Покойся с миром - Роджер Желязны

— Ты считаешь, что именно такие люди посадили нас в тюрьму и допрашивали? — спросила Мария.

— Похоже на то, — ответил он. — Политические действия требуют денег на всех уровнях, а в деле Бретана замешаны большие деньги. Вы оказались не в нужном месте не в нужное время и начали врать. Они хотели выпытать у вас все, что вам известно. Вы же сами говорите, что они узнали бы больше, если бы постарались лучше.

— Почему же они остановились на полдороге? — спросила Мария.

— А чего ради им стараться? Вы безобидны. Какой вред вы способны им причинить? Никакого. Что вы способны с ними сделать? Аналогичный ответ. Ничего. Такие люди не всегда полные чудовища. Некоторые из них умеют работать скальпелем, а не топором. Может быть, вам и впрямь повезло.

Мария тихо засмеялась.

— Да уж!

— Мне кажется, что повезло, — сказал Уолтер, закурив сигару — Возможно, вас спасла обычная человеческая порядочность. Или их напугало упоминание Овидием ЦРУ. Возможно, они рассудили так: если гринго и впрямь работает здесь по другому делу, то в случае его гибели сюда нагрянет целая свора ищеек и выяснится, что их агента убили люди, которые находятся в оппозиции к поддерживаемому США правительству. Ваше освобождение сделало еще более неясным личности пленивших вас людей и их мотивы. Возможны варианты. Смерть, с другой стороны, могла бы сузить поле поиска и одновременно привлечь излишнее внимание. В любом случае вам повезло.

— Но мы сможем опознать их, Моралеса и других, — сказала Мария.

— Ну и что? Скорее всего, вы больше никогда их не увидите, а даже если увидите, ваши показания против них ничего не стоят. Этот Моралес может даже не оказаться Моралесом, состоящим на службе в местной полиции.

— Верно, — согласился я, — и у нас ничего не осталось.

— Лучше, чем оказаться убитыми.

— Чем будем заниматься? — спросила Мария.

— Думаю, завтра вы позволите мне поводить вас по музеям. Вы там еще не были, а стоит, сами убедитесь.

— Согласна, — сказала она. — А ты, Овидий?

— Прекрасное предложение.

— Я имел в виду… — начал было Уолтер.

И тут Мария как-то скверно улыбнулась мне.

— Мы могли бы заняться чем-нибудь другим, — сказала она.

Я кивнул. Только ссоры мне и не хватало.

Ситуация стана более спокойной, мы поймали такси и договорились встретиться завтра у Музея современного искусства. Мария не произнесла ни слова, пока мы возвращались в отель. В вестибюле я взял газету, просто чтобы заняться хоть чем-нибудь.

Мы ходили от полотна к полотну, из зала в зал, из одного крыла здания в другое. Мария держала меня за руку, мы двигались медленно, не всегда обращая внимание на то, что было перед нами, не всегда слыша то, что говорил Уолтер. Музей, как мне показалось, был великолепным.

Прошлой ночью мы поругались. Оставалось только надеяться, что номера в отеле были звуконепроницаемыми.

Она не разговаривала со мной, я решил поступить так же. Повесил пиджак на вешалку, расположился в кресле и начал читать газету. Некоторое время она провела в ванной комнате, потом вышла из нее. Походила по номеру. Посидела. Закурила. Сидя и куря, уставилась на меня.

Я обнаружил в газете статью об Эмиле. Не узнал ничего нового, включая фотографию. Не слишком удачную, но я смог уловить сходство с фотографиями Клода, которые мне довелось видеть.

Она сидела, курила, смотрела на меня, потом начала издавать шипение, как закипевший чайник.

Я поднял голову, и на меня обрушилась волна ругательств на итальянском, некоторые я не узнал, потому что они были произнесены на неизвестном мне диалекте. Впрочем, кое-что я понял, например «лжец!», «свинья!», «клеветник!», «трус!» и «глупец!».

Когда она замолчала, чтобы затянуться, я спросил, что, собственно, она имеет в виду.

Это позволило мне докурить одну сигарету и закурить другую.

Стало значительно интереснее, когда она прибегла к пантомиме, помимо слов и жестов. В значительной степени обтягивающая тело черная комбинация, особенно при движениях, стала неопровержимым аргументом.

Какими только словами она не называла меня за то, что я не посвятил ее во все подробности моего вынужденного участия в деле Бретана, и еще больше мне досталось за то, что я рассказываю об этом каждому встречному-поперечному, да еще к тому же в ее присутствии. Я, оказывается, заставил ее выглядеть проституткой, хотя и не упоминал о том, что она спала с Клодом. Разве можно было сделать какой-нибудь другой вывод? Я не сделал ничего путного за все время, что мы провели вместе. Добился лишь того, что нас арестовали и подвергли пыткам. Мы не узнали ничего из того, что стремились узнать, и вряд ли узнаем. Храбрый мужчина давно бы все понял и попытался исправить ошибки. Она питала отвращение к Сан-Паулу, а я в ее глазах был не более чем очередной свиньей, насладившейся ее юным телом в момент, когда она плохо контролировала свои реакции…

Боги были настолько милостивы, что послали мне видение: о том, чем могла бы оказаться супружеская жизнь с Марией, на основании проведенных с ней нескольких дней. Я, вздрогнув, отшатнулся от геенны огненной. Пламя опалило мои волосы и брови и поджарило каучуковые подошвы туфель.

Я подождал, когда она замолчит, и спросил:

— Это все?

Она запрокинула голову и издала звериный рык. Я отбросил газету и схватил ее за запястья, когда она прыгнула на меня. Мне удалось увернуться от ударов ногами. К счастью, на ней не было туфель.

Я бросил ее на постель и склонился над ней.

— Выслушай три моих аргумента, — сказал я, не обращая внимания на ее вопли. — Всего три, потом можешь орать, сколько хочешь. Во-первых, я рассказал Уолту о том, что с нами случилось, потому что почувствовал необходимость в этом. Расскажу о том же кому угодно, если почувствую такую же необходимость. Можешь последовать моему примеру. Это не имеет никакого значения, но я почувствую себя значительно лучше. Честно говоря, мы в результате кое-что узнали. Во-вторых, — сказал я, и она уже тихо скулила, — тебе я не рассказал обо всем только потому, что не подозревал, что мы окажемся вместе в этом дерьме. А когда оказались, было уже поздно. Ситуация развивалась слишком быстро, и я не хотел втягивать тебя в это дело. Теперь ты все узнала, и какая разница? И наконец, — сказан я, когда она уже молчала, — тебе кажется, что я ничего не делаю в данный момент. Но в данный момент нужно только ждать и думать.

— Ждать чего? — воскликнула она. — Думать о чем?

— Ждать новостей об Эмиле. От этого зависит то, что я стану делать. Если не хочешь поступать так, как хочу я, могу купить тебе билет на следующий рейс в Рим. Кстати, мне кажется, это весьма неплохая идея.

— Нет! — воскликнула она. — Я останусь с тобой, пока мы не найдем убийцу Клода.

— Ты мне только мешаешь своим нытьем. Ты считаешь, что я обманул твои ожидания? Ты думала, что я необыкновенно умен и удачлив. Ну так вот, запасы удачи закончились, и сомнения по поводу моих умственных способностей вряд ли к чему-нибудь приведут. Если ты понимаешь это, можешь уйти. Или уйду я.