Взорвать прошлое! "Попаданец" ошибается один раз - Артем Рыбаков

Пункт связи был развернут в бывшем магистрате, или, как его называют русские, сельсовете. В просторной, по местным меркам, комнате стояло несколько оставшихся от прежних хозяев обшарпанных конторских столов, в углу возвышался монументальный несгораемый шкаф, но, кроме двух связистов у коммутатора, людей в ней не было. Заметив высокое начальство, оба вскочили.

— Связь с Ценнером мне! Быстро! — отрывисто приказал Небе.

Пока телефонисты дозванивались до минского коммутатора, пока на том конце связывались с абонентом, бригадефюрер стоял молча, в задумчивости уставясь в окно.

Беспокоить высокое начальство и привлекать к себе лишнее внимание в планы Бойке не входило, и он устроился у входной двери, наблюдая за терзаниями начальника всей криминальной полиции рейха. Спокойствие унтерштурмфюрера базировалось на обыкновенной логике, ну и опыте сыскаря, конечно. «Ловкие ублюдки, провернувшие это дельце, — не дураки. Совсем не дураки!» — подобная мысль появилась у него больше часа назад, когда поднятая им по тревоге оперативная группа встала у разрушенного моста, едва отъехав от Минска на пару десятков километров. Чему сам Освальд, как один из немногих, принимавших непосредственное участие в подготовке этой поездки, сильно удивился. Еще утром он принимал доклад своего сотрудника, проехавшегося по тому, что русские называли совершенно неподходящим словом «шоссе». Наряды были усилены, секреты вдоль маршрута выставлены. Даже график движения войсковых колонн проверен, и каждую сопровождал кто-нибудь из сотрудников СД или ГФП. А тут — раз, и мост взорвался! Как сбивчиво объяснял пехотный унтер-офицер — старший поста охраны: «Все было тихо, господин офицер. Ни колонн, ни путешественников. И тут как бахнет!» Бахнуло действительно неплохо — взрывом перебило две опоры, так что настил обрушился вниз. Речка была небольшая, скорее, следовало называть ее ручьем, но берега в этом месте были топкими, а слой ила на дне таким толстым, что когда подчиненные Бойке решили форсировать препятствие вброд, то намертво «посадили» полноприводный мерседесовский грузовик. Бойке немедленно связался по радио со Слуцком — а там та же история: мост под Леньками взорван. Отправив две машины в объезд, унтерштурмфюрер одновременно послал одного из агентов назад, в Самохваловичи, чтобы тот костьми лег, но вызвал саперов.

«Настолько не дураки, что я даже удивляюсь. Первую информацию о приезде рейхсфюрера я получил четыре дня назад. Причем шифрограммой. Небе, Кубе,[49]Бах-Зелевски[50]и, возможно, Ценнер знали об этом раньше. Приказ на проведение подготовительных мероприятий пришел нам как раз от фон дем Баха. То есть на подготовку нападения у злоумышленников была максимум неделя. Вот ты бы, Освальд, смог так хорошо подготовиться к „приему“ важного гостя? — спросил он сам себя. И тут же ответил: — Используя служебное положение — да! А вот если по лесам прятаться и каждого патруля бояться — тогда нет! Так что этим неизвестным парням можно уже сейчас две красные скрепки на карточку цеплять! И коричневую в придачу…»[51]

И сейчас унтерштурмфюрер СС и начальник отделения СД Освальд Бойке с неподдельным интересом наблюдал за метаниями высокого начальства, стараясь понять, что перед ним — неподдельная обеспокоенность за судьбу рейхсфюрера или великолепная актерская игра?

— Господин бригадефюрер, Ценнер на связи! — звонко доложил один из связистов.

Небе встрепенулся и порывисто схватил трубку:

— Карл, это Небе! Боюсь, но дело плохо, за два часа эти тупицы так и не добрались до места катастрофы! Пришли сюда все подразделения полиции и СС, какие у тебя есть. И армейцев попроси. В этих дебрях дивизия нужна, если не две, — он замолчал, очевидно выслушивая ответ. — Что? «Райх»? Четыре батальона? Забирай! Кто, в конце концов, верховный глава СС в этом районе, я или ты? И полицай-президент ты, а не я. Я буду на месте через час, никак не раньше. Нет, «ищейки» и «нюхачи» у меня с собой. Мне нужно оцепление… — И, повернувшись к Бойке, он приказал: — Унтерштурмфюрер, карту!

Получив требуемое, генерал полиции склонился над картой, отчего, как язвительно отметил про себя Освальд, стал похож на какую-то экзотическую птицу, нахохлившуюся в своем гнезде.