Брачный экстрим. Школа "Челси" - Татьяна Огородникова

По материалам статьи Д. Нарицына «Неравный брак»

Меру коварства нашей учительницы и блеск беспроигрышных схем, которые она составляла, мы сможем оценить только впоследствии. Знакомство Инги и Толстого Гены – так его называли друзья, когда его не было рядом, – произошло при нетипичных обстоятельствах.

Гена был болен, толст, женат и богат. Впрочем, его болезнь уже давно была внесена в рамки «образа жизни», потому что парень страдал сахарным диабетом. Шприц с инсулином у него был всегда при себе, прибор для измерения уровня сахара – тоже. Но Толстый отличался безответственным нравом и иногда напивался до такого состояния, что не мог сообразить, отчего ему плохо: то ли от количества поглощенного спиртного, то ли от болезни. Не получив ответа на вопрос, он на всякий случай вкалывал дозу инсулина. Слава богу, это срабатывало.

Супруга Толстого, напротив, была худощава. Она отличалась кротким характером и по-своему любила толстяка, который старался не обижать строгую и верную жену. Разве что наносил пару ударов по печени в моменты сильного раздражения… Но это была их тайна. Верочка под смертной пыткой не призналась бы ни одной живой душе в том, что иногда испытывает в браке дискомфорт. Два шустрых пацаненка всегда вовремя отправлялись спать, няня была изолирована от посещения нижних этажей после девяти часов. Только Верина мама иной раз могла заподозрить неладное, но дочь каждый раз находила отговорку.

– Что это вчера ночью был за стук? – осторожно интересовалась мама.

– Я уронила вазу, осколки в ведре. – Верины ответы всегда были сухи, доказательны и предельно кратки.

Мама предпочитала не вдаваться в подробности, потому что, спасибо Геночке, имела возможность жить в свое удовольствие, показывать подругам шикарные подарки дорогого зятя, ездить с детьми на море и в горы и кадрить вдовцов определенной возрастной категории. Иногда, впрочем, Вера заставала маму в слезах перед иконой, но они дружно делали вид, что слезы имеют отношение к маминым проблемам, а отнюдь не к счастливой Вериной жизни.

Верочка была до того тиха и незаметна, что умудрилась даже в любви к детям уступить пальму первенства Толстому Гене и нянечке. Веру тревожили только в экстренных случаях, когда дети категорически настаивали на том, что семейный обед по выходным дням должен собирать всех членов фамилии за одним столом. Мама Вера должна испечь пирог и заварить чай. На этом, собственно, ее функции заканчивались.

Вера была тихоней и очень боялась боли. Еще больше она боялась своего большого, но справедливого мужа, который наказывал ее только по делу. Ведь она была настолько не приспособлена к жизни, что в нужный момент не могла даже сделать ему укол. Она боялась.

Впрочем, поначалу Толстый Генка вполне профессионально колол себе спасительные инъекции, пока его телеса не достигли таких размеров, что он не мог даже нагнуться, чтобы увидеть место укола. Поэтому с некоторых пор в доме регулярно стала появляться медсестра из страховой клиники АО «Медицина» и проводить ежедневные замеры, заборы и уколы. Это продолжалось почти два года, к появлению розовощекой докторши все привыкли и не выпускали Толстого Гену из дома, пока медсестра не кивнет одобрительно, мол, можно, пускай идет. Иногда она приезжала вечером, если возникала необходимость дополнительного контроля, – в случаях, когда Толстяк выпивал, болел или просто хандрил.

Гена по-своему любил свою жену: за кроткий нрав, за невмешательство в его личную жизнь и боязливое уважение. Но юношеская потребность носить малышку на руках давно уступила место плотскому раздражению и бытовой неудовлетворенности. Вера была виновата во всем, в чем ее считал нужным обвинить Гена Толстый. В частности, Гена частенько задумывался: а достиг бы он чемпионского титула в верхней весовой шкале, если бы у него была другая жена, не такая овца, как Вера? На этот вопрос у него не было однозначного ответа, потому что Толстый набирал вес еще и потому, что испытывал настоящую страсть к вкусной и питательной еде.

Он с детства не терпел зеленых овощей, фруктов и травы. Но обожал сладости, жирное мясо, белый хлеб и каши. «Утро без каши – все равно что ужин без картошки, словом, деньги на ветер», – любил приговаривать он.

По большому счету Толстый был человек комфортный, в смысле любил чувствовать себя комфортно. Для собственного удобства он выкупил два этажа в одном подъезде. Цель состояла в оптимизации проживания.

Иногда Гена любил побыть один. Но при его болезненном состоянии не мог себе позволить остаться без близких рядом. Поэтому оборудовал пристойное логово для большого человека на двух уровнях с правой стороны от лифта, а оставшаяся семья, тоже вполне себе комфортно, расположилась по левую сторону. Медсестра уверенно приходила по утрам в левую половину апартаментов, правда, предварительно получала ключ от Веры у правой двери. Толстый Гена получал условный сигнал нежного треньканья золотого домашнего колокольчика. Для подачи сигнала маленькая Вера подбегала к двери Гениной спальни и, не открывая ее, несколько раз махала колокольчиком. Гена понимал: медсестра на базе.

К утреннему появлению медработника все давно привыкли. После визитов женщина заносила ключи и оставалась на чаепитие. Частенько она уходила с подарками: красивыми чайными коробками, тортиками, конфетами, вином, иногда даже денежными премиями.

В этот день, казалось, все идет как обычно. Кроме одного: вместо привычной домашней медсестры Оксаны Игоревны за ключами пришла другая, по имени Инга, намного моложе, красивее, хотя тоже довольно скромная и очень неуверенная. Правда, семью предупредили заранее, что у Оксаны Игоревны закончился контракт и она получила другой патронат, семья не возражала, потому что ей было наплевать, кто будет отправлять Толстого Гену на работу – Оксана Игоревна, Инга или Матвей Степанович из соседнего подъезда.

Важно хватать движимость и недвижимость в первые месяцы ухаживания. Психологи предупреждают: острый период полового влечения длится от двух месяцев до полугода. И только в это время можно сыграть на ревности и сорвать крупный куш. Как писал Овидий: «За обещания мужей – обещаньями, жены, платите. Ласкою – только за дар, вот ваш устав и закон!» За этот совет главный римский толстосумик сослал Овидия к Черному морю, потому что совет этот реально работает, а племени толстосумиков это не на руку.

© city_courtesans, 14.03.2006. Правда о любовницах российских олигархов

– Здравствуйте, я – ваша новая медсестра, – тихо произнесла девушка, не поднимая глаз от веселого оранжевого напольного коврика.

– Здравствуйте, мы знаем, нас предупредили, что с сегодняшнего дня у нас будет новый медработник. – Вера держалась очень приветливо и старалась подбодрить новенькую. – Как вас зовут?

– Инга.

– Очень приятно, Инга, меня– Вера.

Новенькая производила жалкое впечатление: симпатичная, худенькая, темненькая, с хорошенькой фигуркой, в огромных очках, она нервничала до такой степени, что даже не могла скрыть дрожь длиннющих черных ресниц и пухлых детских губ. Тонкий носик с изящной горбинкой тоже предательски подергивал ноздрями. Вере стало жалко девушку. «Бедняжка, наверное, ты упадешь в обморок, когда увидишь это уебище…» Вера крайне редко ругалась матом, и то мысленно.