Круиз на поражение - Евгения Кретова

– Ну надо же нам как-то обозначить сегодняшний вечер. Пусть будет свидание… Хорошее слово. Красивое. И тебя ни к чему не обязывает.

Он вопросительно на нее покосился, свободной рукой почесал щеку.

Ангелина молча шагнула к лифту, краем глаза поймав его лукавую ухмылку. Резко обернулась, но дизайнер успел ее спрятать и теперь невозмутимо хлопал ресницами.

Лифт неторопливо увлек их вверх, распахнул двери развлекательного центра.

– Здесь есть казино? – девушка распахнула глаза, разглядывая дам в ослепительно блестящих вечерних туалетах, с бокалами шампанского в руках.

Подошедший официант предложил и им по бокалу. Ребята одновременно качнули головами, отказываясь и рассмеялись.

– Я не хочу в казино, – Ангелина продолжала смеяться. Нервно, с надрывом. Ей все казалось, что она делает что-то недозволительное, что после сцены с Северовым она должна была запереться и умереть. Хотя бы до утра. Но вместо этого шла рядом со Степаном, держась за его руку, будто слепец за поводырем.

Грелась рядом с ним.

– Тогда пошли просто гулять, – Степан потянул к широким дверям, ведущим на открытую палубу, под шум ветра.

Солнце едва коснулась кромки моря, окрасило его огненно-рыжим, будто кто-то из богов перевернул крынку с жидким золотом, и оно расплескалось по волнам, растеклось длинной лужицей.

– Красота какая, – девушка не могла надышаться этим волшебством, впитывала в себя последние солнечные искры, морские брызги и ощущение счастья: оно кипело рядом, бурлило в возбуждённых голосах пассажиров, их смехе, кружило в музыке, звучавшей над палубой. Проговорила грустно и даже потерянно: – А я опять не взяла сотовый. Хоть сфотографировать на память…

– Ну, давай я буду твоим фотографом. Доверяешь? – Степан полез в карман, достал мобильный, огляделся. – Пойдем, во-он туда. Там кафе, отчего-то сегодня пустынное. И там роскошный вид на закат.

– Я стесняюсь позировать, – призналась Ангелина, чувствуя, как расцветает на щеках румянец.

Степан пожал плечами:

– А чего там стесняться? Ты сидишь, я фоткаю. Ты улыбаешься, я фоткаю. Ты идешь, я опять фоткаю. Из сотни снимков неужели пара-тройка приличных не окажется?

Девушка засмеялась:

– Хочешь взять если не мастерством, то количеством?

Парень вроде бы смутился:

– Вообще-то я хорошо фотографирую, – отметил резонно.

– Как целуешься? Или лучше? – как вопрос слетел с ее губ, она сама не знала – то ли воздух слишком пропитан флиртом, то ли что-то фривольное в ней просыпалось рядом с этим парнем.

Но он ухватился за интонацию, осмелел:

– Как целуюсь ты еще не проверяла, а вот как фоткаю – у тебя есть все шансы узнать прямо сейчас.

И он активировал камеру, выставил настройки света, баланс. Поднес камеру к лицу и, не дожидаясь разрешения, сделал первый снимок.

– Дай посмотреть, – девушка протянула руку, но Степан увернулся.

– Не-а. Все потом.

Щелчок камеры за щелчком. Ангелина на фоне заката, закат касается ее кожи, покрывает ее тонкой бронзой, золотит волосы, отражается в глазах.

– У тебя сегодня улыбка грустная, – отметил молодой человек, выглядывая из-за объектива. – Устала? Или на тебя так подействовала моя стычка с Северовым?

Ангелина отвела взгляд.

– Он говорил, что вы друзья. Это так?

Степан опустил сотовый с фотокамерой, задумался:

– Одно время мы вместе сплавлялись. Сплав – это не просто отдых, это не просто спорт. В зависимости от выбранного маршрута, это еще и экстрим, в котором друг познается.

– И Северов не познался? – догадалась Ангелина.

Степан уклончиво пожал плечами, явно не рассчитывая на продолжение разговора:

– Вроде того.

– А почему «Командор»? Я слышала, как он еще в Москве тебя так назвал. И сегодня тоже.

Степан пожал плечами:

– Это как раз с тех времен. Это мое прозвище внутри нашей группы. Я обычно руковожу сплавами, обязанности распределяю, маршрут просчитываю, пункты выброски-заброски. Командир-Командор. Игра слов. И капелька романтики в связи с моим ярко не славянским происхождением и внешностью…

– Командор… – задумчиво повторила Ангелина, будто пробуя имя на вкус.

Степан смущенно опустил голову:

– В твоем исполнении звучит… возбуждающе.

Ангелина покраснела. Воспоминания сцены с Северовым медленно гасли, прячась, будто тлеющие угольки, в глубине.

Мимо проходили парочки, бегали дети, сновали официанты, угощая гостей напитками и корзинками с нежнейшим творожным кремом под фруктовой глазурью. Рядом со столиком Ангелины и Степана безоглядно целовалась влюбленная пара.

Ангелина посмотрела на ребят, неодобрительно выдохнула.

– О, да ты, подруга, ханжа, – Стефан решительно спрятал сотовый в карман, лукаво усмехнулся и облокотился на поручень.

Девушка помрачнела.

– Чего это я ханжа, просто не люблю, когда такие откровенности на глазах у всех…

– Да ла-адно, они просто целуются, – он покосился на пару, добавил мечтательно: – им хорошо вместе.

– Ну, значит я ничего не смыслю в поцелуях.

Степан прищурился:

– Ты просто не умеешь их готовить.

– Ну конечно, – она презрительно фыркнула, запахнула на груди блузку, впервые за столько лет не потому, что хотела что-то спрятать или укрыть, а потому что холодно: поднимался ветер. – А ты умеешь? – вечер пьянил без вина, откровенный разговор витал в воздухе, провоцируя, играя тенями.

Степан лукаво усмехнулся, покосился на нее:

– Ну я же говорил…

Она кусала губы – разговор перешел в ту плоскость, когда перестал быть просто приятельской болтовней, затронул личное. Для нее. Она поймала себя на мысли, что хочет узнать – как это, вот так целоваться, как парочка за соседним столиком, отдаваясь процессу самозабвенно, отрешаясь от всего и растворяясь друг в друге. В ее жизни никогда такого не было.

Степан, покосившись на нее еще раз, взял за руку и привлек к себе. Так, будто они – па́ра, и он хотел ее согреть. Взяв с кресла тонкий плед, укрыл им плечи девушки и обнял:

– Замерзла? – доверительное дыхание у виска.

– Нет, думаю о твоих поцелуях, – неожиданно призналась. Порыв ветра спрятал лицо за волосами, скрыл румянец на щеках.

Его пальцы скользнули по подбородку. Легко и невесомо, будто крыло бабочки.

– Ты невероятно красивая, – прошептал. – И я давно хочу тебя поцеловать. И несмотря на то, что мы договорились, что ты мигнешь, когда будешь готова, я все-таки спрошу: можно я тебя сейчас поцелую?