Заклятье зверя - Юлия Набокова

– Спасение, – непрестанно повторял Вернер себе под нос. – Гибель живого существа влечет наказание, а спасение жизни – отменяет предыдущее наказание.

Как он раньше не догадался? Ведь впервые заклятье настигло его еще на поле с орками. В ту ночь он четко видел звериную шерсть, которая покрыла ногу, чувствовал, как стал тесен ему башмак. Но тогда толком разобраться он не успел – к нему подскочил Хартвиг с просьбой помочь Ивонне. Вернер спас ей жизнь – и заклятье дало обратный ход.

Придя в себя в келье аббатиссы, он не обнаружил следов звериной личины. И вряд ли это можно было списать на искусную работу целительницы. Уж служительница-то Всевышнего, увидев звериную лапу вместо человеческой ноги, непременно подняла бы шум. Значит, к ней в дом Вернер попал уже без отметин зверя.

После отъезда из Трамории заклятье вновь и вновь вступало в силу с каждым убийством и беспощадно уродовало его тело. А ведь он убивал только тех, кто угрожал его собственной жизни или жизни его спутников: разбойника, безумную Кармиллу, дикого волка.

Нелепость, но заклятье наказало его даже за волка, даже за некроманта, который сам просил освободить его от Мортис. Но нет, заклятье Гидеона не делало никаких поблажек, не принимало никаких смягчающих обстоятельств. Убил – получай. И вот теперь у него появилась надежда. Спасение жизни Ивонны, даже совершенное без помощи магии, своими собственными силами, обратило заклятье вспять. А значит, чтобы вернуть себе полностью человеческий облик, всего-то и нужно, что спасти еще несколько жизней. Он уже впал в отчаяние после неудачи с эльфом и волшебниками, и вот у него появился вполне реальный шанс!

– Вернер, – окликнул его с крыльца Хартвиг, – ты что там? Иди подкрепись да поедем дальше.

– Иду. – Он махнул рукой и поспешил в гостиницу, чувствуя, что страшно проголодался.

Спасение – вот его шанс.

Легко сказать – трудно сделать! Дорога до Фергала обернулась для Вернера инквизиторской пыткой. Не сказать, чтобы уж совсем ничего не происходило. Отряд пришел на помощь купцам, возвращавшимся из столицы, и отбил напавших на них разбойников, потом уложил пару скелетов-разведчиков, шныряющих по Империи и вынюхивающих что-то по велению Мортис. Пришлось столкнуться и с зеленокожими: на этот раз их было мало, и битва закончилась бегством орков, даже толком не начавшись.

Возможностей защитить своих спутников было хоть отбавляй – только для этого необходимо было убивать тех, кто угрожал их жизни, а такое спасение заклятье Гидеона не засчитывало. Вернер старался держаться поодаль, прикрывал воинов магией, давая им возможность самим разделаться с противником, но все равно не уберегся.

Сперва, спасая Кельса от разбойника, подкравшегося со спины и занесшего топор, Вернер снова обзавелся хвостом. Затем во время столкновения с зеленокожими один из орков, бесстрашный и мощный, напролом кинулся к Бенедикте. Мечники в это время отражали первую атаку, и монахиня, державшаяся в стороне, осталась без защиты. Еще бы мгновение, и девушке конец. Но Вернер заметил зеленокожего и не раздумывал ни минуты. Однажды он уже не смог уберечь Адонию, погибнуть Бенедикте он не даст. Монашка, кажется, даже не осознала грозившей ей опасности. Только брезгливо скривилась, когда зеленая кровь орка брызнула на нее, и принялась тереть лицо и очищать платье. А Вернер чуть не взвыл от скрутившей его боли. Стоило орку упасть к его ногам, как заклятье не задержалось с наказанием.

Пока мечники успешно теснили зеленокожих к лесу, Вернер доковылял до кустов у дороги и, приподняв рубашку, выругался. Он стал волком ровно на половину тела – до пояса. Тело, покрытое звериной шерстью, еще сохраняло человеческие очертания, но оставалось немного до того момента, когда превращение полностью завершится.

– Тебя задели? – Встревоженный голос монахини прозвучал за спиной, заставив его подпрыгнуть от неожиданности. Вернер торопливо одернул рубаху, молясь, чтобы она ничего не заметила. Повернулся.

Бенедикта пристально смотрела на него, но во взгляде не было страха или брезгливости, только сострадание и желание помочь. Не видела, с облегчением понял Вернер.

– Все в порядке, – успокоил ее он.

– Уверен? – Девушка недовольно поджала тонкие губы и взглянула на него с вызовом. – Думаешь, я ни на что не гожусь?

– О чем ты? – Вернер растерялся от этой внезапной обиды.

– А то я не вижу, – дернула подбородком Бенедикта. – За все время в пути ты ни разу не принял моей помощи.

– Но со мной правда все в порядке, и я не нуждаюсь в исцелении, – примирительно ответил он. – А в твоих умениях сомнений нет: что я, не вижу, как ты ловко лечишь наших воинов во время схваток? Даже Хартвиг не раз говорил, что с целительницей нам очень повезло.

– Правда? – недоверчиво уточнила Бенедикта.

– Конечно правда. – Боль прошла так же быстро, как возникла, и Вернер нашел в себе силы широко улыбнуться.

– Спасибо, что спас меня от этого громилы, – серьезно сказала монахиня.

Поняла все-таки. А вот проклятое заклятье ничегошеньки не понимает! Вот же, стоит перед ним девушка, за спасение жизни благодарит! А что толку, если он за ее избавление расплачивается своей шкурой? Прямо хоть тащи монахиню к обрыву и кидай вниз в реку, а потом спасай, чтобы избавиться от последнего действия заклятья.

– Не за что, – в смятении пробормотал Вернер и ободряюще ей подмигнул: – Подлатаешь меня как-нибудь – сочтемся.

Бенедикта довольно кивнула и поспешила к повозке. Вернер тяжело поковылял следом, с трудом переставляя волчьи лапы и мечтая скорее взгромоздиться на лошадь.

Вновь потянулась дорога. Чем ближе к столице, тем чаще стали встречаться отряды инквизиторов и имперских асассинов. Несколько раз Вернер видел отряды, везущие пленников: полуголого некроманта в звериной шкуре, эльфийскую воительницу, мрачного головореза. Каждая такая встреча была уколом в сердце, напоминая об эльфе, которого он освободил. Еще больше омрачало настроение то, что Вернер понятия не имел, что натворил отпущенный им пленник. Был ли он искусным стратегом, который поведет войско на Империю? Или могущественным эльфийским магом, встреча с которым обернется гибелью для многих солдат Империи, а может, и уже обернулась? Живя в деревне, Вернер четко представлял границы между добром и злом.

Но стоило выйти за ворота и окунуться в настоящую жизнь, как стало понятно: эта грань очень условна. Гидеон часто повторял, что лучше получить рану, чем нанести ее, и считал злом любое убийство живого существа. Но разве не благо – остановить дикого орка, который угрожает жизни монахини? Разве не благо – убить лютого волка, который задумал вцепиться в глотку своей жертве? Разве не благо – освободить некроманта, который устал служить Мортис и мечтает обрести покой? Ему будет о чем поспорить с учителем, когда он вернется в деревню. Если вернется. Если еще сможет говорить, а не выть волком.

Еще более тяжелое чувство оставляли встречи с отрядами инквизиции. При виде высоких синих шляп охотников за ведьмами у Вернера сжималось сердце. Да и его спутники тут же умолкали, провожая взглядом несчастных заплаканных пленниц. Девушки и женщины, которым не повезло родиться с ведовским даром, были обречены. Инквизиция выслеживала их по всей Империи, находила даже в самых диких лесах, настигала в затерянных в горах пещерах, вырывала из рук отчаянно рыдающих родственников, не жалела детей, которым суждено стать сиротами.