Большая книга ужасов-37. Добро пожаловать в кошмар! Невеста смерти - Елена Усачева

— Ну, и кто вчера партизанил?

Маленький двор гостиницы радостно подхватил слова учительницы, эхом швырнул в высокие стекла. Мальчишки, как по команде, отвели глаза. Девчонки завздыхали, всем своим видом демонстрируя, что они ни за что не нарушили бы приказ.

— Ой, Зоя Игоревна, — протянула Олёнка. — Да никого там не было. Кошка, наверное, пробежала, вот она и кричит.

— Какая кошка? — простонала учительница.

— Черная, — встрял Макс Макс, по ходу отрабатывающий трюк с йо-йо. — Она на столе всегда сидит.

— Почему черная? — На солнышке Полине стало лучше, ночные кошмары отступили. — Серая. Только что там была.

— Где же серая, когда черная! — поддержала Макс Макса Кожина.

Полина пару раз хлопнула ресницами. Серый толстый кот, в темную полоску. Усы с метр. Сидел, жмурился. На крики не реагировал.

— Серый. — На мгновение мир вокруг Зерновой покачнулся. Она снова почувствовала себя около церкви Олевисте, где под ногами клубок копошащихся змей. — Серый кот.

— Да ладно, серый! Черный! — Макс Макс заставил игрушку прыгнуть в кулак и метнулся ко входу в институт.

— Стоять! — крикнула учительница, но было уже поздно, народ наперегонки пытался пробиться к двери.

Полина тоже протиснулась в холл института. Перед ней памятником возвышался Макс Макс, рядом Ромка и Ожич.

«Серый, серый, серый», — как заклинание твердила она.

На звук скрипнувших петель Рута Олеговна резко выпрямилась. Лестница, под которой она стояла, загораживала верхний свет, так что ее бледное лицо оказалось перечеркнуто черной тенью по диагонали от правого виска к левой скуле.

— А где кот? — Первым к конторке подскочил Макс Макс.

— Что вы делаете? — дребезжащим голосом спросила хозяйка.

— Здесь кот сидел, — Макс Макс хлопнул ладонью по столешнице, отчего в воздух взвилось веселое облачко пыли.

— Нет никакого кота, — пошла на них консьержка. — Убирайтесь!

— А он серый или черный? — Полина не могла отвести взгляда от стола. Пыль. Это неправильно. Если кот там сидел, то никакой пыли быть не может.

— Вон! — Рука в белом балахоне показала в сторону выхода, где в дверном проеме маячили любопытные рожицы.

Гурьбой вывалились на крыльцо.

— Серый! — прошептала Полина, не чувствуя уверенности в своих словах.

— Черный! — скривился Макс Макс. — Ты что, не видела, как она кота в нишу пустила?

— Ага, чертей завлекает, — поддакнул Ромка, благоразумно все это время простоявший во дворе.

— Черный, черный, — пошла против подруги Олёнка.

— Да не было там никакой кошки, — учительница хмурилась. — Или мы так и будем здесь ее караулить? Пойдем, я покажу, куда она убежала.

— Вы знаете, куда идет ход из ниши? — простодушно пролепетала Рапунцель.

— Чего тут знать-то? — Зоя Игоревна поманила за собой: — Не отставайте!

Все потянулись послушной вереницей на улицу Пюхвайму, и только Сарымай Ожич, прозванный ребятами, не любящими ломать язык на сложных именах, Саранчой, горько качал головой, под нос бормоча свое любимое «однако». Он привык, что в классе его либо не замечают, либо высмеивают, поэтому со своим мнением вперед не лез. Хотя в цвете кошки не сомневался. Конечно, черная. А как иначе? Ему ли, жителю Алтая, об этом не знать?

Узкая улочка вывела их на перекресток. Справа высоким крыльцом выступал магазин марципанов, вперед убегала улица Пикк со строгими рядами сомкнувших строй средневековых домиков. Проулок налево вел к сувенирным магазинчикам. Город бросал под ноги гостей солнечные блики.

— Ну что, богатыри русские? — усмехнулась Зоя Игоревна. — Куда пойдем? Направо, налево или прямо?

— Вы обещали кошку, — напомнила Полина.

— Будет вам кошка. — Учительница нырнула в разноцветье сувенирных магазинов. — Запоминайте дорогу. Подземный ход именно так и идет.

Она быстро пошла вперед, не заботясь о том, что ее подопечные потеряются. Но никто и не пытался отстать. Они спешили за учительницей, чуть не снося рекламные щиты около магазинов. Через несколько шагов все вышли на Ратушную площадь. Сонные кафе только начинали работать, чистая брусчатка блестела на солнце, в вышине стремительно носились стрижи.

На площади ребята не задержались, свернули налево к старой аптеке Магистрата, чья вывеска занимает чуть ли не половину фасада дома. И снова стены сомкнулись, не пропуская солнца. Улица вырвалась на новый перекресток, чтобы упасть в очередную темную арку. Здесь еще дремала ночная прохлада, зазевавшиеся тени жались по углам, со стены справа дышали холодом старые расколотые плиты.

— Это плиты из Доминиканского монастыря, — почему-то шепотом сказала учительница. — Он находился тут за стеной. Целый квартал занимал. Если не знать про монастырь, ни за что не догадаешься, где он.

— А что с ним стало? — спросил Ромка.

— Его разгромили в шестнадцатом веке. Тебя тогда еще не было.

— Чего не было? — остановился обиженный Ромка. — Может, был.

— О! Дункан Маклауд из клана Маклаудов, — прыснул Макс Макс, запуская в приятеля йо-йо. Разоренов попытался перехватить игрушку, но как всегда промахнулся.

— Это же монастырь. За что его громить? — подал робкий голос Сарымай.

— Зажрались! — раньше учительницы отозвался Макс Макс.

— Ты, конечно, больше всех знаешь! И убери эту гадость!

Теряя слушателей, учительница быстро шла по проулку. Ребята задерживались посмотреть забранные толстым оргстеклом раскопанные подвалы Старого города, цеплялись взглядами за широкие витрины магазина керамики.

— Кошка! — вдруг крикнула Зоя Игоревна, нарушая свой же запрет не шуметь.

Кто успел вскинуть голову вверх, тот увидел между каменными перекрытиями-стяжками, спрятанными под стилизованной черепицей, темную фигуру. Девчонки, как по команде, завизжали. Кто-то замешкался, пытаясь взглядом поймать прячущуюся фигуру, но его уже толкали, и ничего рассмотреть было нельзя. Крик заметался в узком переулке, нырнул в распахнутую дверь ближайшей мастерской. Старый толстый мастер в очках отвернул лицо от пышущей жаром печки. Стаканы в его витрине отозвались недовольным звяканьем.

— Ну что вы бегаете, — веселилась Зоя Игоревна. — Ее отсюда хорошо видно. Вон, смотрите.

Девчонки еще вздыхали, Сарымай твердил свое «однако», но вот и самые неугомонные замолчали.

Между двумя перекрытиями была видна черная кошка. Она пристроилась на крышке печной трубы, готовая вот-вот спрыгнуть и убежать.

— Так она не живая, — как всегда первый подал голос Макс Макс.