Просроченное завтра - Ольга Горышина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Арчибальд к посторонним не выходит, — Эльвира повернулась от холодильника с двумя стеклянными формами и направилась к микроволновке.
— Так твой кошак и ко мне не выходит.
— А ты здесь тоже теперь почти что посторонний, — проговорила хозяйка, включая микроволновку. — У тебя деловой ужин? Мог бы пиджак хотя бы снять.
Александр Сергеевич схватил Алену за руку и со словами «Я сейчас тебе эту зверюгу покажу» вытащил из кухни. Либо спас от тет-а-тета с хозяйкой, либо решил устроить выволочку с глазу на глаз. Но нет, пока он только молча расстегнул пиджак и бросил на белоснежный диван, куда полетел и галстук. Первые пуговицы он тоже расстегнул, и в вороте рубашки мелькнула белая майка.
— Арчи, выходи! — Кот не вышел. — Ваше Сиятельство, мы вас просим нижайше…
И Александр Сергеевич действительно опустился подле дивана на колени и принялся шарить под днищем рукой.
— Нахрена мы с Тимкой за тебя столько бабла отдали, чтобы ты под диваном от гостей прятался? Вылезай, засранец!
Вот, такой же белый, как и все вокруг. Кот сопротивлялся, но все же остался в руках хозяйского сына, когда тот поднялся с колен.
— Познакомься, это Елена. Елена, познакомься, это Арчибальд.
Алена протянула руку и погладила кота по спине. Александр Сергеевич подступил ближе.
— Живите дружно и не ссорьтесь.
Алена подставила руки, но кот оказался проворнее — извернулся и был таков, а она взвизгнула и уставилась на руку, где в глубоких царапинах проступила кровь, но через секунду видела только темную шевелюру. Александр Сергеевич впился в рану губами и, вскинув глаза на бледное лицо Алены, забормотал:
— У собаки болит, у кошки болит, у Ленки не болит.
От шока она не чувствовала боли и не могла двигаться, а он все продолжал держать ее руку у рта.
— Я второй раз греть не буду, — раздался за спиной голос хозяйки, но свободу Алена не получила.
— Тащи йод! — потребовал Александр Сергеевич уже более разборчиво, потому что на ране осталась только нижняя губа.
— Сам бери! Знаешь где! — огрызнулась мать, и Александр Сергеевич поволок Алену в коридор. — Зачем кота мучили!
Он не стал оправдываться, впихнул Алену в ванную и усадил на край ванны. Здесь хотя бы добавили желтизны в кафель, или у Алены просто шли круги перед глазами. Александр Сергеевич продолжал сжимать ей руку, будто она пыталась сбежать, и одной рукой перебирал в зеркальном ящичке флаконы.
— Можно я сама? — попросила Алена, когда тот решил открутить крышку зубами. От вопроса Александр Сергеевич будто опомнился, вынул бутылочку изо рта, отпустил поцарапанную руку и улыбнулся.
— Диагноз — отец. Это не лечится.
— Я сама, — повторила Алена, когда Александр Сергеевич открыл йод. — У вас белая рубашка.
— И что?
Алена опустила глаза и теперь видела только его пальцы, которые ловко закатали оба рукава.
— А дуть будем вместе.
Он опрокинул бутылочку на ватный тампон и промокнул царапину. Вместо того, чтобы дуть, Алена стиснула зубы, чтобы не взвизгнуть, но потом решила все же подуть. Но только нагнулась, как он поднял голову — хорошо, от удара она не завалилась в ванну, а то бы он, пытаюсь удержать ее, залил бы их обоих йодом.
— Ссадины, шишка, хорошо девочка погуляла, — рассмеялся Александр Сергеевич, растирая ей ладонью лоб. — Давай мой руки после этого чудовища. Я про кота, если что.
Сам он тоже вымыл руки, но рукава не одернул. Оставшись одна, Алена слезла с края ванны и уставилась в зеркало — тушь прошла все испытания, а вот дезодорант нет. Подмышки мокрые, но запаха нет, и на том спасибо. Вымыв руки, она осторожно коснулась белого полотенца — мать у него ненормальная.
Зато готовит хорошо, если, конечно, у нее нет кухарки. Дома слишком уж чисто, а представить эту даму драющей туалет довольно сложно. Хорошо еще она не стала расспрашивать незваную гостью. Ели молча. Тишину нарушал лишь звон вилок. С улицы сквозь толстые окна не доносилось ни звука.
— Куда ты спешишь? — встрепенулась хозяйка. Видать, заметила, как и Алена, что Александр Сергеевич украдкой поглядывает то на наручные часы, то на дисплей микроволновки. — Еще будем пить чай. Я специально испекла твой любимый лимонный пирог.
Значит, все-таки готовит она сама. Или же работу прислуги считает своей. Какая, собственно, разница — она чужая на этом празднике жизни. Вернее, лишняя. Впрочем, ее легко игнорировали.
— Один раз в сто лет ты можешь спокойно посидеть с матерью?
Александр Сергеевич скрестил приборы на пустой тарелке, и Алена поспешила сделать то же самое. Благо, хозяйка поскупилась и положила ей меньше, чем себе. Возможно, еды было ровно на двоих, или же хозяйка озаботилась фигурой гостьи. После восьми много есть вредно.
— Пригласи нас как-нибудь, — пожал плечами сын. — Мы с Оксаной с удовольствием придем.
Он сказал это без вызова, но мать расправила плечи:
— Я предпочитаю тебя с… — Эльвира метнула в сторону Алены испепеляющий взгляд. — С Еленой.
Александр Сергеевич откинул голову — во взгляде читался не вызов, а смертельная усталость.
— Я женат на Оксане. Если ты забыла.
— Я все помню. Лена, убери тарелки и поставь чашки.
— Мам, она не прислуга!
Он вскочил, без жалости сгреб английский фарфор и швырнул в раковину.
— А тебе пора бы обзавестись прислугой. Конечно, если тебя устраивает, что теща собирает по дому твои грязные носки…
— Свои носки я доношу до стиральной машины сам!
Теперь он уже огрызался, и Алена подскочила со стула, чтобы спасти чашки.
— Включи чайник, — бросила ей тут же хозяйка, но Александр Сергеевич успел нажать на кнопку раньше Алены.
— Мам, она даже не моя секретарша, а Реброва.
— А ты очень любишь чужих секретарш, — обернулась Эльвира, полоснув их обоих гневным взглядом.
— Мам, не при Лене! Пожалуйста! Хочешь, мы уйдем?
— Я хочу, чтобы ты сел и выпил со мной чай. У Лены руки не отвалятся поставить чашки.
Эльвира поднялась и направилась к буфету за прикрытым салфеткой блюдом. Алену порадовали размеры кухни — ее даже не обдало шлейфом хозяйских духов. Александр Сергеевич все же схватил чашки и поставил на стол. Алена осторожно пошла за ним с блюдечками, а затем вернулась к чайнику, хотя где брать чай, она не знала. Но хозяйка сама достала стеклянный чайник и бросила в него какой-то шарик. В кипятке, который залила туда Алена, он раскрылся в цветок. Красиво… Она завороженно глядела на чайное чудо и чуть не получила от хозяйки локтем по спине. Или как раз-таки получила, легонько, и тут же отнесла чайник на стол и разлила светлую ароматную жидкость по чашкам. Эльвира поставила на середину круглого стола разрезанный пирог. Алена напряглась — как его принято есть: руками или ложкой? Хозяйка не спешила брать кусок, ее сын тоже. Тогда Алена подскочила со стула, на который только что села, схватила лопаточку и положила первый кусок Александру Сергеевичу. Он взял его руками и уставился мимо нее на дверь. У Алены задрожали лопатки — как он живет в таком стрессе? Хоть где-то он расслабляется без стакана виски?