Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике - Мартина Лёв

Берлин находится в условиях структурной дилеммы: с одной стороны, общество знания требует вхождения в научно-образовательную элиту, с другой стороны, бюджет с безнадежным дефицитом в 60 миллиардов евро диктует необходимость экономии. Он хронически страдает от того, что его огромный потенциал как города знания и города науки дает слишком малый эффект на рынке труда. Только в результате давления, которое стали оказывать социальные среды гражданского общества, связанные со знанием, удалось, начиная с 2004 г., постепенно закрепить знание и науку на более видных местах как в городской повестке дня, так и в дискурсах самоописания этого мегаполиса. В то же время анализ социальных сред знания в сферах стартапов и высоких технологий показывает, что на рынке труда все еще слишком мало заметны эффекты от того, что составляет привлекательность Берлина во всем мире, – а это прежде всего соприкосновение гетерогенных стилей жизни и жизненных миров, профессий и дисциплин, культур знания и KnowledgeScapes мегаполиса, “digital bohemians” и “young urban non-professionals” (Тоби Маттизен, личное сообщение). Поэтому кейс Берлина опровергает, как уже было сказано, в почти классической форме гипотезы Ричарда Флориды о “креативном классе” (Florida 2002).

Илл. 3: Институты Общества им. кайзера Вильгельма в берлинском Далеме

Источник: Domäne Dahlem 1992, S. 9

Многие посвященные Берлину исследования, в том числе наши собственные (Matthiesen u.a. 2004), свидетельствуют о наличии тяжелой “проблемы вписывания” (problem of fit) в столичной культуре знания и присущих ей формах знания. Здесь много фундаментального знания, но пока очень мало таких форм, которые близки к товарной зрелости и обладают релевантностью прямой применимости: это видно, например, по тому, какая относительно малая доля зарегистрированных здесь патентов реализована в виде продуктов, которые можно было бы вывести на рынок. Следует, правда, заметить, что такого рода технико-инженерно-экономические показатели необъективны: они не учитывают наличествующий в Берлине огромный ассортимент продукции гуманитарных наук, наук о культуре и о человеке. К тому же – как смогла показать группа роттердамских исследователей во главе с ван ден Берхом и ван Винденом (EURICUR 2005) – привлекательность крупных городов для внешних компетенций, повышающая инновационный потенциал и потенциал роста, в значительной мере зависит от гетерогенности города и т. д., а не только от зарегистрированных патентов в технологической сфере и т. д. Поэтому при реконструкции габитуса знания мегаполисов следует настраивать оптику так, чтобы сравнительно простые технологические и экономико-географические показатели из области знания и инноваций, специфичные для многих массивов данных по городской экономике, получали расширение, добавленное за счет концептуализации знания.

В том варианте “problem of knowledge fit”, который мы наблюдаем в Берлине – с его проблемами несообразности и непропорциональности, – заметны также, во-первых, перевес научно-исследовательской деятельности, финансируемой не из частных источников, а во-вторых – отсутствие индустриальных исследовательских учреждений, и это – в некогда крупнейшем промышленном городе Германии. Теперь, под ударами тотальной деиндустриализации, промышленность здесь почти исчезла. К тому же группы гражданских активистов, первыми выдвинувшие тему “Берлин как город знания” на повестку дня, слишком долго сталкивались в администрации Сената с позицией, которая граничила с сопротивлением всяким попыткам что-либо обсуждать. За счет этого было упущено драгоценное время. Кроме того, как мы смогли показать, культуры знания в берлинском регионе до сих пор образовывали не совсем оптимальную смесь мягких сетей (социальные среды знания, креативные среды культурной индустрии) и жестких сетей (заинтересованные группы с организационной и ресурсной поддержкой). И не в последнюю очередь надо подчеркнуть, что город по-прежнему слишком слабо использует свою огромную культурную и урбанно-гетерогенную привлекательность для выработки собственных стратегий “sticky knowledge place”. Есть основания усомниться в том, что нынешняя брендинговая кампания “Be Berlin”, с помощью которой пытаются артикулировать повсюду разыскиваемый и не обнаруживаемый центральный код габитуса этого мегаполиса, далеко ушла от прежних духоподъемных кампаний “постфордистских” семидесятых, вроде “Froh in Do” (“Весело в Дортмунде”).

Илл. 4: Берлинские учреждения знания

Источник: IRS

Намеченные здесь лишь в самых грубых чертах дефицитарные аспекты берлинского габитуса знания мы разработали и перепроверили с помощью контрастирующих “глубинных замеров”. Приведем несколько примеров.

Мы провели специальное исследование, посвященное непростой истории развития одного из крупнейших научно-технологических парков Европы, который расположен в берлинском районе Адлерсхоф (Petra Jähnke 2009). Включенность акторов в разнообразные, отчасти уходящие корнями в социалистическое прошлое социальные среды знания, а также складывание и закрепление специфических сетей знания с самого начала играли в Адлерсхофе важнейшую, но на протяжении длительного времени неявно осуществлявшуюся роль и в решающей степени содействовали успеху. Например, в кластере, занимающемся фотоникой, а также в зоне химических исследований и разработок удалось обнаружить весьма интересные неформальные среды и сети, сохраняющие преемственность с эпохой Академии наук ГДР, которые оказывают значительное воздействие как на динамику инноваций, так и на распространение неявного знания, и на основанные на доверии формы обмена знаниями. То же самое, между прочим, можно констатировать применительно и к самому этому городскому району (тезис об урбанизации знания), и к социальным средам знания в пригородах (см. работу Торальфа Гонсалеса о районе Штансдорф-Тельтов: González u.a. 2009). Высокая степень преемственности и закаленная кризисами стабильность форм как обмена знаниями, так и его встроенности в среду – причем именно в областях с максимально ускоренной инновационной динамикой (сокращающийся период полураспада валидности релевантного знания) – имели особое значение для формирования габитуса знания, специфичного для этого места.

Еще одно направление наших исследований габитуса знания – это соотношение процессов brain drain/brain gain и их последствия для габитуса знания всего берлинского региона. На сегодняшний день актуализированные официальные демографические прогнозы объединенного Управления статистики Берлина и Бранденбурга [т. е. мегаполиса с пригородами и окружающей его федеральной землей – прим. пер.] тоже говорят об амбивалентных тенденциях, характеризующих население этого региона: стагнация в центре мегаполиса, умеренный рост в ближайших окрестностях Берлина, продолжающийся массированный отток (в особенности молодых, хорошо образованных, причем в первую очередь молодых, женщин) из так называемой внешней зоны развития Бранденбурга – теперь этого, кажется, уже никто не оспаривает (Amt für Statistik, Statistische Berichte www.statistik-berlin.de, последнее обращение: 28.04.2008).