Небесные воины - Вадим Проскурин

Она выслушала мой рассказ молча, не задавая вопросов и никак не выражая отношения к моим словам. Но когда я закончил, она выразила все сразу. Никогда не слышал, чтобы кто-то ругался так витиевато и с таким чувством.

— Нельзя нам было сюда лезть, — сказала она, немного успокоившись. — Кто мог подумать, что легенды оживут… Хотя нет, я должна была об этом подумать. Вся вселенная состоит из противоположностей. Если в раю появились архангелы, значит, где-то должны появиться черти. Люцифер… твою мать!

— Боишься? — сочувственно спросил я.

— Боюсь, — призналась Головастик.

Я начал объяснять:

— Он говорил, что не злится на тебя…

Но Головастик меня прервала.

— Я не этого боюсь, — сказала она. — Просто я привыкла считать, что во всех известных мирах осталось только трое богов, четверо, если считать тебя, а если считать ушедших — семь-восемь, ну, девять, но никак не больше. Я допускала, что кто-то из нас может случайно открыть мир, в котором обитают другие боги, но я не думала, что это произойдет так быстро. Какой дурак станет плодить себе конкурентов? Я не учла, что это можно сделать сдуру, просто не подумав о последствиях. И я не знала, что воля простых людей может так сильно влиять на бытие свежеоткрытого мира. Кто мог подумать, что эти несчастные алкоголики приведут в нашу вселенную самого Люцифера?

— Ты сможешь с ним справиться? — спросил я.

— Не знаю, — ответила Головастик. — И не хочу узнавать, честно говоря. Надеюсь, он не врал, что ему наплевать на наши разборки. А если он врал, тогда я даже не знаю… Зря я оставила тебя в раю одного. Ты ведь об этом начал рассказывать, когда я тебя обругала?

— Об этом, — кивнул я.

— Ты должен был настоять, чтобы я тебя выслушала. Если бы я знала, что с тобой происходит…

— Я тогда и сам не знал, что со мной происходит, — вздохнул я. — Думал, ад будет таким же пустым, как рай поначалу. То есть, не думал…

— В том-то и дело, что не думал. Но теперь уже поздно рвать на себе волосы. Я ведь тоже дура еще та. Должна была сообразить, что тебя нельзя оставлять в раю без прикрытия. Привыкла быть самой крутой во всей вселенной, расслабилась… Эх, да что там говорить…

— Хочешь на ад посмотреть? — предложил я. — Могу проводить, тут недалеко.

— Не хочу, — отрезала Головастик. — Кстати, мы зря тут сидим. Не дай бог, припрется в гости еще кто-нибудь сверхъестественный.

— К тебе пойдем? — спросил я.

Головастик немного помолчала и ответила:

— Нет, ко мне мы не пойдем. Мы пойдем другим путем.

Я и не знал, что Головастик умеет пробивать магическую защиту обиталища Четырехглазого. А еще больше меня удивило, что сам Четырехглазый отнесся к нашему визиту совершенно спокойно. Поднял голову, коротко кивнул и снова склонился над грядкой огурцов, выпалывая сорняки.

— Все медитируешь? — спросила Головастик.

— Это не медитация, — покачал головой Четырехглазый. — Физический труд на свежем воздухе тоже полезен для души и тела, но это не медитация. Когда ты медитируешь…

— Избавь меня от подробностей, — перебила его Головастик. — У нас проблемы.

— Вечно у тебя проблемы, — кивнул Четырехглазый и потянулся за мотыгой, перерубить особенно крупный сорняк.

— У нас серьезные проблемы, — заявила Головастик. — У всех нас. Пока ты маешься дурью, во вселенной появился настоящий загробный мир.

— Говорил же я, что ваши семитские штучки не доведут до добра, — невозмутимо прокомментировал Четырехглазый. — Вместо того, чтобы всяким пророкам поклоняться, лучше бы Конфуция почитали. Или даосов.

Головастик глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я понял, что она сознательно сдерживает себя, чтобы не наговорить сгоряча лишнего.

— Дыхательными упражнениями следует заниматься до того, как сделаешь глупость, — сказал Четырехглазый. — Тогда и глупость не сделаешь.

— Ты считаешь, мы сделали глупость? — спросила Головастик.

— А что, нет? — ответил Четырехглазый вопросом на вопрос. — Кто тебя тянул в параллельные миры?

— Но ты живешь в параллельном мире уже две тысячи лет!

— В моем мире нет ни людей, ни богов, — сказал Четырехглазый. — Потому что я осторожен. А ты нет. Сколько дней ты медитировала перед тем, как открыть свой первый мир?

— Я не люблю медитировать, — смущенно ответила Головастик.

— Зря. Очень помогает держать воображение в отведенном для него месте. Ну ладно, я еще могу допустить, что ты открыла опасный мир случайно, не подумав о последствиях. Но зачем ты подарила это знание Бомжу?

— У меня не было другого выхода. Ты же помнишь, какую кашу он заварил.

— Другой выход есть всегда, — наставительно произнес Четырехглазый. — Ты могла тихо уйти, разменяв Сергея на Лену. Судьба мира к тому моменту была уже решена, не было никакой необходимости продолжать противостояние.

Я непроизвольно поежился. Головастик бросила на меня быстрый взгляд и сказала:

— Я не могла его бросить.

— Могла, — возразил Четырехглазый. — Но не захотела. Что ж, это твое право и твой выбор. Но почему ты не пообещала Бомжу что-нибудь менее значимое?

— Он бы не согласился на менее значимое!

— И это говорит мать лжи, — улыбнулся Четырехглазый. — Ни за что не поверю, что ты не могла так сформулировать условия сделки, чтобы запутать Бомжа и втюхать ему пустышку.

— Я так и сделала, — заявила Головастик. — Он подразумевал гораздо большее.

— А ты должна была дать ему гораздо меньшее, — заявил Четырехглазый. — А раз уж дала то, что нельзя давать — потом надо было принять меры.

— Какие меры? — настороженно спросила Головастик. — Убить его, что ли?

Четырехглазый пожал плечами.

— Может, и убить, — сказал он. — Тебе виднее. Но раз ты дала такую силу тому, кто наверняка направит ее во вред, ты обязана была принять меры. Если не убить, так хотя бы следить за каждым его шагом.

— Как можно за ним следить? — удивилась Головастик. — Любой из нас, если захочется скрыться от наблюдения товарищей…

Четырехглазый покровительственно улыбнулся.

— Ну-ну, — сказал он. — Если тебе что-то не по силам, это еще не значит, что оно не по силам никому. Установить слежку за богом вполне возможно.

— Ты знаешь, где сейчас Бомж?! — воскликнула Головастик.

— Знаю, — подтвердил Четырехглазый. — Я всегда знаю, где находится каждый из вас. Кто-то должен это знать. Кто-то должен нести ответственность за свору престарелых оболтусов, вообразивших себя всемогущими. Иначе вы бы давно уже разнесли планету на куски.