Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944 - Юкка Куломаа

только родственного финнам населения. Обучение «ненационалов» поначалу совсем не планировалось. Учителя-заключенные концентрационных лагерей осенью 1942 г. с разрешения властей организовали на­чальное обучение для детей-заключенных, не умевших читать и писать, но уже следующей весной и летом эти школы были за­крыты, так как в них, по мнению властей, обучение проводилось согласно «коммунистическим принципам». Эта деятельность возобновилась только в конце 1943 г., когда была открыта на­чальная школа и для ненациональных детей свободного населе­ния. Ставилась цель организовать обучение детей в возрасте 7-12 лет в лагерях, 10-14 лет — вне лагерей, то есть, гораздо меньшему числу детей, чем для национальных семей. В этих школах пре­подавали учителя из числа местного населения, и наблюдался большой дефицит учебных пособий и материалов, а цели обуче­ния вообще не были сформулированы. По-видимому, основной целью открытия школ для ненационального населения на этом этапе было стремление показать, например, приглашенным в го­род иностранным наблюдателям, что в этой сфере что-то пред­принимается.

11.5. МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЮТЕРАНСКОЙ И ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВЕЙ

Важной частью борьбы против большевистской идеологии в захваченной части Карелии считалось возрождение духовной работы с населением, не проводившейся в советское время, и возвращение свободы вероисповедания. Ведь религия наряду с Родиной и отчим домом была определена в качестве одного из краеугольных камней триединства ценностей, во имя которых и начиналась война. Возможности для проведения работы должны были гарантироваться для лютеранской и православной церк­вей, деятельность же других конфессий на оккупированной тер­ритории временно не разрешалась, как и межконфессиональные споры и переход из одной веры в другую. Тем не менее, по мне­нию главного епископа вооруженных сил Финляндии, несмотря на сильные традиции православия в Карелии, здесь следовало попытаться по возможности упрочить положение лютеранства, что самым наглядным образом содействовало бы стремлению к национальному объединению.

В сентябре 1941 г. по причине возникшего среди духовенства двух конфессий соперничества был введен всеобщий запрет на проведение обряда крещения. Этот запрет был отменен уже в конце октября, но определение точных правил проведения ре­лигиозной работы было временно отложено, а религиозное вос­питание распорядились проводить, не переманивая прихожан. Несмотря на это, православные по-прежнему полагали, что они подвергаются дискриминации, поскольку многие из данных Военным управлением указаний противоречили их церковной догматике и традиции. Кроме того, подавались жалобы на созна­тельное стремление воспитывать в народных школах из детей лютеран.

Крестовоздвиженская церковь (фотография из Военного архива Финляндии)

Первый лютеранский пастор Петрозаводского района был вне­сен в списки штаба в ноябре 1941 г. По причине отсутствия более подходящего помещения церковные службы стали проводиться в актовом зале народной школы, расположенной в восточной час­ти города. Позднее для этой_ цели стал использоваться быв­ший Дом Красной Армии, пе­рестроенный в гарнизонную церковь. К концу ноября на­чали осуществляться и другие виды религиозной деятель­ности: стали действовать вос­кресная и конфирмационная школы, церковные приходы, организовывались похороны по церковному обряду. В от­дельных случаях проводился обряд крещения одновремен­но до 10 детей, и в декабре в помощь пастору прибыл помощник-адъюнкт. Эта де­ятельность была распростра­нена и на Соломенное, а так­же на находившиеся за ним деревни, где почти все жители говорили только по-русски, что вызывало определенные трудно­сти. В январе 1942 г. было заново освящено закрытое при советс­кой власти старое лютеранское кладбище, территория которого использовалась до этого как парк развлечении.

Православный священник прибыл в город в декабре 1941 г., и в сочельник провел первое богослужение в Крестовоздвиженской церкви, сохранившейся в своем первозданном облике в южной части города. В своем «пастырском послании» штаб Олонецкого округа призвал священнослужителей, принадлежащих к разным конфессиям, работать во взаимном доверии и уважении. Обуче­ние в соответствии с христианским учением должно было прово­диться на систематической основе, а его незыблемые истины — со школьной методичностью внедрены в сознание людей, заложив тем самым основы устойчивых христианских убеждений. Вместе с тем, наряду с заботой о церковных таинствах следовало пом­нить, что эта работа должна была содействовать пробуждению национального самосознания.

В обоих приходах Яанислинны, лютеранском и православном, имелось по одному священнику, при каждом из которых — по одному помощнику. Запрет на выбор конфессии был отменен весной 1942 г., после чего жители города при желании могли за­писываться в один из двух приходов. Согласно указаниям, этот выбор должен был основываться на истинном убеждении и сво­бодном волеизъявлении, а любая агитация запрещалась. При таких условиях господствовавшая в свое время в Восточной Каре­лии православная церковь одержала настоящую победу.

К началу 1944 г. в церковные приходы записались 3340 жите­лей Яанислинны, или 45% от общего количества его свободного населения. Для представителей родственных финнам народов этот показатель составил 57%, для ненационального же населе­ния — лишь 28%. Трое из четырех, принявших крещение, выбра­ли православие.

По причине большого числа верующих в конце 1942 г. откры­лась и вторая церковь, расположенная на северном берегу Неглинки[55], а затем православные храмы были открыты в Соломен­ном и Сулажгоре. По сообщениям священников, работы у них постоянно прибавлялось. В то же время лютеранские богослуже­ния посещало сравнительно мало местных прихожан, и факти­чески лютеранство по большей части оставалось «гарнизонной религией». В связи с этим не было и потребности в составлении проектов ремонта старой или постройки новых церквей.

Количество людей, записавшихся в прихожане, совсем не обя­зательно дает правильное представление об их действительном духовном состоянии, поскольку трудно определить степень воз­можного воздействия властей или численность тех, кто поступил так из желания угодить захватчикам. В источниках отмечалось в целом положительное отношение к религии, однако, по мне­нию лютеранского пастора, еще и в 1943 г. представления людей о вере были смутными и ни о каком всеобщем пробуждении не могло быть и речи. Часто поступали жалобы на плохой пример, подававшийся самими же «коренными финнами»[56], поскольку слишком многие из них «своей безбожной, легкомысленной и распутной жизнью причиняли огромный вред той духовно-про­светительской работе, посредством которой пытаются поднять живший во тьме народ».

Духовное призрение в принципе отвергает дискриминацию по национальному признаку. К религиозной работе в концент­рационных лагерях приступили в начале 1942 г. В них открылись помещения для проведения церковных служб, которые прово­дил заключенный в лагере русский священник, впоследствии освобожденный и получавший заработную плату из средств Во­енного управления. В отличие от богослужений, проводившихся для свободного населения, в лагерях разрешалось использование русского и церковно-славянского языков, однако выбор религи­озной общины был для верующих-заключенных невозможен.

1 .4. «ФИННИЗАЦИЯ» ТОПОНИМИКИ

В январе 1942 г. по поручению главнокомандующего разведы­вательный отдел Главной ставки приступил к кодификации то­понимики Восточной Карелии и некоторых соседних регионов, таких как