Убийство на верхнем этаже - Энтони Беркли

И это снова подводит нас к первому из основных вопросов: почему там вообще оказались четки?

Итак, почему?

Это убийство, по определению, является тщательно спланированной акцией. Зачем же тогда убийце являться, здрасьте пожалуйста, с четками, когда простая веревка сгодилась бы ничуть не хуже? (И почему, кстати, методом убийства избрано удавление? Может, ответ в том, что женщине претило бить жертву по голове кочергой или чем-то подобным? Кроме того, она могла быть не уверена в собственных силах. Это, кстати, вписывается в гипотезу.) В общем, трудно избежать соблазна, предположив, что преступление как-то связано с религиозными проблемами, но в качестве мотива ничего умнее убийцы, замышляющего второй Папский заговор, Роджеру в голову не пришло.

Итак, вопрос с четками пока отложим. Жаль, что он не сказал о них в разговоре с мисс Деламер. Она, кажется, католичка, может, могла бы помочь с головоломкой. Может, сумела бы даже опознать четки. Что, если она обронила на лестнице свои собственные, а убийца их подобрал? Это объяснило бы выбор орудия убийства. Но на этот вопрос ему завтра ответит Морсби.

Он переключился на мысли о таинственном беглеце, которым, как это теперь достоверно известно, не являлся мистер Джеймс Уоткинс.

Этот беглец, честно говоря, был просто помехой, той единственной деталью головоломки, которая не вписывалась в интерьер «Монмут-мэншинс», единственный просчет в сочиненной Роджером версии преступления. И хотя последние несколько дней Роджер сознательно старался о беглеце не думать, невозможно пренебрегать им вечно. Его нужно отловить, свалить наземь и расшифровать.

За ним тенью бежала еще одна нелепица. Мало того что беглец не вмещался в версию Роджера (в остальном, с его точки зрения, очень здравую), которая заключалась в том, что мисс Барнетт была убита кем-то из соседей по дому. Он еще и уничтожал гениальную догадку о клочке ваты, будильнике и прочем. Беглец полностью подтверждал показания Эннисмор-Смитов: время совпадало. И его появление выбивало почву из-под гипотезы о будильнике. Потому что это слишком уж неправдоподобное совпадение, чтобы точно в то время, когда стрелка будильника дошла до намеченного часа, появился на улице совершенно не относящийся к делу беглец.

Но, может быть, он как раз относится к делу?

Здравый смысл Роджера возопил, но Роджер этот вопль игнорировал. Он не выстраивал стройную систему доказательств от факта к факту, он сознательно поощрял свое воображение, какие бы фортели оно ни выкидывало. Сама исходная точка, с которой он позволил стартовать воображению, а именно виновность миссис Эннисмор-Смит, была, очень может быть, ошибочной; мысль о будильнике (под каковым Роджер подразумевал любое механическое приспособление для производства шума и грохота в заранее заданное время), без всякого сомнения, могла оказаться сущим вздором; но если человек бродит по лугу достаточно долго и достаточно усердно, хоть и наугад, пятьдесят шансов против пятидесяти, что рано или поздно он набредет на листок клевера с четырьмя лепестками, — разумеется, если четырехлепестковый клевер растет на этом лугу. А на том, по которому бродил сейчас Роджер, такой юге вер водился в избытке, хотя распознать его ох как непросто. Так что побредем дальше.

Отлично. Мы остановились на том, что единственный способ примирить беглеца с будильником — это признать, что его появление на улице ничуть не случайность, а сознательный ход.

Это означает, что беглец был подручным убийцы. Ну я почему нет? В жизни случаются и более странные вещи, чем убийца с подручным. По крайней мере, этим устанавливается, что беглец — не убийца. Больше того, это объясняет, почему ему вздумалось лезть на стену вместо того, чтобы выйти в дверь. Сам преступник наверняка разведал окрестности, помощник мог этого и не сделать.

Нет, это не годится. Миссис Эннисмор-Смит — а под миссис Эннисмор-Смит Роджер имел в виду преступного обитателя «Монмут-мэншинс», на которого покуда указывали обстоятельства, — итак, миссис Эннисмор-Смит прекрасно знала о двери в стене. С ее вниманием к деталям невозможно представить, чтобы она не рассказала о двери помощнику и тому не пришлось бы выставлять себя напоказ, перелезая через стену. Так что…

Здравый смысл Роджера снова взбунтовался, и на этот раз Роджер не смог к нему не прислушаться. Ты глупец, сказал ему здравый смысл, и Роджер кивнул, соглашаясь. Главное назначение подручного — привлечь к себе внимание, и ничего больше! Мы ведь доказали уже, к совершенному собственному удовольствию, что, этой ночью никто не мог незамеченным выбраться из «Монмут-мэншинс» — ни убийца, ни подручный убийцы. «Монмут-мэншинс» этой ночью был недоступней средневекового замка. Следовательно, подручный никогда не был в стенах этой крепости. Единственное, что ему пришлось сделать, и единственное, в чем состояла его задача (принимая во внимание, что у миссис Эннисмор-Смит хватило духу выполнить основную работу), — это устроить так, чтобы кто-то видел, как он перелезает через стену в переулок и как сумасшедший бежит по окрестным улицам прочь от «Монмут-мэншинс» ровно в 1.20 пополуночи в среду. Кто ж найдется такой толковый и даже сверхтолковый, кто бы понял, что Убийство вовсе не совершалось в 1.20, что беглец в нем не повинен и что алиби жены, обеспеченное ничего не подозревающим и готовым подтвердить его под присягой мистером Эннисмор-Смитом, полностью рушится?

«Разумеется, никто, — с удовольствием ответил себе Роджер Шерингэм, — за исключением разве что Роджера Шерингэма».

Он допил пиво и снова направился в кладовую за новой порцией. В этот вечер он продвинулся дальше, чем за все время с начала расследования, и с присущей ему скромностью отнес свой успех на счет пива.

Из всех блох, выловленных им покуда, самой плодотворной оказался беглец. Снова расположившись перед камином, Роджер решил, что еще поработает с беглецом.

Итак, на данный момент установлено, что задачей подручного было в 1.20 ночи организовать подозрительное, с точки зрения свидетелей, бегство со двора посредством перелезания через стену, вместо того чтобы пройти в дверь, и привлечь таким образом внимание шофера, и тогда…

Роджер встрепенулся. Каким же образом эти двое могли знать наперед, что шофер вернется примерно в 1.20? Он ведь совершенно случайно приехал именно в это время. Даже его хозяйка тремя часами раньше не могла знать, во сколько его отпустит.

Тут надо переставить акценты. То, что подручный вскарабкался на стену для того, чтобы привлечь внимание, очевидно. Этому просто нет другого объяснения, особенно если учесть, что он знал о наличии в стене двери. Отсюда следует, что точный момент преодоления стены зависел от времени возвращения шофера, а вовсе не от часа, заранее установленного миссис Эннисмор-Смит. Как тогда объяснить столь точное совпадение с шумом в спальне мисс Барнетт?

— Черт побери! — воскликнул Роджер после недолгого размышления. — Именно подручный, а вовсе не какие-то механические приспособления, вот кто осуществил все шумовые эффекты!

Это действительно был шаг вперед.

Чем больше Роджер обдумывал эту идею, тем больше она ему нравилась. Итак, роль подручного состояла не только в том, чтобы, убегая, привлечь к себе внимание, но и в том, чтобы нашуметь, да так, чтобы полдома перебудить, точно в момент бегства. Так что он не тронулся с места, пока шофер, которого он дожидался часами и за которым следил в дверную щелку, не появился из ворот гаража. Затем представление набрало стремительный темп.