Спальня, в которой мы вместе - Эмма Марс

– Будет так мило вернуться туда снова вместе, разве нет? – произнес он игривым тоном.

Элегантный, в приталенном костюме из жемчужно-серого льна, Дэвид показался мне слегка похудевшим… Загар, судя по всему искусственный, придавал его внешности еще больше шарма. За несколько дней до объявленного слияния с корейской компанией ему было особенно важно заботиться о своем имидже.

– Мило? Ну не знаю… – уклонилась я от прямого ответа. – Но ты помнишь, наверное, мою тягу к фирменным блюдам.

Особенно этот рецепт креветок в шампанском, который Арман придумал однажды в мою честь.

Сев за столик в ресторане, я почувствовала, что мне не удастся сыграть роль милой девочки, ждущей, чтобы ее обвели вокруг пальца, как посоветовала Соня. Я не могла переносить эту отвратительную привычку Дэвида манипулировать всеми женщинами, появлявшимися в его жизни: Авророй, которую он навсегда закрыл под колпаком, Алису, которую он приближал к себе и бросал, когда хотел… Меня, наконец, которую он предоставил на первое время своему брату, а потом отдал на растерзание безликим насильникам!

Я схватила свою сумочку и достала оттуда несколько листов, которые наспех распечатала перед тем, как встретиться с ним: фотография под елкой, другая – с сердечком в кабинке на пляже, формуляр о поступлении в приют Сен Броладр, снимок с пляжа, где можно было рассмотреть родимые пятна Дэвида и Авроры, статью из «Океана» о смерти Роже и Ноэль Лебурде и, наконец, приглашение на бракосочетание. Все детали пазла.

Я разложила документы на безукоризненно чистой скатерти и внимательно посмотрела на него, не дрогнув.

– Сколько бы я ни раскладывала все эти детали перед собой в течение многих дней, есть один вопрос, на который я никак не могу найти ответа сама: как можно было жениться на собственной сестре, Дэвид?

Я знала, что, сбросив маску, не обязательно получу в ответ то же самое. Он понимал, что должен быть осторожен. И не напрасно: диктофон на моем мобильнике, включенный в тот момент, когда я открыла синюю дверь ресторана, записывал каждое слово нашей беседы.

Он поднес бокал с виски к губам и сделал несколько небольших глотков. Потом немного поиграл со льдинками, которым улыбнулся с разочарованным видом. Дэвид, без сомнения, оценил мою воинственность, хотя, конечно, мои нападки на него были смехотворны.

Он пристально посмотрел на меня с той искренностью и чистотой во взгляде, которая принесла успех его двойнику, Жерару Филипу. Затем выпустил ответный залп:

– У меня тоже есть вопрос к тебе. Я уже его задавал. Обещаю, если ты мне на него ответишь, я сделаю то же самое и отвечу на твой. Так же искренне.

Это предложение «ты – мне, я – тебе» застало меня врасплох, но мне удалось сохранить спокойствие.

– Я слушаю…

– Как можно оставить мужчину, которого, как ты думала, любишь, у врат алтаря? И сразу же после этого идти трахаться с его братом? А?

Жестокость его вопроса стала для меня пощечиной. Но, похоже, этого было недостаточно, потому что он добавил со смиренным цинизмом:

– Видишь ли, поскольку я не женщина, некоторые аспекты вашей психологии ускользают от меня… Я спрашиваю, только чтобы понять. Я, собственно, здесь именно за этим сегодня вечером.

Чего он хотел от меня? Извинений? Этого он ждал от нашего свидания?

Вопрос стоял так же более года назад. Ничего не уладилось. Однако я могла бы поставить Дэвида лицом к лицу с противоречащим всему сказанному фактом. Разве не он бросил меня в объятия Луи под прикрытием этого развратного договора, который их связывал?

Я почерпнула в своем чувстве к Луи успокоение и силы ответить:

– Полагаю, нужно было дойти до точки невозврата с тобой, чтобы понять, как сильно я его люблю. Знаю, что это трудно принять… но я ничего не обдумывала заранее. И конечно, не собиралась заставлять тебя страдать.

Он ограничился лишь тем, что выслушал мой ответ, только чуть более интенсивное моргание глаз выдало его чувства. Потом Дэвид сделал знак официанту, чтобы тот подал ему еще виски.

– Это, безусловно, должно показаться тебе странным, – продолжила я вместо заключения, потому что он продолжал хранить молчание. – Но передо мной дилемма стояла следующим образом: которого из вас двоих я больше хочу защищать? Который больше нуждается во мне… и в ком нуждаюсь я?

Я вновь представила Луи на нашем последнем тайном свидании в «Шарме» в тот день, когда он в знак благодарности раскрыл мне придуманный Дэвидом план, инструментом для реализации которого был он, Луи. На этот раз он показал свое истинное лицо, такое беспомощное, такое ранимое, что я целиком встала на сторону старшего брата.

Невольная ухмылка исказила черты Дэвида, и он вздохнул, рассеянно глядя в янтарные отражения своего напитка в бокале.

– Очень забавно, что ты говоришь это.

– Забавно? – удивилась я.

– Да… Потому что именно такой ответ я хотел дать тебе.

Безусловно, почувствовав напряжение между нами, официант поставил тарелки на скатерть и поспешно исчез, опасаясь помешать.

– Я не уверена, что понимаю…

Или, скорее, я считала, что это слишком просто. Он совершил все: украл свою сестру у Луи, а затем вынудил ее решиться на этот брак и, наконец, исчезнуть из мира людей – только для того, чтобы играть перед ней роль старшего брата?

– А я, напротив, думаю, что ты прекрасно меня поняла, – ответил Дэвид, внезапно посерьезнев, его ореховые зрачки пристально нацелились на меня. – Не существует ни одного решения, которое я бы не принял ради Авроры и меня с самого детства с единственной целью защитить ее. Ни одного!

– Включая даже решение жениться на ней? – раздраженно спросила я.

– Луи использовал девушек, меняя их как перчатки. Допустим, они с Авророй поженились бы, он бы бросил ее уже через год! Что бы стало с моей сестрой после этого? Что бы она получила в наследство, кроме его имени и жалких выплат? Что бы ей оставалось делать после всего этого?

Желая проиллюстрировать свои слова, он показал на зал ресторана и его клиентов высокого полета.

– То есть ты пытаешься сказать мне сейчас, что спал с собственной сестрой для того, чтобы дать ей доступ ко всем социальным привилегиям, которые были у тебя? Это абсурд.

Опершись руками о столик, Дэвид, искаженный от гнева, бросился через тарелки ко мне. Он тыкал у меня перед глазами пальцем так близко, что мне пришлось отшатнуться.

– Я тебе запрещаю! – зарычал он сквозь зубы. – Слышишь? Я тебе запрещаю!

В тот момент он, должно быть, почувствовал озадаченные взгляды, которые были направлены на него, потому что выпрямился и рухнул в кресло. Его рот по-прежнему искажала ярость.

Он вновь заговорил, уже не так взволнованно, но по-прежнему хлестко:

– Позволь мне быть предельно ясным: я никогда ее не касался. Никогда. Это моя сестра, черт побери!