Запретная магия - Марина Эльденберт

— Райн, не надо. — Я положила ладони ему на грудь. — Ты знаешь, что я никогда не стану ни твоей арэнэ, ни твоей женой, а я не хочу так. Не хочу, чтобы…

— Ты уже моя, Алисия, — произнес он. — И я не хочу тебя отпускать. Не хочу с тобой расставаться. Ни на минуту.

Я покачала головой:

— Нет, ты меня не слышал. Я же только что сказала тебе, что я не могу так. Не смогу стать твоей любовницей, а потом просто перешагнуть — и забыть все, что было.

— Нет, это ты меня не слышала, — произнес он, и я судорожно вздохнула. От его близости кружилась голова, еще больше она кружилась от осознания того, что я могу дотянуться до его губ. Сама. Накрыть их своими и поддаться сумасшедшему наваждению, чтобы его смыло, как крошечную гальку тянущей силой волны. — Я сказал, что ты моя, Алисия. Ты остаешься со мной.

— Подведем итог, — сказала я, загибая пальцы. — Ты сможешь меня отпустить только после того, как выяснишь, кто пытался меня отравить, но отпускать меня ты не хочешь. И не отпустишь, потому что я твоя. Твоя — кто?

Не сказать, что логика была моей сильной стороной, но в данном случае она явно была кстати и повергла моего слегка (или не слегка) фиктивного жениха в состояние, которое я называла «Райнхарт задумался». Сейчас, правда, он задумался ненадолго, посмотрел на меня в упор и раздраженно прищурился:

— Тебе обязательно все портить, Алисия?

— Что именно портить? — уточнила я.

— Что именно? Тебя не смущает, в какую сторону повернулся наш разговор?

Смущает. Хотя гораздо больше меня смущает то, что мой взгляд так и тянет к его губам, но об этом ему сообщать вовсе не обязательно.

— Нет, — честно соврала я. — Но я уже объяснила, что не смогу быть твоей арэнэ и женой не смогу тоже. По понятной причине. А это значит, что всякие отношения между нами исключены.

Я договорила до конца и только сейчас поняла, что сказала вслух. Женой. Женой! Пресветлый, оторви мне язык и засунь его в… нет, это точно не то, о чем стоит просить Пресветлого.

— Помимо арэнэ и жены существует еще несколько вариантов.

— Какие? Любовница выходного дня или любовница трудовых будней?

— Многие сочли бы за честь, — хмыкнул Райнхарт.

Не сомневаюсь.

— Но не я. В моих планах на жизнь совершенно точно не стояло «стать любовницей эрцгерцога, которую постоянно пытаются отравить».

Его взгляд привычно уже потемнел. Настолько, что на сей раз мне захотелось оторвать себе язык без помощи Пресветлого (или любого постороннего вмешательства), и когда он поднялся, я резко почувствовала странную пустоту внутри. Как будто меня встряхнули, и из меня высыпалось все, что я только что чувствовала.

— Прагматизма тебе не занимать, Алисия.

— Что есть, то есть.

— Отдыхай и поправляйся.

— Этим и займусь.

— Этот артефакт, — его светлость кивнул на лежащую рядом с графином крохотную шкатулку, на первый взгляд напоминавшую просто декоративный элемент, — позволит тебе пригласить слуг, если что-то потребуется. Просто открой ее, и схема разомкнется. Тот, что я дал тебе в Эдельз Грин, тоже держи при себе. Сейчас он у тебя под подушкой.

Ладонь неосознанно скользнула под подушку. Сама не знаю почему, но этот металлический кругляш, мой самый первый артефакт, который я увидела, был со мной постоянно. Я так или иначе носила его с собой, не расставалась ни на минуту, но после отравления… Пальцы наткнулись на тонкую пластинку, и почему-то разом стало легче. Видимо, я воспринимала его как оберег.

— Зачем? — спросила я. — Магии во мне больше нет.

— Но мы не знаем, какие могут быть последствия того, что случилось.

— А могут быть еще и последствия?

— Последствия могут быть всегда, Алисия, — холодно и скупо произнес Райнхарт. — Именно поэтому ты остаешься.

На этом наш разговор можно было считать законченным, но он почему-то не сразу вышел из комнаты. Стоял и смотрел на меня, как будто ждал, что я еще что-то скажу, но я не сказала. Сделала вид, что хочу спать, закуталась в одеяло и отвернулась.

Только когда за спиной хлопнула дверь, глубоко и судорожно вздохнула. Дотянулась до круглой пластинки, сжала ее в ладони, и услышала знакомое «Р-р-р-р» за спиной.

— Эдер!

Лев не стал запрыгивать на кровать, хотя тут хватило бы места еще и для его львицы. Обошел кушетку в изножье, сел рядом и положил голову мне на подушку. Я коснулась роскошной гривы, думая о том, что Райн снова прислал его ко мне. И что когда я уеду, мы больше не увидимся, но Райн снова прислал его ко мне! Только об этом я и могла сейчас думать. Еще совсем немного о словах, брошенных ему сгоряча, и о том, что, если бы этих слов не было, наш разговор мог бы закончиться совершенно иначе. А после я бы согласилась и на любовницу, и на арэнэ. Потому что еще никогда я не была так близка к этой глупости, как сегодня.

Райнхарт

Любовница выходного дня. Это же надо такое придумать!

Просто потрясающее название для истории, в которую я влип как пчела в мед, или, скорее, как муха в… М-да, такое лучше не представлять. Хотя, наверное, не зря Алисия начинающий драматург. Талантливый и перспективный. Пусть даже сейчас мне совсем не до ее писательских талантов и перспектив. Перед глазами по-прежнему ее нежные губы, которых я едва коснулся. Которых касался вчера. И она отвечала мне.

Гьерд ее забери, Алисия хочет меня не меньше!

Было бы гораздо проще, окажись она одной из придворных дам, пресыщенных развлечениями и изнывающих от скуки, но заинтересованных в том, чтобы укрепить свое положение при дворе. Или же будь Алисия восторженной простушкой, счастливой от самого факта, что на нее обратил внимание эрцгерцог Барельвийский.

Но если быть честным с самим собой, то на простушку я бы даже не посмотрел, а с придворной дамой провел пару ночей и забыл. Я вообще не задумывался о том, что с женщинами может быть так сложно, пока одна неугомонная особа не врезалась в меня золотисто-рыжей молнией.

Алисию забывать не хотелось.

Точнее, очень хотелось, но она не забывалась.

Не забывалась настолько, что становилось понятно парой ночей здесь не обойтись. Я хочу ее себе. Хочу. Хочу сделать постоянной фавориткой. Хочу дать статус, о котором мечтает каждая.

А эта женщина — что? Отказывается!

Немыслимо.

Как бы там ни было, я не намерен отказываться от своих слов и отпускать ее. А в свете открывшихся обстоятельств это вовсе может быть опасно.

Начать хотя бы с покушения на Алисию…

Нет. Начать нужно с вернувшейся ко мне магии.

В том, что она вернулась, у меня сомнений не возникало. Покинув спальню, я начертил в воздухе детскую по сложности схему светлячка, и на ладони вспыхнула яркая искра. Правда, проявление такой простой магии тут же отозвалось болью в висках и резью в глазах, но я понимал, что еще недостаточно восстановился.