Лора.

Филипп посмотрел на Луку. Тот оторвался от своего гаджета, поднял большой палец вверх и улыбнулся.

– А что, если тебе бумеранг вернулся? – тихо спросил Филипп. – За то, что вы с отцом так подло поступили с несчастной женщиной…

– Мы? Ты с ума сошел!.. Хотя понятно, почему ты так говоришь… Ни я, ни твой отец не делали ничего плохого. Это все те аферисты, которые втерлись в ее доверие. Они и Марину Яковлевну загипнотизировали, зазомбировали, и Петра Васильевича. Мы тоже их жертвы, понимаешь?

– Да, опытные аферисты ограбили неопытных аферистов! Вор у вора шапку украл.

– Какой ты злой! – с тоской произнесла Лора. – Ладно, я все поняла. Мы с Лукой сейчас уйдем. Лука, мальчик мой, нам тут не рады…

– Прекрати, – ненавидя самого себя, с усилием произнес Филипп. – Ну куда вы? Как я могу выгнать… женщину с ребенком? Моим братом тем более.

Лора улыбнулась. Потом тихо заплакала, спрятав лицо в ладонях. Этого Филипп уж совсем не мог вынести. Он схватил Лору за руку, потащил ее за собой на кухню, лишь бы Лука их не слышал. Там усадил женщину на стул, салфеткой вытер ей слезы.

– Перестань. Я не прав, – произнес он, сидя перед Лорой на корточках и глядя на нее снизу вверх. – Я чуть не сошел с ума тогда. Я хотел убить своего отца, веришь ли? За тебя, за все…

– Прости меня, Филичка, – прошептала Лора. Ладонью провела по его щеке. – Ты изменился, очень. Вот что я хотела тебе сказать. Ты стал настоящим мужчиной. Ты красивый, ты милый, ты самый лучший! Ты… Да, я тогда страшно ошиблась. Выбрала не тебя, а твоего отца. И всю жизнь теперь за это расплачиваюсь.