Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии - Валерий Моисеевич Лейбин

это осознавал. В письме матери Шпильрейн от 25 сентября 1905 года, оформленном в виде доклада профессору Фрейду, он писал, что пациентка «имела несчастье влюбиться в него».

На протяжении нескольких последующих лет между Юнгом и Сабиной Шпильрейн установились не простые отношения. Молодая студентка не являлась его пациенткой в прямом смысле этого слова, но он оказывал ей всяческую поддержку. В письмах Фрейду он писал о том, что истерическая пациентка мечтает иметь от него ребенка Зигфрида, хотя он всегда вел себя по отношению к ней как джентельмен и намерения его были достойными.

Вместе с тем в письмах к Сабине Шпильрейн во время ее поездки на каникулы в Россию в 1908 году Юнг подчас называл ее «моя дорогая» и использовал такие эпитеты, как «с сердечной любовью». В свою очередь, возвратившись в Цюрих, Сабина писала своей матери о том, что Юнг полюбил ее, истеричку, а она полюбила психопата.

В этой истории Фрейд оказался своего рода посредником, к которому были вынуждены обратиться как Юнг, так и Шпильрейн. Юнгу пришлось признаться основателю психоанализа в том, что он оказался пойманным в сети иллюзии, будто стал жертвой сексуальных хитростей пациентки. Шпильрейн писала Фрейду о том, что ей небезразлично его мнение о ней, она не является врагом Юнга и воспринимает его как своего взрослого ребенка, в которого вложила достаточно усилий, чтобы он мог жить независимо.

В письме Юнгу от 7 июня 1909 года Фрейд отметил явление переноса, во власти которого оказались и швейцарский врач, и его пациентка. Особый акцент был сделан им на переживаниях Юнга, связанных с тем, что позднее в психоанализе стало рассматриваться в качестве контрпереноса.

В связи с этим Фрейд писал:

«Такие переживания, хотя и болезненны, необходимы, и их сложно избежать… Они помогают выработать толстокожесть, в которой мы нуждаемся, и справляться с нашим “контрпереносом”, который в конечном счете представляет собой нашу постоянную проблему; они учат нас смещать наши аффекты ради лучших целей».

При этом Фрейд замечал, что сам никогда не попадал в столь скверную ситуацию, в какой оказался Юнг. Вместе с тем он признавался в том, что неоднократно был близок к подобному положению и лишь ценой значительных усилий ему удавалось избегать подобной развязки.

Понимание профессионального риска опаленности жаром любви позволило Фрейду реально оценить всю сложность терапевтических отношений между врачом и пациентом. Если первоначально, доверившись объяснениям Юнга о попытках соблазнения его русской пациенткой, он занял его сторону и настороженно отнесся к Шпильрейн, то через некоторое время он был вынужден пересмотреть свое отношение к данному инциденту.

В середине 1909 года в письме к Шпильрейн он попросил у нее прощения за ранее имевшиеся у него неверные представления о ней. В связи с этим он подчеркнул:

«Однако тот факт, что я был неправ и в ошибке стоит винить мужчину, а не женщину, как признает и сам мой юный друг, удовлетворяет мою потребность высоко ценить женщин. Пожалуйста, примите это выражение моей глубокой симпатии к достойному способу, которым Вы разрешили этот конфликт».

В последующие годы Шпильрейн стала психоаналитиком. Она завершила докторскую диссертацию, которую готовила под руководством Юнга. С октября 1911-го по март 1912 года находилась в Вене, где участвовала в собраниях Венского психоаналитического общества.

На одном из заседаний этого общества Шпильрейн выступила с докладом «Деструкция как причина становления», в котором высказала идею, в соответствии с которой смерть на службе сексуального инстинкта, то есть как его разрушающая составляющая, ведущая к становлению, приносит благо, а инстинкт размножения является в равной мере инстинктом становления и инстинктом разрушения.

Летом 1912 года Шпильрейн вышла замуж за доктора Пауля Шефтеля, через год родила дочку Ренату. После разрыва между Фрейдом и Юнгом она сумела сохранить дружеские отношения с обоими, в 1921–1923 годах работала в Женеве. У нее проходил анализ позднее приобретший всемирную известность психолог Ж. Пиаже.

В 1923 году с одобрения Фрейда Шпильрейн вернулась в Россию, где использовала свои психоаналитические идеи в исследовательской и терапевтической деятельности. В Москве она работала врачом, была штатным сотрудником Государственного психоаналитического института, вела семинары по детскому психоанализу. В 1924 году по семейным обстоятельствам переехала в Ростов-на-Дону, где на протяжении более пятнадцати лет работала психотерапевтом и педологом.

Потеряв подвергнутых репрессиям братьев (профессор Исаак Шпильрейн был арестован в 1935 году, доцент Эмиль Шпильрейн и член-корреспондент АН СССР Ян Шпильрейн – в 1937 году), мужа, скончавшегося от разрыва сердца в 1937 году, и отца, умершего в 1938 году, Сабина Шпильрейн пережила первую оккупацию немцами Ростова-на-Дону в конце 1941 года. Ее жизнь оборвалась во время второй оккупации города нацистами в июле 1942 года.

История взаимоотношений между Юнгом и Сабиной Шпильрейн явилась для Фрейда одним из источников понимания феномена контрпереноса, того риска, которому может быть подвержен психоаналитик, опаленный жаром любви в процессе своей терапевтической деятельности.

Размышления же Шпильрейн об инстинкте разрушения и смерти нашли свое отражение впоследствии в работе Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия»(1920), в которой он дал свое обоснование идее о влечении к смерти и сослался на богатую по содержанию и глубокую по мыслям ее статью «Деструкция как причина становления».

Безбородый Фрейд

В 1909 году один из первых учеников и последователей З. Фрейда Пауль Федерн (1871–1950) решил преподнести свадебный подарок старшей дочери основателя психоанализа Матильде, которая выходила замуж за Роберта Холличера. В качестве оригинального подарка он выбрал портрет ее отца. Выполненный художником Максимилианом Оппенгеймером, этот портрет был необычен тем, что на нем Фрейд был изображен без бороды.

Впоследствии члены семьи Фрейда не могли вспомнить, действительно ли в то время он сбрил бороду и какое-то время не носил ее. Или автор портрета, известный в художественных кругах в качестве карикатуриста Моппа, изобразил Фрейда безбородым, каким он виделся ему в воображении.

Как бы там ни было, но данная картина была преподнесена Матильде в качестве свадебного подарка. Однако изображение безбородого отца явно не понравилось дочери, тем более что в восприятии как близких ей людей, так и психоаналитического сообщества Фрейд всегда ассоциировался с образом мудрого мужчины, отличительным признаком которого была всегда ухоженная, элегантно подстриженная борода.

Тремя годами ранее Федерн был инициатором не менее оригинального подарка, сделанного Фрейду ко дню его пятидесятилетия. В 1906 году его верные ученики преподнесли ему памятную медаль, выполненную скульптором Карлом Мариа Швердтнером. На одной стороне медали был изображен профиль основателя психоанализа в его привычном обличье, то есть с бородой. На другой – Эдип, разгадывающий загадку