За радугой - Соломоника де Винтер

– Привет, как дела? Да, знаю, доклад должен быть представлен в следующий вторник. Конечно, у меня есть. Да, я слышал об этом. Спроси Лэнни, у него есть расписание, уверен. Я не знаю, еще нет, но я смотрю фильм прямо сейчас. Да нет, неважно, ты его все равно не знаешь. Да, да, тот самый, который я показывал ей, ха-ха. Нет, ее не так зовут, как тебе вообще могло такое в голову прийти? Ее имя Блю. Сегодня ее не видел. Конечно, я знаю. Я знаю, это было смешно, ведь так? Глупо. Ок, увидимся. До свидания.

Я могла выстрелить прямо через дверь. И убить его в тот же миг.

Я закрыла глаза и убедилась, что они все еще в глазницах. Проглотила слюну, сделала глубокий вдох и медленно побрела прочь, каждый шаг давался мне с огромным трудом. Кулаки сжались. Я опозорила своего отца. Я позволила странному парню запудрить мне мозги, позволила ему гладить себя по коже, позволила ему использовать себя. А теперь посмотрите на меня. Прости меня, Олли, прости меня за то, что я повела себя, как девчонка.

* * *

Когда я вернулась, Дейзи кричала так громко, что я чуть не оглохла. Среди всего того, о чем она говорила, было немножко про то, где я шляюсь, но в основном про пистолет. Оказалось, накануне позвонил Энтони и рассказал ей все. Сказал, что если я завтра не верну ему пистолет, он позвонит в полицию. Я знала, что Энтони этого не сделает ни за что. Он никогда бы не позвонил в полицию. Посмотрите на нас, доктор. Тощая мать-наркоманка и безумная девочка. Ну разве нам может достаться больше, чем уже досталось?

Она обыскала мой рюкзак. Ничего. К счастью, утром я перепрятала пистолет под грязный рваный диван, который стоял в коридоре. Книгу я спрятала за шкафом. Дейзи спросила, что я сделала с пистолетом. Я молчала. Она спросила, у меня ли пистолет до сих пор. Я молчала. Она сказала, что ударит, если я промолчу. Я молчала. И Дейзи ударила меня и била до тех пор, пока мои щеки не зарумянились, как у маленького ребенка, пока на лице не распустились, словно цветы, синяки.

Дейзи заявила, что завтра я должна пойти к Энтони в гараж и вернуть пистолет. Она сообщила, что если я этого не сделаю, то она выгонит меня из дома. Куда, правда, не сказала. Может быть, в страну Оз? Кто знает.

* * *

На протяжении недели я не ходила в школу и старалась ни с кем не контактировать. Я следила за Чарли везде, и через некоторое время мне страшно надоело его видеть. Я как будто слушала тысячу раз одну и ту же песню, пока она не потеряла всякий смысл и ценность. Я составила его расписание, график на неделю.

Понедельник: работа с 9:30 до 15:00. Киноакадемия с 16:30 до 20:30.

Вторник: киноакадемия с 8:30 до 14:30. Работа с 15:30 до 19:30.

Среда: работа с 9:30 до 19:30.

Четверг: киноакадемия с 10:00 до 17:00.

Пятница: работа с 9:30 до 19:30.

47

Казалось, что все вокруг начало от меня отдаляться. Я слышала, как люди говорят в общественных местах; звучали сотни голосов, ни одного из которых я не могла различить. Как будто голоса эти принадлежали и вовсе не людям, как будто они говорили не слова, а издавали звуки какой-то странной мелодии, которая влетала в мое левое ухо и вылетала в правое. Я больше не была одной из этих людей. Они были слишком заняты жизнью, разговорами, улыбками, шутками, общением. Я не могла понять их. И до сих пор не могу. Я хотела, чтобы этого изобилия действий вдруг не стало. Я хотела, чтобы люди смогли сохранить свой ум ясным, и побила бы любого, кто попытался бы этому помешать.

Я решила уничтожить его в пятницу вечером. Слово «убить», как мне кажется, в этой ситуации не совсем уместно. Я предпочитаю «уничтожить» или «упразднить».

Дейзи всегда уходила на смену в «Волмарт» к восьми вечера. В это время Чарли обычно как раз возвращался с работы. Таким образом, уничтожив его, я успела бы вернуться еще до полуночи и спокойно легла бы спать.

Не хочу обсуждать оставшиеся дни в школе и все, что было в день убийства. Это слишком много. В моих одноклассниках было слишком много веселья. Мне отвратительна их непомерная радость жизни. Слишком много одежды, слишком много обуви, слишком много заколок для волос, слишком много друзей, слишком много бутербродов на ланч, слишком много семейных праздников. Мне было больно на это смотреть.

Доктор, это было в пятницу вечером.

После обеда Дейзи встала и взяла сумку. Дойдя до двери, она обернулась:

– Помоешь посуду, ладно? Я вернусь утром.

Дверь закрылась. Я встала и подождала, пока внизу хлопнет дверь. Вышла из квартиры и достала из тайника под диваном в конце коридора пистолет. Никто его не взял. Пистолет был холодным и тяжелым. Тяжелее моей книги.

Я вернулась к себе и положила пистолет на кровать. Пошла на кухню, отнесла тарелки в раковину, налила на губку средство для мыться посуды, оттерла с тарелок остатки еды. Опустила руки в теплую мыльную воду и вздохнула.

Я простояла так по меньшей мере минут десять. В тишине, с опущенными в воду руками. Когда я вытащила их, кожа на пальцах сморщилась. Повернулась к полотенцу, чтобы вытереть мокрые блестящие тарелки и поставить их в шкаф, но остановилась. Взяла верхнюю тарелку и швырнула об стену. Она развернулась градом белых осколков, похожих на парящие в воздухе лепестки цветов. Я взяла вторую тарелку – она отправилась туда же. Разбилась со звуком ломающегося на зубах кусочка льда. Я почувствовала в воздухе электрические импульсы. Время пришло.

* * *

Я вернулась в свою комнату и провела рукой по подушке – белой, расшитой крошечными красными розами с мелкими листьями и стеблями. Завтра я увижу эти розы совсем другими глазами, подумала я.

Я открыла шкаф и рассмотрела одежду. Достала большой серый свитер с Микки Маусом, на мгновение поколебалась, а потом швырнула его на пол. Вытащила футболку с надписью «На Багамах жизнь лучше». Футболка тоже оказалась на полу. Потом увидела на вешалке платье. Темно-синее платье с красной лентой вокруг талии, завязанной бантом. Я сняла то, что на мне было, и надела платье. Оно по-прежнему хорошо сидело. Я отправилась в ванную. Вокруг царила настолько оглушительная тишина, что я была уверена – я вот-вот услышу, как в венах пульсирует кровь, а демоны шепчут зловещим голосом свои заклинания.

Я взяла из ящика красную помаду Дейзи, надула губы и выкрасила их в ярко-красный цвет. Взяла ее розовые румяна и нанесла на щеки. Положила обратно на полку и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на меня глядела Дороти.

Я поцеловала зеркало и посмотрела на оставшийся на стекле маленький красный отпечаток. Он напомнил мне об Олли, как он, небритый, целовал меня в щеку, и его щетина оставляла на моей коже красные следы.

Я вернулась в комнату и взяла пистолет. В падавшем из окна лунном свете он мерцал и сиял, словно бриллиант в кольце.