Каникулы под пулями - Мария Антонова

— Я тут уже давно, знаю все достопримечательности, могу устроить первоклассную экскурсию, в том числе и приватную.

Саша фыркнула, но разрешила ему присесть. Когда необходимость игры на публику отпала, он в полголоса продолжил.

— Ты прекрасная актриса, играла в школьном драмкружке?

— Сарказм не поможет получить мое расположение.

— Твое расположение мне до лампочки, главное, чтобы Вите нравилось, с меня довольно еды. — И он подмигнул ей.

— Иногда я не понимаю, как вы вдвоем уживаетесь.

— Кто мы?

— Тот серьезный человек, планировавший операцию и ты.

Мишаня разразился смехом, и долго не останавливался, девушка глядела на него, тоже еле сдерживая улыбку.

— Мы, доктор Джекил и мистер Хайд, замечательно чувствуем себя вместе, симбиоз великая штука. Но я не об этом, мне понравился твой концерт, удивлен только, почему ты оказалась здесь, вместо Лос‑Анджелеса?

Щеки девушки полыхнули огнем, так она еще никогда не смущалась, даже когда в восьмом классе мама застукала ее на лестничной клетке, целующейся с мальчиком из параллельного класса. Вот оно, главное унижение в ее жизни, свершилось, можно вешать неоновую вывеску и записывать дату на века.

— Нет, мне и правда понравилось. И Синатра в твоем исполнении был просто великолепен, а я редко разбрасываюсь подобными комплиментами.

— Как ты узнал?

— Дорогая, тот маячок, это ж не просто GPS следилка, это еще и микрофон.

— Забудь о том, что слышал. — Буркнула она.

— Не могу, твой талант оставил кровоточащую рану в моем сердце.

— Ничего, заживет. Лучше скажи, когда нам ждать Витю.

— Хочешь узнать, понравилось ли ему?

— Нет, ты не мог… он не мог этого слышать. — В глазах девушки сквозила паника.

— Мог, мы с ним это обсудили, ему тоже очень понравилось и мой братец считает, что тебя ждет сцена. — Пафосно закончил он.

— Так когда он прилетит? — Еще раз уточнила девушка, не будучи до конца уверенной, что хочет увидеть мужчину, в которого была несомненно влюблена.

— Думаю, минут через двадцать должен быть. Твой рыцарь в сияющих доспехах явится и спасет от невероятного чувства стыда, по какой‑то непонятной мне причине поразившего тебя.

— Я никогда не пела на публике.

— А это зря. — Авторитетно заметил Миша. Вот что ей было на это сказать? Что бывший возлюбленный как‑то заметил, что она не обладает даже зачатками слуха, а голос заставляет лопаться барабанные перепонки? Это она должна была выложить в качестве причины, по которой теперь даже в душе не пела. Единственную отдушину составляли ее подруги, которые были убеждены в обратном, и при каждом удобном и не очень случае вытаскивали ее в караоке, и заставляли петь. Да, девочкам она была очень благодарна, но те ядовитые слова бывшего парня прожгли ее насквозь. Неуверенность в себе, боязнь быть осмеянной кем‑то еще. Да, после их расставания у нее сталось множество шрамов, и большая их часть, только недавно перестала кровоточить. Отчасти в этом была заслуга Виктора, который занял собой большую часть ее жизни, и для переживаний просто не оставалось ни места, ни времени. Ах да, еще за ней охотятся наемные убийцы и если это ее последние дни на земле, то она, черт возьми, хочет умереть счастливой!

Спустя обещанное время, почти минута в минуту, в дверях бара показался Виктор. Не человеческими усилиями девушка удержала себя от того, чтобы не броситься ему на шею. Саша продолжила сидеть, почти не глядя на «незнакомца», который подойдя к их столику, поздоровался с Мишей и присоединился, представившись девушке. Теперь они были официально знакомы, и когда придут люди Полковника, то узнают, что одинокая девушка познакомилась с двумя русскими и уехала с ними в неизвестном направлении. А именно это им и требовалось. На Вите тоже была неофициальная одежда, но несколько другого уровня. Белая рубашка с закатанными рукавами была от Итальянского дизайнера, как и тонкие льняные брюки, и мокасины с яркими кричащими пряжками. Все в нем было выверено, чувствовался стиль и достаток, впрочем, об этом свидетельствовал и брелок с трехлучевой звездой, лежащей на столе, рядом с дорогими солнцезащитными очками.

Когда они расплатились и вышли на улицу, Саша чуть не присвистнула. Единственный Мерседес, припаркованный около заведения, был SL кабриолет. Чудом запихнув в него чемодан, Виктор распахнул дверцу перед ней, а Миша направился к невзрачному Фольксвагену Кади, переживавшему далеко не первую и даже не вторую молодость. Маленький фургончик было легко не заметить рядом с кричащим ярко‑алым родстером.

— Мы отвлекаем внимание? — Поинтересовалась она, распуская волосы, ехать в кабриолете с хвостиком, казалось просто оскорбительно.

— Именно. Нам не нужно светить Мишу, но я не мог представить себе, что ты просидишь одна в ресторане несколько часов, ожидая моего появления.

— Надо заметить весьма эффектного.

— Рад, что ты так считаешь. — Повернувшись на сидении, он легко коснулся ее губ. — Я скучал.

Сантименты были чужды его натуре, но рядом с этой девушкой, Виктор чувствовал себя влюбленным мальчишкой. Наверное, он переживал второй пубертатный период. В присутствии Саши, у него начинали потеть руки, сбивались мысли, появлялось одно, но очень определенное желание. Возможно, случись это с кем‑нибудь из его друзей, Виктор счел бы подобную реакцию забавной и даже посмеялся, как над хорошей шуткой. Но только не тогда, когда это случается с тобой. Голова всегда была самой сильной его стороной. Он просчитывал ходы противника далеко вперед, как шахматную партию. Да, он был силен физически и заботился, чтобы поддерживать тело в отличной форме. У него был прекрасно подвешен язык и он мог быть великолепным собеседником. А сейчас, глядя в эти сине‑зеленые глаза, он не мог связать и двух слов, а в голове было вещество, по консистенции похожее на желе, вопрос только в том: может ли желе думать? Можно не отвечать.

— Куда мы едем?

— В одно маленькое и уединенное место, скоро сама увидишь.

Машина с ревом разорвала сгущающиеся сумерки, стремясь к красному закатному солнцу, готовому упасть в нежные объятия средиземного моря. Казалось, здесь все будет иначе, другое место, и их жизнь тоже должна измениться. Не будет погони, опасности, просто двое влюбленных людей, готовых вкусить жар и страсть Испанской земли.

Через полчаса, или чуть больше, машина замедлилась и свернула на небольшую дорожку, теряющуюся в кустах роз. Пробравшись через лабиринт цветов и ароматов, они очутились на маленькой бетонной площадке, перед аккуратной виллой. Белый дом под красной черепичной крышей стоял почти на самом берегу моря, а набегающие волны ласкали искрящийся золотой песок.

— И это здесь нам предстоит прятаться?

— Да, как думаешь, справишься?

— В этом средиземноморском раю? Не знаю, тяжко будет, придется целыми днями валяться на желтом песке, и купаться в чистом как слеза море.