Герда - Эдуард Веркин

Переросток начал было поднимать кулаки, но чернявый повторил:

– Вон, я сказал.

Как-то он это так сказал, что переросток отступил. И все остальные с ним тоже, повернулись и пошагали прочь, за угол. Как все просто.

– Что так долго-то? – спросила Саша.

– Извини, задержали, – улыбнулся Костя. – Не сильно вас?

– Не.

– Кто тебя толкнул? – спросил Костя.

– Да ладно, никто, – отмахнулась Саша. – Проехали.

– Зачем проехали? Я с ними вечером поговорю поплотнее.

– Не надо, Костя, – сказала Саша строго. – Я тебя прошу – не надо. Ты все усложняешь.

Костя поглядел вслед ушедшим.

– Надо, – сказал он. – Таких только так…

– Костя, – потребовала Саша.

– Как скажешь, – сказал Костя уже миролюбиво.

– Лучше коробки пересчитайте, – отмахнулась Саша. – И заносите их уже, нечего цирк устраивать.

Чернявый Костя согласно кивнул, сказал что-то своим героям, и они тут же принялись заносить в здание коробки. Работали они быстро и слаженно, через минуту коробок не осталось. Саша достала накладные, протянула Косте. Он подписал.

– Как с путевками? – спросил.

– Путевки будут, – кивнула Саша. – Конечно, только на июль. Зато всех, наверное, возьмем. Спортивный лагерь. Остальное как? Подтвердилось?

– Подтвердилось вроде, – Костя поглядел на меня.

– Точно?

– Похоже.

Костя поглядел на меня пристальнее.

– Это наш фотограф, – сказала Саша. – Фотик возьми.

Я направился к фургону, забрал аппарат. Газелист на меня даже не посмотрел. Может, стыдно было.

Саша и Костя обсуждали чего-то вполголоса, Костя кивал в сторону забора, показывал пальцем, Саша записывала в блокнот.

– Тут сходить кое-куда надо, – сказала Саша, когда я подошел.

– Куда?

– Тут недалеко, – ответил Костик. – Километра два. А там дорога рядом, сядете на автобус.

– А что делать-то?

– Пофоткать надо, – Саша кивнула на аппарат. – Фоткать умеешь?

– Да вроде.

– Тогда вперед. Тут тропинка.

Костя двинулся в сторону гаражей. Мы с Сашей за ним. Костя шагал уверенно, и Саша тоже, а я нет, думал о том, что именно мне надо будет снимать. Что-то подсказывало, что ничего хорошего. Слишком уж сосредоточенны были и Сашка, и этот Костя.

Территория интерната оказалась вполне изрядной. Гаражи, теплицы, сад, огороды и в конце забор. Когда-то вполне себе непроходимый, из бетонных панелей, теперь же жалкий, в дырьях и проединах. Конечно, это все сделал климат, мороз, дождь и прочее, однако мне почему-то казалось, что это воспитанники интерната старались вырваться с территории, подтачивали забор изнутри, и он все-таки сдался.

Костя пролез в дыру, мы пролезли за ним и оказались в лесу. Улица Отдельная проходила по южной границе города, но я не знал, что город этой улицей и заканчивался. Мы шагнули за бетонный забор и тут же оказались в лесу, причем в глухом каком-то. Тихо тут было, города не слышно.

– Хороший лес, – отметила Саша. – Дремучий.

– Тут грибов много, – сказал Костя. – Осенью белые, рыжики, грузди попадаются. Сейчас сморчки как раз. Хороший лес, да. Наши собирают и у дороги продают, хоть какие-то деньги. Три дня назад пять человек отправились за сморчками и нашли. То есть увидели. Ну, я тебе пересылал.

– Там почти ничего не разглядеть, – сказала Саша. – Зеленка, камера дрожит.

– Ботя снимал, – пояснил Костя. – У него руки трясутся, ты же знаешь. Они вчера тоже, кстати, привозили… Тут овраг, осторожнее надо.

Овраг оказался глубоким, мостки шаткими. За оврагом обнаружилась брошенная железная дорога, за ней снова лес. Сосны. Трава. Красиво. Шишки.

– Уже рядом, – сказал Костя.

– Странно, что не воняет, – Саша понюхала воздух. – Должно же вонять.

– Во-во, – кивнул Костя. – Не воняет. Это тоже… Вон, уже пришли. Там бочаг, в него и сбрасывают…

Тут я вообще-то испугался. Лес, бочаг, сбрасывают, какие только мысли в голову не пришли. Честно.

– Я с утра двух сюда послал, – сказал Костя. – Они поснимали. Машина с номерами коммунхоза, все зафиксировано.

– А почему сюда? – спросила Саша.

– Да кто его знает? Раздолбайство. Или еще чего. На бензине экономят. Непонятно, почему не воняет… Мы посчитали, тут двести голов примерно… Осторожно!

Я споткнулся и упал в траву. Увидел глаз. Он смотрел на меня, большой, круглый, черный, по нему ползла муха с синим металлическим брюхом.

Костя схватил меня за шиворот, поднял на ноги.

– Тут осторожнее надо, – сказал Костя. – Осторожнее.

Рога, за них я запнулся. За коровью голову, она лежала в траве… А в двух метрах от нас была яма, заполненная этими головами доверху. Коровьими. Черными. И все они смотрели…

Меня затошнило, хотя запаха на самом деле не чувствовалось.

– Отлично, – Саша вытерла нос. – Молодцы вы.

– Да ладно, – отмахнулся Костя. – Случайно получилось.

– Случайно не случайно, а… Молодцы. Этот мордатый давно заслужил, совсем зарвался. Ладно, винные магазины на каждом углу, так еще и в ларьках продают. Мы восемь раз контрольки делали – всем по фигу, продают даже пятнадцатилетним.

Я ничего не понимал. А они, кажется, понимали.

– Теперь допрыгался, – сказала Саша. – Теперь все… А что за яма?

– Тут, видимо, пруд был, – объяснял Костя. – Они со стороны дороги сюда заезжают и сбрасывают.

Я все смотрел на головы. Какой-то кошмар… Откуда здесь столько голов… Кто-то привозит…

– Интересно, они заразные? – спросила Саша.

– А кто его знает? – пожал плечами Костя. – Собаки почему-то не жрут.

– В любом случае попадалово, – Саша поморщилась. – Если заразные, то это означает, что они мясо куда-то сбывают. Заразное мясо. А если не заразные, то вообще вилы… Под видом бешенства списали целое стадо.

– Это, наверное, в особо крупных, – сказал Костя.

– Угу, – кивнула Саша. – Вполне может быть. Машины точно муниципальные?

– Точно, – подтвердил Костя. – Наши пробили номера по базе. Коммунхоз. Там его брат двоюродный, кажется, работает. Короче, это…

– Бомба, – закончила Саша. – Теперь вся эта банда полетит с громким присвистом. Сейчас…

Саша достала телефон, сказала мне:

– Гош, ты снимай, снимай, чего стоишь?

Я вспомнил про фотоаппарат, достал его из кофра, сделал несколько снимков. Даже фотографировать это было как-то противно.