Ее тайный возлюбленный - Сара Беннет

Растерявшись, она промолчала, не зная, что ему ответить. Должна ли она ему сказать, что лорд Эпплби обнимал ее всего лишь один раз?

Впрочем, рассказывать ему обо всем ей показалось небезопасным. Достаточно было лишь чуть-чуть приоткрыть ему душу. Время полной откровенности еще не наступило.

Его пальцы ласково касались ее бедер, промежности, постепенно доводя ее до крайнего возбуждения; она извивалась, дрожала, едва удерживая крики восторга.

— Скажите, что вы хотите меня, — потребовал он.

— Я хочу вас, — простонала она, а ее губы устремились навстречу его губам.

Лежа на кровати, она чувствовала, как его обнаженное тело двигалось вдоль ее тела, твердое вдоль мягкого, мускулистое вдоль нежного. Он приподнял ее слегка за ягодицы, и тут их воссоединение стало полным.

Наемный грабитель и разбойник, незнакомец, слуга и джентльмен. Гремучая смесь. Но ей было абсолютно безразлично. Глубинное женское начало признавало в нем нечто родное и близкое и даже уже считало своей собственностью.

— Ну, скажите мне, — шептал он ей на ухо.

«Неужели он способен читать мои мысли?» Антуанетта глубоко вздохнула, и ее пальцы впились в кожу на его спине, оставляя на ней царапины.

— Скажите мне, — еще требовательнее попросил он, еще глубже входя в нее и доводя ее до полного восторженного изнеможения.

— Да, да, да…

Она утопала в блаженстве и уже не ощущала ничего иного, кроме его и себя, двух половинок, слившихся воедино. Он еще и еще входил в ее глубину, а затем, открыв рот, изогнувшись всем телом, застонал от наслаждения.

А еще через пару минут, обмякшая и расслабленная, Антуанетта крепко заснула.

Гейбриел лежал, слушал ее мерное тихое дыхание и думал. То, что произошло между ними, в любом случае влияло на их отношения. Глядя правде в глаза, он признавался, что сам не ожидал, что так влюбится в Антуанетту. Он пытался заставить ее во всем признаться, но в чем бы она ни призналась ему, он все равно не выпустил бы ее из своих объятий и в любом случае довел бы все до конца. Похоже, он сам попался в собственную ловушку.

Раньше у него были женщины. Они так и льнули к Гейбриелу — молодому, красивому, богатому, причем многих влекло к нему не столько богатство, сколько любовное желание. Однако он не влюбился ни в одну из них, даже чуть-чуть. Он всегда разделял плотские утехи и душевную привязанность, они представлялись ему двумя отдельными ипостасями такого явления, как любовные отношения. Но только до сих пор.

Антуанетта Дюпре заставила его изменить мнение на этот счет. Очаровательная, не похожая ни на кого, она совершенно вскружила ему голову. Она отличалась миниатюрностью, волосы у нее были каштановые, (не самый любимый его цвет), глаза темно-карие, а не голубые, кроме того, она носила очки, причем смотрела сквозь них скорее пристально и твердо, чем жеманно и кокетливо. Несмотря на все это, он находил ее самой желанной женщиной на свете.

Он походил на альпиниста, забравшегося в горы, который смотрит, как на него катится снежный ком. От чувства изумления он как бы застыл неподвижно и не в силах был сдвинуться с места. Еще один миг, и он будет сбит с ног мчащейся лавиной, подмят плотным снегом и увлечен вниз в пропасть. У него не было времени для раздумий и промедления.

Гейбриел тихо вздохнул, и его взгляд уперся в балдахин над кроватью. Кровать короля Карла могла многое поведать о прошлом. Он вспомнил, как его дед рассказывал, что именно на этом ложе начиналась его семейная жизнь с бабкой Гейбриела, после женитьбы на которой, он больше даже не смотрел на других женщин. Страшно подумать, какие глупые мысли порой навевают старинные вещи…

Впрочем, разве причина в этих вещах, а не в нем самом?

Он попытался соблазнить Антуанетту, стремясь вернуть письмо матери, а вместо этого сам пал жертвой соблазна.

Проснувшись, довольная и счастливая, Антуанетта увидела его спящим рядом с ней. Он лежал на спине, повернув лицо в маске в ее сторону и обхватив ее вытянутой рукой. Она приподнялась на локте и начала рассматривать спящего, радуясь, что он не мешает ей изучать его внешность. Несмотря на свою неопытность, она понимала, что он на редкость хорошо и крепко сложен. Даже когда он был одет, он всегда выглядел великолепно. Но ее удручало то, что она ни разу не видела его без маски. Неожиданно ей в голову пришла мысль: а что, если он изуродован, если у него на лице страшные шрамы?

Ей очень хотелось увидеть его лицо. Взволнованная, она колебалась, сдерживая свой неожиданный порыв. Услышав его легкое похрапывание, она внезапно решилась и, приподнявшись над ним, с чрезвычайной осторожностью развязала тоненькие кожаные ремешки, удерживающие маску. Она очень боялась, как бы он не проснулся в этот момент и не стал сердиться на нее за то, что она делала, но, к счастью, он не проснулся.

Маска ослабла, и Антуанетта, едва дыша, сняла ее с лица и положила на подушку. В спальне было очень темно. Она выскользнула из-под одеяла, на цыпочках прокралась к окну и тихо раздвинула портьеры. Свет полнолуния хлынул в комнату, и стало достаточно светло. Она быстро вернулась в кровать и принялась рассматривать незнакомца вблизи; ей казалось, сердце ее стучит так громко, что может разбудить его.

Да, он молод. Никаких шрамов или врожденных дефектов. Лицо выражало безмятежное спокойствие.

Сдерживая взволнованное дыхание, она разглядывала его прямой нос и изящно вырезанные ноздри, высокие скулы, темные брови и ресницы. Да, он, бесспорно, красив. Без маски подбородок казался массивнее, он выражал упрямство, придававшее лицу строгое выражение.

Антуанетта подняла руку, ее пальчики затрепетали, но она так и не осмелилась коснуться его щеки.

Лицо спящего грабителя поражало выражением уязвимости и неприкаянности, и ей так безумно захотелось обнять его, прижать к груди и поцеловать.

Мягко и нежно она прислонила губы к его брови. Он пошевелился, вздохнул и пробормотал:

— Мариетта?

Имя и напугало, и неприятно удивило ее. Антуанетта отпрянула. Мариетта? Какая-то другая женщина? Конечно, у него где-то была женщина, у такого завидного кавалера не могло не быть подружки. Какая же она наивная, думала, что она у него единственная! Она очень расстроилась.

Он думал, что она любовница Эпплби, и, по всей видимости, их связь приятно щекотала его мужское самолюбие, особенно если он недолюбливал своего хозяина.

Она с горечью подумала, что никакие глубокие истинные чувства их не связывают.

Ей стало невыносимо грустно и тяжело, однако она заставила себя взглянуть на все с практической точки зрения. Нет, она не должна думать о любви. Они оба использовали друг друга; Возможно, очень скоро ей удастся убежать отсюда, и тогда они больше никогда не увидятся.

Но вместе с тем в ее груди тяжелым камнем лежало имя Мариетта, оно давило на сердце, мешало дышать, но хуже всего было то, что от него нельзя было избавиться.