Цвет твоей крови - Александр Бушков

Грайт подождал, не скажу ли я еще что-то, и, убедившись, что короткая дискуссия окончена, подхлестнул коня, вновь поехал во главе нашей небольшой кавалькады.

Кони шли прежним аллюром, пока что не выказывая усталости. Равнина по-прежнему казалась бесконечной – зеленели кусты, алели цветы, окрестный пейзаж был столь однообразным, что порой, пусть и редко, начинало казаться, что кони перебирают ногами на месте, а кусты сами по себе плывут нам навстречу. Солнышко, несомненно, миновало зенит и помаленьку пошло на закат. Не знаю, сколько времени осталось до темноты, но кое-какие заключения сделал. В свое время нас долго и хорошо учили чувствовать отрезки времени без часов, и у меня неплохо это получалось. Так что сейчас я мог с уверенностью сказать: здешний час равен примерно полутора нашим. Ошибка в ту или иную сторону минут на пять или чуть побольше особой роли не играет. Правда, и эта информация была совершенно бесполезной…

С некоторых пор я испытывал определенное неудобство, не таившее никакой загадки. Малая нужда стала помаленьку подпирать. Не то чтобы было невтерпеж, но неудобство давало о себе знать. Хорошо было коням – иногда кто-то из них начинал себя вести в точности так, как в подобных случаях наши лошади, всадник останавливался, а следом и вся кавалькада, и конь пускал могучую струю. Ну а большую нужду конь преспокойно справляет на ходу.

Хорошо им… Можно только позавидовать. Конечно, Грайт наверняка остановил бы кавалькаду, если бы я объяснил причину, но мне было бы чертовски неудобно справлять малую нужду в присутствии Алатиэль, хотя она, разумеется, повернулась бы спиной. Куда ни глянь, кустики не выше лошадиных колен. А если, не дай бог, понос прошибет? Вовсе уж позорно получится. Интересно все же, как обходились мушкетеры, долго ездившие по обитаемым местам? Ну, с ними не было девушки, да и наверняка в те времена, когда придорожных сортиров не было (как, впрочем, и сейчас), вполне возможно, что непринужденно делать свои дела на обочине считалось в порядке вещей. Вовсе уж интересно, как обстояло с путешествующими в каретах знатными дамами…

Ага! Кое-что изменилось, монотонность здешнего пейзажа оказалась малость нарушенной. Посреди кустарника росло высокое дерево, не похожее на деревья в том лесу, что мы покинули. У этого ветки плавно загибались к стволу, чем выше, тем они меньше, так что пышная зеленая крона больше всего напоминала красиво вычерченный конус с полукруглым днищем. Симпатичное дерево, пожалуй, вполне подходящее на роль новогодней елки – разве что вместо иголок широкие листья, похожие на кленовые.

Когда мы проезжали мимо, явственно слышно было, как кто-то мелкий шебуршится в листве, малость притихнув при нашем приближении. Вот еще одно дерево и еще, а слева целая группа из пяти зеленых конусов…

Когда Грайт приостановился свериться в очередной раз с картой и компасом, я сказал без вопросительного тона:

– Такое впечатление, что лес близко…

– Ну да, – кивнул он, пряча компас в карман, а свернутую в тугую трубочку карту загоняя за обшлаг. – Скоро начнется. Нам по нему ехать и ехать…

– Зверье бродит?

– Бывает, – пожал он плечами. – А вообще-то есть старая поговорка: самый опасный зверь в лесу – это человек… Что ты улыбаешься?

– Забавно, – сказал я. – У нас точно такая же поговорка есть.

– Ничего удивительного. Леса, люди и звери везде одинаковы… или почти.

Я решился на вопрос, который меня и в самом деле заинтересовал как географа-любителя:

– Есть еще миры вроде вашего и нашего? Куда можно попасть по Тропам?

Он ответил без промедления:

– Вроде бы есть. Во всяком случае, можно сказать, что известны три: наш, ваш и тот, откуда пришли ватаки. Должны быть и другие, но пока что не было времени впустую тешить любопытство. Есть более важные дела. Как только мы обнаружили, что в вашем мире многое можно использовать против ватаков, на этом и сосредоточили все усилия. Думаю, ты поступил бы так же?

– Уж это непременно, – кивнул я.

Алатиэль протянула с заблестевшими глазами:

– А я бы с удовольствием попутешествовала по разным Тропам и разным мирам. Там должно быть страшно интересно, я в мире Костатена убедилась: столько незнакомого и любопытного…

– Потерпи, – хмыкнул Грайт. – Разделаемся с ватаками – и броди по Тропам хоть недели напролет.

– Но я же не вполне умею, – сказала она, такое впечатление, чуть растерянно. – Или мне дадут…

Грайт прямо-таки ожег ее взглядом, и она умолкла с видом человека, вот-вот сболтнувшего бы лишнее. Снова какие-то непонятные секреты, в которые меня не хотят посвящать. Ну переживу, я, как уже неоднократно поминалось, не ученый, в первую очередь горящий жаждой познания…

Все чаще попадались деревья-конусы – россыпью и кучками. Ну да, впереди показалась зеленая полоса, становившаяся все выше, и вскоре стало ясно, что это опушка не особенно и густого леса, протянувшегося до горизонта справа и слева. Кони вдруг запрядали ушами и без понукания ускорили бег.

– Ага, почуяли воду, – спокойно сказал мне Грайт. – Где-то близко.

– Будем делать привал?

– Недолгий. Кони не заморились, но все равно лучше дать им короткий отдых – и ехать дальше. Лес не такой уж и широкий, если не случится чего-то непредвиденного, довольно быстро доберемся до Большого Тракта, а к темноте – и до постоялого двора. Чтобы как следует отдохнули и мы, и кони. Тогда к середине следующего дня доберемся до города – и полдела будет сделано…

Примерно через полчаса – моих полчаса – мы подъехали к лесу, а там и въехали в него. Ехать по лесу оказалось довольно легко: ничего похожего на чащобу, деревья стоят не так уж густо, разве что временами приходится малость вилять, объезжать поваленные стволы, слишком толстые, чтобы кони через них просто перешагнули или перескочили, – или тесные группочки совсем молодых деревьев, где самым сильным и жизнелюбивым еще предстояло придушить более слабые и прочно утвердиться в одиночестве. Кусты росли во множестве, но главным образом крайне хрупкие, вроде папоротников, кони легко раздвигали их грудью, а то и ломали. Гораздо реже, но попадались заросли и других – с толстыми, твердыми даже на вид раскидистыми черноватыми ветками, гроздьями маленьких овальных листочков. Вот их приходилось объезжать.

Одним словом, лес выглядел приветливым, вполне гостеприимным – пронизанный солнцем, как на картинах Шишкина или Левитана, ничуть не угрюмый. Тот, что мы покинули, тоже не выглядел мрачным пристанищем Бабы-яги или леших, – но этот казался еще уютнее.

Вскоре обнаружилась и вода – еще издали послышалось журчание, и очень быстро меж деревьев показался широкий спокойный ручей с прозрачной водой, россыпью разноцветных камушков на дне и несколько раз быстро промелькивавшими серебристыми полосками – похоже, здешние рыбешки, плававшие со скоростью бегущего зайца, так что рассмотреть их не удавалось – ну, я не рыбак и тем более не ихтиолог, так что философски переживу и это…